Стивен Кинг - Круг оборотня

• Название: Круг оборотня
• Автор: Стивен Кинг
• Издательство: ИМА-пресс-реклама
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85178-005-2

Таинственное зло, скрытое от человеческих взоров, проникло в Таркерс Миллс в обличие Оборотня. Кто знает почему: ведь с таким же успехом оно могло принять вид неизлечимой болезни, или маньяка-убийцы, или разрушительного урагана. Просто ему было суждено явиться именно сейчас и именно сюда, в крошечный городок, затерянный в штате Мэн.

Круг Оборотня начался…

---

И вот теперь они запретили фейерверк… и кто бы что ни говорил, Марти считает, что на самом-то деле под запретом оказался сам праздник — его праздник.

Только дядя Эл, неожиданно прикативший в город незадолго до ланча за лососем и свежим горохом для традиционного семейного ужина, понял его. Стоя босиком на вымощенном плитками полу веранды в одних мокрых плавках, (все остальные члены семьи в это время плавали и дурачились в новом бассейне, построенном у противоположного конца дома) он внимательно слушал все, что говорил ему Марти.

Высказав все, что было у него на душе, мальчик тревожно и нетерпеливо посмотрел на дядю Эла.

— Ты понимаешь, что я имею в виду? Ты понимаешь? Речь идет не просто о каком-то развлечении для калеки, как утверждает Кэти, и не о независимости Америки, о которой толкует дедушка. Ведь это нечестно, когда так долго ждешь чего-то… нечестно со стороны Виктора Боула и тупого городского управления отбирать праздник у людей. Особенно, если этот праздник действительно кому-то нужен. Ты понимаешь?

Наступила долгая, мучительная пауза, во время которой дядя Эл размышлял над словами племянника. Достаточно долгая для того, чтобы Марти услыхал топот босых ног на вышке для ныряний, сопровождаемый энергичным криком отца:

— Чудесно, Кэти! Ей-ей! Про-о-о-сто… чудесно!

Помолчав, дядя Эл тихо ответил:

— Конечно, я понимаю. Кстати, у меня есть кое-что для тебя. Может быть, это поможет тебе устроить свой собственный праздник.

— Мой праздник? О чем ты говоришь?

Подъезжай к моей машине — узнаешь. У меня есть кое-что… впрочем, лучше я пока не буду говорить тебе ничего. — С этими словами дядя Эл развернулся и молча зашагал по залитой бетоном дорожке, кольцом протянувшейся вокруг дома, прежде чем Марти успел спросить еще раз, что же тот все-таки имеет в виду.

Тоща, не теряя зря времени, мальчик завел моторчик своего кресла, и оно с жужжанием покатило вслед за дядей Элом, удаляясь от шума, доносившегося из бассейна: плеска воды, смеющихся голосов, дребезжания доски на вышке. Прочь от раскатистого баса Старшего Товарища ехал Марти, едва замечая ровное, низкое гудение моторчика кресла: всю жизнь оно и лязганье тяжелых колодок представляли собой музыкальное сопровождение любого его перемещения в пространстве.

Дядя Эл ездил на новеньком «Мерседесе» с откидным верхом. Марти знал, что его родители осуждали дядю за это приобретение. («Смертельно опасная железяка на колесах стоимостью в двадцать восемь тысяч долларов», — так однажды отозвалась о ней мать, презрительно и бесцеремонно фыркнув). Сам Марти без ума от этой машины. Однажды дядя Эл взял его с собой покататься по окрестностям Таркерс Миллс и всю дорогу гнал со скоростью семьдесят, а то и все восемьдесят миль в час: Марти не знает наверняка, потому что дядя Эл скрыл это от него. — Если ты не будешь знать, то и не станешь бояться, — сказал он. Марти действительно ни капельки не испугался, но, напротив, смеялся так, что на следующее утро у него разболелся живот.

Услышав приближающееся жужжание, дядя Эл вытащил что-то из перчаточного ящика автомобиля и, дождавшись, когда Марти подъедет поближе и остановится, положил на ссохшиеся бедра мальчика объемистый целлофановый пакет.

— Получай, малыш, — сказал он. — Это тебе подарок на День Независимости.

Прежде всего Марти бросились в глаза экзотические китайские письмена на наклейке, имевшейся на свертке. Заглянув внутрь, он почувствовал, что от восторга у него перехватило дыхание. Пакет оказался битком набитым всевозможными фейерверками.

Совершенно потрясенный, Марти попытался вымолвить хоть слово, но у него ничего не вышло.

— Тебе остается только поставить их на землю, поджечь фитили, и из них полетят снопы разноцветных искр, как из пасти дракона. Из трубочек с тонкими штырьками можно сделать «бумажные ракеты». Вставь их в пустую бутылку из-под кока-колы, и ты увидишь, как они полетят. Маленькие фейерверки — это «фонтанчики», а вот и парочка бенгальских огней… Ну и, разумеется, не забудь про шутихи; тут их целый кулек. Однако я думаю, что их стоит поберечь на завтра.

Дядя Эл бросил выразительный взгляд в сторону бассейна, откуда по-прежнему доносился веселый шум.

— Спасибо! — Наконец-то Марти вновь обрел способность говорить. — Огромное спасибо, дядя Эл!

— Только не говори никому, где ты раздобыл их, — ответил тот. — Надеюсь, намек понятен?

— Конечно, конечно, — пролепетал Марти, даже не подозревавший, что такое намек и каким образом он связан с фейерверками, — Но ты уверен, дядя Эл, что они не нужны тебе самому?

— Если они мне понадобятся, я смогу достать еще, — отозвался дядя Эл. — Я знаю одного человека в Бриджтоне, который сумеет найти их для меня, прежде чем наступит вечер. — Он положил ладонь на голову племянника. — Начни свой праздник, когда все уже улягутся спать, и не взрывай сегодня те, которые погромче, иначе ты разбудишь родителей. И, ради Бога, будь осторожен, иначе тебе оторвет руку, а моя старшая сестра никогда не простит мне этого.

Рассмеявшись, дядя Эл быстро забрался в машину и завел двигатель. Отсалютовав Марти поднятой рукой, он исчез, не слушая слова благодарности, которые мальчик пытался выдавить из себя. С минуту Марти глядел вслед растаявшему вдали автомобилю, судорожно глотая комок в горле, чтобы не расплакаться, потом засунул пакет с фейерверками под рубашку, и покатил на своем жужжащем кресле к дому. Въехав в него, он тут же направился в свою комнату и там стал с нетерпением ждать, когда же, наконец, наступит ночь и все улягутся спать.

Вечером он первый забирается в постель. К нему приходит мать, чтобы поцеловать и пожелать спокойной ночи. (И то, и другое она делает нарочито небрежно, старательно отводя глаза от укрытых простыней ног Марти, похожих на две тростинки). Удивленная тем, что ее сын лег спать в столь раннее время, она спрашивает:

— С тобой все в порядке, Марти?

— Да, мама.

Она медлит, точно хочет сказать что-то еще, однако, передумав, качает головой и уходит.

Следом за ней в комнате оказывается его сестра Кэт. Она не целует его, а просто наклоняет голову к шее Марти, так что тот чувствует запах хлора от ее волос, и шепчет:

— Видишь? И ты не всегда получаешь то, чего тебе хочется, хоть ты и калека.

— Ты удивилась бы, узнав, что я получил на этот раз, — совсем тихо отвечает Марти. Кэт смотрит на него с подозрением, но покидает комнату, так ничего и не поняв.

Отец появляется последним и садится на край кровати.

— Все нормально, дружище? — произносит он своим обычным рокочущим голосом Старшего Товарища. — Что-то ты рано лег спать сегодня. Действительно рано.

— Я просто немного устал, папа.

— Ну, ладно. — Герман Кослоу шлепает огромной ладонью по ссохшемуся бедру Марти и, невольно вздрогнув, торопливо поднимается на ноги, — Извини, что так получилось с фейерверком. Но ничего, подожди до следующего года! Ей-ей! Тити-мити!

Марти незаметно и таинственно улыбается.

Он ждет, когда в доме все улягутся. Однако ему приходится ждать довольно долго. Судя по звукам, доносящимся из гостиной, по телевизору показывают одну за другой занудные юмористические программы, что подтверждается и взрывами визгливого смеха Кэти. Из дедушкиной спальни долетает шум спускаемой в туалете воды. Мать без конца болтает по телефону, поздравляя кого-то с праздником, сетует на то, что запретили фейерверк, хотя добавляет при этом, что в данных обстоятельствах каждому должно быть ясно, почему такая мера являлась необходимой. Да, продолжает она, Марти был ужасно разочарован, но что поделаешь. В самом конце разговора она смеется, и в ее смехе мальчик не слышит привычной резкости. Впрочем, она редко смеется в его присутствии.

Стрелки на стенных часах отсчитывают время: половина восьмого, восемь, девять. Марти то и дело нащупывает пальцами под подушкой заветный целлофановый сверток. Около половины десятого, когда луна уже так высоко поднимается в небе, что свет проникает в комнату Марти и заливает ее серебристым сиянием, в доме наконец-то начинают укладываться спать.

Щелкает выключатель телевизора, и Кэти отправляется в постель, возмущенно доказывая, что всем ее друзьям летом разрешают засиживаться допоздна. Она уходит, а все остальные еще некоторое время продолжают беседовать о чем-то; о чем именно — Марти не может сказать, поскольку до него долетает только бессвязное бормотание. И…

… и, по всей видимости, он засыпает, так как когда его рука в следующий раз прикасается к чудесному пакету с фейерверками, он вдруг замечает, что в доме царит мертвая тишина, а свет луны стал настолько ярким, что на полу и стенах появились тени. Марти вытаскивает из-под подушки сверток и коробок спичек, которым запасся заранее. Оправив на себе пижаму, он засовывает под нее и то, и другое, готовясь вылезти из кровати.