Вольфганг Акунов - Божии дворяне

• Название: Божии дворяне
• Автор: Вольфганг Акунов
• Жанр: История

Аннотация на книгу

Для тех, кому ощутим смрад мiра сего, как писал современный православный историософ Роман Бычков, в жупнале "Европеецъ" № 2 (10) за 2006 год (с. 87), очевидно, что не женоподобное, лунарное ордынское, но мужественное, солнечное, орденское начало неизбежно должно стать основой русского будущего. Само Христианство изначально имело Орденский характер, коий был заложен в нем Самим Жертвенным Богочеловеком через святых апостолов.

Сей Орден Благовестников Божиих был представителем Церкви Воинствующей, ибо апостолы были вооружены не только силой крещения Духом Святым, но и оружием вполне земного происхождения (те мечи, о которых так часто идет речь в Святых Евангелиях, говорят сами за себя). Духовно-военные ордены, объединяющие рыцарей-бессребренников, по существу воплощали предначертанное нашим Спасителем. Грозными, несокрушимыми форпостами стояли их замки на пути агрессии зверолюдей против Белого человека, охраняя Арио-Христианское наследие от международного скопища недочеловеков. И не случайно Святой Бернар Клервоский в своем основополагающем труде "О похвале новому рыцарству" (De laude novae militiae) сравнивал основание Ордена с чудом, происшедшим со изволения Господнего. Книга Вольфганга Акунова чрезвычайно насыщена историческими фактами, свободными от всяческих мистификаций. Так, глава, посвященная "бедным рыцарям Христа и Храма" (тамплиерам-храмовникам), своей научной объективностью выгодно отличается от широко распространенных ныне мистификаций и фантазий в духе О. Шарпантье, Р. Амбелена и В. Смирнова.

Крайне любопытны свидетельства автора о Тевтонском (Немецком) ордене. Так, автор указывает на то, что четвертый по счету гохмейстер (Верховный магистр) Тевтонского Ордена Герман фон Зальца сыграл в его развитии решающую роль. Он был доверенным лицом,советником и другом Императора Фридриха II Гогенштауфена, буквально осыпавшего его самого и его Орден всяческими милостями и привилегиями. По сути, Герман фон Зальца был магистром-гибеллином. Именно по его совету отвергнутый папским престолом римско-германский Император увенчал себя короной Иерусалима, вернув Святой град Христианскому мiру. Автор не обошел вниманием и злополучный IV Крестовый поход. Безусловной заслугой Вольфганга Акунова является беспристрастность. В случившемся, пишет он, была виновата и сама Византия. Коварство и корыстолюбие "ромеев", их лукавство, цинизм, вероломство, неразборчивость в средствах, лицеремрие и измена слову давно вошли в поговорку как на Востоке, так и на Западе (в том числе и на Руси). Несомненно, византийскон коварство было следствием расовой деградации "ромеев", утративших совю исходную арийскую эллинско-римскую доминанту (спаси Боже от этого и наш Рууский народ!). Логично, что Вольфганг Акунов затрагивает здесь тему преемства византийского наследия. Выводы его однозначны: Именно в качестве последнего Православного Царя - хранителя и покровителя Православной Веры - Московский Великий Государь-Самодержец являлся единственным законным преемником восточно-римских автократоров-василевсов. Большое внимание автор уделяет Ордену Святого Иоанна Иерусалимского, знаменитому Мальтийскому Ордену. Вольфганг Акунов четко обозначает внешнеполитический аспект "мальтийского проекта" императора Павла I.

Речь шла, пишет автор, о создании международной легитимистской Лиги, христианской, но внеконфессиональной, противостоящей революционному движению французских масонов, грозившему захлестнуть всю Христианскую Европу. Масонские круги не могли допустить подобного, и Царь-рыцарь пал жертвой петербургских заговорщиков, направляемых английским масонством. Несмотря на то, что книга Вольфганга Акунова посвящена западноевропейской Орденской традиции, она служит напоминанием, что и нам, рууским, как наиважнейшей ветви иафетического расового древа, духовно-воинская орденская традиция более чем близка. Так, опричнина Государя Иоанна Грозного, "черныве сотни" Минина и Пожарского, Тайная Антисоциалистическая Лига XIX века, черносотенные союзы ХХ века носили типично орденский характер. Мы убеждены, что в конце концов Православный духовно-рыцарский Орден, воинство Финальной Битвы, станет той цитаделью, в ограде которой будет явлен мiру Грядущий Государь. Новая книга Вольфганга Акунов - весьма весомый вклад в фундамент этой цитадели.

9. сентября 2007 г.

---

!)боевого топора, или секиры;

2)боевого серпа;

3)копья, или пики;

4)багра (для стаскивания неприятельских всадников с коней).

Альшпис и шефлин

        Еще одним видом древкового оружия, широко распространенным в Европе в XV в., было так называемое шиловидное копье, или альшпис (от немецких слов Aale - «шило» и Spiess - «длинное копье», или «пика»). Почему-то альшпис у нас нередко путают с фламандским колюще-рубящим  древковым оружием конца XIII – начала XIV вв., известным под несколько шутливым названием «годендаг» (от фламандского «goeden dag», что означает: «Добрый день!»). Это тем более странно, что и альшпис, и годендаг (с соответствующими подписями на табличках) всякий посетитель может в любое время увидеть в натуре в Рыцарском зале петербургского Эрмитажа. Но это так, к слову.

         В отличие от годендага, альшпис был чисто колющим древковым оружием. Характерной отличительной особенностью альшписа являлся его длинный, тонкий закаленный наконечник, действительно имевший форму шила и давший данному виду древкового оружия соответствующее название. Альшпис имел в основании наконечника круглый железный диск-гарду для отражения неприятельских ударов.

           Сходную с альшписом функцию выполнял и другой вид шилообразного копья – так называемый шефлин. Это колющее древковое оружие отличалось от альшписа гораздо большей длиной своего шилообразного острия и отсутствием каких-либо парирующих элементов, предназначенных для отражения ударов противника.

            В данной связи необходимо отметить, что на вооружении европейской пехоты описываемого периода находились и такие виды древкового оружия, как насаженные на длинные древки или топорища пехотные боевые топоры и секиры, клевцы и боевые молоты (чеканы) самой разнообразной формы. К их числу относились и хорошо знакомые всем нам русские бердыши, нередко использовавшиеся и в наемных армиях стран Центральной и Западной Европы (в частности, в период войн с московитами в Ливонии), но, в отличие от русских стрельцов, исключительно в качестве рубящего оружия, и почти не применявшиеся европейскими пехотинцами в качестве сошки для пищалей, аркебуз или мушкетов.

Куза

            Куза была древковым оружием, скорее всего, не итальянского, а французского происхождения. Многие исследователи производят название этого оружия от французского слова «куто» (couteau, в свою очередь, происходящего от более древнего, французского же слова coutil), что означает «нож». Характерной отличительной особенностью кузы являлся ее полуметровый наконечник в форме клинка ножа с заостренным концом и лишь одним лезвием. Острие наконечника кузы было расположено чаще всего на линии тупяка, иногда заточенного в своей верхней части. Куза применялась как рубящее и колющее оружие. Особенно широкое распространение (прежде всего на территории Германии, Польши и Венгрии) она получила в XVI-XVII вв. в качестве оружия драбантов (лейб-гвардейцев, то есть телохранителей коронованных особ).

Протазан

Копья и пики с длинными наконечниками в XV в. трансформировались в протазан. Русское название этого древкового оружия происходит (при посредстве польского) от немецкого слова «партизана» (Partisane), в свою очередь происходящего от итальянского «партиджана» (partigiana, что означает буквально: «сторонник»). На раннем этапе своей истории наконечник протазана, насаженный на длинное древко, представлял собой равномерно сужающийся к острию, обоюдоострый клинок, напоминавший по форме клинок итальянского пехотного меча типа «бычий язык». Когда же западноевропейские мастера-оружейники принялись расширять функциональность древкового оружия в плане расширения его защитных функций, протазан был снабжен столь характерными для него «ушами», или «ушками» - расположенными в основании клинка защитными элементами в виде загнутых вперед серповидных отростков, напоминающих «рога полумесяца».

Глефа

              На вооружении драбантов при дворах многих венценосцев Европы состояло также древковое оружие под названием глефа (вероятно, от латинского «гладиус» - «меч»). Глефа, представлявшая собой рубящее-колющее оружие в виде насаженного на древко наконечник, имевший форму клинка меча или ножа (обычно с волнистым или зазубренным лезвием) отличались большим разнообразием конфигурации форм и размеров  (см. рис.) Приведенный нами на рисунке наконечник глефы, состоявшей на вооружении драбантов курфюрста Саксонского около 1580 г. имеет на редкость причудливую форму с серповидными ответвлениями и волнисто-пилообразным лезвием, вызывающим невольные ассоциации с клинком меча немцкого ландскнехта типа «фламберг», или «пламя». Заметим, что главное различие между глефой и описанной выше кузой заключается в наличии у глефы в верхней части наконечника серповидного отростка, предназначенного как для отражения неприятельских ударов, так и для захвата вражеского клинка с целью последующего обезоруживания противника.

Пехотная пика как основное древковое оружие европейских армий

            Описанное выше разнообразие форм древкового оружия наглядно демонстрируют нам неуклонное возрастание доли древкового оружия в общем объеме вооружения по мере поста значения пехоты на полях сражений. Древковое оружие являлось, с одной стороны, основным элементом оборонительного вооружения при отражении неприятеля (и, прежде всего – при отражении атак вражеской конницы), с другой – основным видом наступательного вооружения при прорыве сомкнутого строя неприятельской пехоты. При этом многочисленные войны XVI в. убедительно доказали превосходство отличавшейся чрезвычайной длиной пики немецкого ландскнехта над алебардой, поскольку пики, благодаря своей длине, могли весьма эффективно использоваться в полевом сражениями бойцами не только первой, но также второй и даже третьей шеренг – в данном случае можно было говорить о своего рода повторении «эффекта македонской фаланги».

              Пехотная пика, название которой происходит от французского глагола «пике» (piquer, то есть «колоть»), представляла собой насаженный на древко длиной  4-6 м относительно короткий металлический наконечник листовидной или четырехгранной формы. Листовидные наконечники имели в длину около 15, четырехгранные около – 20 см. Немецкие ландскнехты предпочитали пользоваться пиками с листовидными наконечниками, имевшими боковые ответвления. Пику с таким наконечником ландскнехты именовали на своем жаргоне «фрошмауль» («лягушачья морда» - просьба не путать с рыцарским шлемом «жабья морда»!). Пехотная пика сохраняла свое положение основного древкового оружия почти во всех европейских армиях вплоть до окончания Тридцатилетней войны, т.е. до второй половины XVII в.). Затем начался процесс постепенного вытеснения пики, как и других видов пехотного древкового оружия, более удобным в бою багинетом (в свою очередь, в скором времени вытесненным более совершенным оружием – штыком), что объяснялось тактическими изменениями, связанными с переходом от плотных, сомкнутых боевых порядков к линейному построению (что, в свою очередь_ являлось следствием неуклонно возраставшей мощи огнестрельного оружия). Так, в период Северной войны в среднем примерно две трети пехотинцев противоборствующих сторон были вооружены мушкетами с багинетом (или со штыком) и лишь одна треть – по-прежнему пиками.                     

        Уже в конце XVI в., по мере постепенного оттеснения пехотной пикой на второй план утрачивавших во все большей степени свое прежнее значение на полях сражений и превращавшихся в преимущественно парадное оружие алебард, глеф, куз и протазанов, оружейники начали  придавать им все более причудливые формы и все богаче украшать их. Они продолжали оставаться на вооружении драбантов, но носили уже чисто символический характер, являясь не более чем дополнительным атрибутом дворцовой охраны (подобно топорикам рынд, стоявших у трона московских Государей). Правда, и иногда (хотя и крайне редко) это парадное древковое оружие все же использовалось по своему прямому назначению. Одной из последних жертв подобного применения парадного древкового оружия стал известный полководец римско-германского Императора времен Тридцатилетней войны Альбрехт фон Валленштейн, герцог Фридландский. Обвиненный в попытке завладеть короной Богемии (Чехии), Валленштейн был по приказу Императора заколот в своей спальне церемониальным протазаном.

Эспонтон и полупика

             Еще во второй половине XVII в. пехотные офицеры французской королевской армии получили новый вид древкового оружия – так называемый эспонтон. Основной характерной особенностью эспонтона был его широкий  в основании наконечник в форме клинка с явно выраженной гранью по центру. В остальном же он напоминал по форме несколько укороченный протазан. После введения эспонтона во Франции, во многих европейских армиях (например, в прусской армии при короле Фридрихе I) эспонтон также стал оружием офицеров, вместо использовавшегося ранее в этом качестве протазана.