Стивен Кинг - Круг оборотня

• Название: Круг оборотня
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: ИМА-пресс-реклама
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85178-005-2

Таинственное зло, скрытое от человеческих взоров, проникло в Таркерс Миллс в обличие Оборотня. Кто знает почему: ведь с таким же успехом оно могло принять вид неизлечимой болезни, или маньяка-убийцы, или разрушительного урагана. Просто ему было суждено явиться именно сейчас и именно сюда, в крошечный городок, затерянный в штате Мэн.

Круг Оборотня начался…

---

Входная дверь слегка качнулась, впуская внутрь лето и волну лунного света. Элфи не сомневается, что в кафе пусто из-за Зверя, разгуливающего по окрестностям на каждое полнолуние. Впрочем, сам он по этому поводу не испытывает ни страха, ни беспокойства. Он не боится, потому что весит двести двадцать фунтов, и большую часть этого веса составляют его крепкие мышцы старого моряка; не беспокоится, так как знает, что завтра утром сюда к нему вновь явятся завсегдатаи за своим завтраком, состоящим из яичницы, жареной картошки и кофе. Пожалуй, думает он, стоит закрыться сегодня пораньше: выключить кофеварку, задраить люки и, прихватив с собой упаковку пива, закатиться на второй сеанс в «драйв-ин».[1] Сегодняшняя ночь словно специально создана для подобных невинных развлечений и для воспоминаний о приключениях и победах прошлых лет.

Элфи поворачивается к своей электрической кофеварке, как вдруг дверь отворяется, и ему со вздохом приходится отказаться от заманчивой идеи.

— Добрый вечер! Как дела? — так фамильярно встречает он позднего посетителя, потому что тот является одним из постоянных клиентов… хотя и редко появляется в его заведении позднее десяти утра.

Тот кивает в ответ и обменивается с хозяином заведения несколькими вполне дружелюбными репликами.

— Кофе? — спрашивает Элфи, когда вошедший усаживается на одно из обтянутых красной кожей сидений перед стойкой.

— Да, пожалуйста.

«Может быть, я еще успею на второй сеанс, — размышляет Элфи, поворачиваясь спиной к посетителю, чтобы заняться кофе. — Он выглядит не слишком-то хорошо. Наверное, устал или даже заболел. В любом случае у меня достаточно времени…»

Внезапно ход его мыслей обрывается, и Элфи издает бестолковый, приглушенный возглас. Дело в том, что гладкая выпуклая поверхность кофеварки, такой же ослепительно чистой, как и все остальное в его кафе, блестит словно зеркало, и в этом зеркале он видит картину столь же невероятную, сколь и отвратительную. Облик его клиента, того самого, с которым он здоровается каждое утро, которого все в Таркерс Миллс встречают ежедневно, меняется буквально у него на глазах. Лицо этого человека словно плавится, расширяясь; его черты искажаются до неузнаваемости. Легкая летняя рубашка растягивается до тех пор, пока швы на ней не лопаются. Элфи Нопфлер завороженно наблюдает за фантастическим зрелищем, и в его смятенном мозгу вдруг вспыхивает мысль о том, что оно напоминает ему телевизионное шоу «Невероятная куча», которое так нравится его маленькому племяннику Рэю.

Между тем в приятной, ничем не примечательной наружности посетителя проступает что-то звериное. Его спокойные карие глаза светлеют, приобретая ужасный золотисто-зеленый оттенок. Он кричит… но этот крик ломается и превращается в яростное рычание.

Это существо — Зверь, оборотень, что бы то ни было — хватается за тонкую пластиковую подставку, опрокидывая стоящую на ней сахарницу. По-прежнему рыча, оно подхватывает толстый стеклянный сосуд, из которого сыплется сахар, и злобно швыряет его в стену, где висит меню фирменных блюд.

Элфи торопливо поворачивается и задевает бедром кофейник, так что тот с ужасным грохотом падает на пол. Брызги горячего кофе разлетаются во все стороны, обжигая Элфи голени и колени. Тот громко кричит от боли и страха. Да, сейчас он боится. Он напрочь позабыл про свои двести двадцать фунтов веса, маленького племянника Рэя и полураздетую Арлен Маккюн на заднем сиденье машины. Теперь для него существует только Зверь, проникший в его кафе, только монстр из фильма ужасов, словно сошедший прямо с экрана.

Зверь запрыгивает на стойку с поразительной легкостью; от его одежды уже остались одни лохмотья. Каждое движение его сопровождаются звоном ключей и мелочи, лежащих у него в кармане.

Волк кидается на Элфи. Тот старается увернуться, но спотыкается о кофеварку и растягивается на красном линолеуме. Оглушительный рев раздается еще раз, теперь уже совсем близко от него. Элфи чувствует поток теплого, мутного дыхания, а затем ужасную боль, от которой у него темнеет в глазах: страшные челюсти Зверя вонзаются в дельтовидную мышцу его спины и рвут на части живую человеческую плоть. Хлещущая из раны кровь заливает все вокруг.

Элфи все же удается подняться на ноги, и он стоит, шатаясь, несмотря на огромную рваную рану в спине. Он пытается закричать, но не может. Белый свет луны, полной летней луны бьет прямо в глаза, ослепляя его.

Зверь вновь прыгает на беспомощного человека.

Лунный свет — это последнее, что видит Элфи в своей жизни.

Июль

Праздник четвертого июля отменили.

Марти Кослоу встречает на удивление мало сочувствия даже у самых близких людей, когда сообщает им эту ужасную новость. Возможно, оттого, что они просто не понимают всей глубины его горя.

— Перестань валять дурака, — грубо прикрикивает на него мать. Она частенько обращается с ним резко, а когда ищет этому оправдание, то говорит самой себе, что не хочет испортить мальчика только потому, что он — инвалид и ему предстоит провести всю жизнь, не вылезая из своего кресла на колесиках.

— Подожди до следующего года! — уговаривает его отец, дружески хлопая по спине. — Вот увидишь, тогда праздник будет вдвое веселей! Вдвое лучше, трам-там, и веселей! Ты убедишься в этом сам, карапуз! Ей-ей!

Герман Кослоу — учитель физкультуры в средней школе. Наверное, поэтому он почти всегда разговаривает с сыном таким дурацким голосом, который Марти называет про себя голосом Старшего Товарища. Он также нередко употребляет междометия, типа «Ей-ей!» Все дело в том, что даже само присутствие Марти нервирует Германа Кослоу. Ведь тот уже давно живет в мире физически невероятно активных детей, бегающих, прыгающих, плавающих, играющих в бейсбол. Однако иногда, когда он на время покидает этот мир, ему на глаза попадается Марти, наблюдающий за происходящим вокруг из инвалидного кресла. Вот тогда-то Герман и начинает нервничать, а нервничая, он невольно произносит слова мычащим голосом Старшего Товарища, при этом повторяя без конца «Ей-ей!» и «Трам-там!», называя Марти своим «карапузом» и другими похожими именами.

— Ха-ха, наконец-то ты не получил хоть чего-то, что тебе хочется! — заявляет старшая сестра, когда Марти предпринимает попытку объяснить ей, с каким нетерпением ожидает этот вечер каждый год: огненные букеты в небе над парком, яркие разноцветные вспышки, сопровождающиеся громкими хлопками — БА-БАХ! — эхо от которых долго гуляет между холмами, опоясывающими город. Марти десять лет, а Кэт тринадцать, и она убеждена, что все души не чают в ее брате, и только потому, что он не может ходить. Известие, что фейерверк отменен, приводит ее в настоящий восторг.

Даже дедушка Марти, на которого всегда можно рассчитывать, если нуждаешься в сочувствии, не разжалобился.

— Никто и не думает отменять праздник, малыш, — сказал он с сильным славянским акцентом. Он сидел на веранде со стаканом отличного шнапса в руке и смотрел на раскинувшуюся перед домом зеленую лужайку, полого спускавшуюся к роще, когда внук, выехав из дома сквозь распахивающиеся двери, с шумом подъехал к нему на своем кресле с моторчиком, работающим от аккумуляторов. Как и все остальные жители городка, старик был осведомлен о решении, принятом городскими властями два дня назад, второго июля, — Они всего лишь запретили устраивать фейерверк, — попытался он утешить Марти, — и ты сам знаешь почему.

Марти действительно знал. Это было сделано из-за убийцы. В газетах его теперь называли не иначе как Убийца Полной Луны, и, разумеется, Марти слышал множество историй о нем от своих школьных товарищей, рассказывавших их шепотом на переменке. Многие ребята утверждали, будто Убийца Полной Луны — не простой человек, а некое сверхъестественное создание, возможно оборотень. Однако сам Марти не верит в подобные небылицы: оборотни встречаются только в фильмах ужасов. Он считает, что все убийства — дело рук какого-нибудь сумасшедшего, которого охватывает безумное желание убивать, только когда наступает полнолуние. Что же касается фейерверка, то его отменили из-за идиотского, гнусного комендантского часа, объявленного в городе.

В январе, когда сидишь в коляске перед застекленной дверью, ведущей на веранду, наблюдая за тем, как ветер гонит колючий снег по твердому, хрустящему насту, или, скажем, стоишь перед окном, неподвижный, как статуя, со специальными колодками на ногах, глядя на остальных ребят, взбирающихся с санками за плечами на Райте Хилл, одна только мысль о фейерверке поднимает настроение. Мысль о теплом летнем вечере, холодной кока-коле, чудесных, сверкающих розах, расцветающих в темном небе, огненных колесах и огромном национальном флаге Соединенных Штатов, составленном из бенгальских огней.