Сергей Есин - Дневник, 2006 год

• Название: Дневник, 2006 год
• Автор: Сергей Есин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В четвертом часу все же уехал в Москву, хотя так надоело мотаться на машине. Отсидеться, отдохнуть, отдышатся.

В Москве сразу же проверил температуру. Около 38! Интенсивно принялся лечиться. Мой сосед Михаил Михайлович, тут же по телефону поставил мне диагноз. На фоне тотального падения уровня медицины мне повезло знать нескольких врачей, которые обладают широким кругозором и искусно лечат и диагностируют. Это покойный Саша Науменко, это Дима Хазирашвили, это Мих. Мих.

Вечером, наконец, прочел телевизионную полосу в «Литературной газете». Большая статья Волгина, беседа Ксении Лариной и Пеотровской по «Эху Москвы». Все расценивают выпад двух образованных дам как некую домашнюю заготовку. За живое их берет «Литературная газета». Отвечая двум «комиссаршам в пыльных шлемах», Игорь Волгин пишет. (Привожу цитату, потому что в ней образный комментарий на исторический процесс; Игорь не только замечательный историк литературы, но и историк вообще.) «Что касается распада Союза, мне и впрямь трудно почесть эту глобальную катастрофу великим историческим благом. Хотя всегда найдутся охотники отплясывать качучу на костях собственной страны. Положим, я не люблю Ленина, Сталина, Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова. Но отнюдь не следует восторгаться эпохой, символом которой стала коробка из-под ксерокса. Да, позорное десятилетие. Т.Толстая и А.Смирнова пытаются уверить нас в том, что переход к новой России обошелся малой кровью. О чем идет речь? Тысячи и тысячи трупов в гражданских войнах — в Москве, Чечне, Абхазии, Приднестровье и т. д. и т. п., взрывы домов, убийства детей, наконец, криминальные войны — это что, малая кровь?»

24 июля понедельник. К утру, кажется, немножко оправился. Но битву с нездоровьем решил не прекращать. Перед тем, как ехать на похороны Сергея Ивановича Журавлева, был в аптеке и вооружился. Лекарства перечислять не стану, все равно сделаю ошибку, но зато купил замечательно удобный и дорогой электронный градусник.

Чужие похороны я все чаще и чаще рассматриваю как некую модель своих. Выступавший на похоронах священник очень точно сказал, что Господь забирает человека в самое выгодное именно для человека время. Это нам кажется, что иногда это безвременно или слишком поздно, человек мучается, пути Господни не видны, но в идею самого благоприятного для человека времени я верю. Может быть, и меня держит на свете, чтобы я что-то успел. На похоронах Сергея Ивановича первым выступил Ю.В.Бондарев, потом Валентин Варенников, потом от СП Станислав Куняев. Я промолчал, хотя если бы выкликнули, сказал о мужском мужестве и смелости этого человека. Все о Сергее Ивановиче говорили очень точно и правильно. Не было ни обычно случающихся в подобных случаях рассказов о себе, ни искусственных преувеличений. Мне было бы трудно говорить о С.И., потому что все сказанное о нем было точно и правдиво. Замечательно сильный, мужественный и энергичный русский человек. Замечательно говорила о верности Надежда Дмитриевна, жена. Таким убитым горем и понурым я ВанюЖуравлева еще не видел. Рядом с ним стоял такой же крепенький, как боровичок, его брат Дима.

Куняев сказал, что в августовском номере идут мои дневники. Этой публикации я не радуюсь. Редактировал меня Женя Шишкин, правда, он же редактировал меня и в «Нижнем Новгороде». Прошлый раз С.Ю. вырезал из дневников все, кроме политики и еврейского вопроса, который в сгущенном виде мне не свойственен. Кстати, видимо, интересующийся моим творчеством содиализник В.К., полковник в отставке, который ездит с нею на скорой помощи, передал ей для меня два высказывания Димы Быкова по еврейскому вопросу. Видимо, интерес к нему поутих, и Дима решил его несколько оживить. Не разжигает ли Дима национальную рознь, восстанавливая умный и деловой еврейский народ против русских? Вот цитаты. «На Россию пока не махнули рукой только евреи — все копошатся, все им чего-то надо». Далее. «Еврей ведь — тот, кого много, тот, кому всегда чего-то надо».

Телевизор почти не смотрю. Как бы его совсем выключить из жизни. В Краснодаре губернатор Ткачев, который мне нравится, решил переименовать Краснодарский край в Екатеринодарский. В этом я не вижу ничего особенного, если можно, пусть историческая справедливость проявится. Но первое, что сделал Ткачев, это снял с постамента памятник Ленину. На этом месте будет памятник Екатерине Великой. Я думаю, что Екатерина это бы не одобрила. Мне вообще кажется, что Екатерина скорее бы нашла общий язык с Лениным и Сталиным, нежели с Ельциным и Чубайсом. Ткачева бы она пожурила за неловкую почтительность.

25 июля, вторник. Ночью и потом утром читал книгу Басинского о Горьком. Читаю выборочно, смерть Горького, отношение с сыном, о том, как в Америке писалась «Мать». Все это снабжено поразительным количеством материала и обогащено не заемной, а естественной, органической эрудицией. Я уже писал, о моем «совпадении» с Басинским в освещении ряда вопросов. Здесь нет оголтелой схемы, которая присуща большинству наших документальных писателей. Вы мне скажите, как думать, и я придумаю. Все сложно, как и сам человек, в любом явлении много смыслов, и поводы всегда, как и причины, многовекторны. Я не вытерпел, и когда довольно рано приехал в институт, похвалил книжку Басинского Сереже Федякину. Он как раз вместе с Антоновым ждал, когда зашифруют работы по литературе — шел экзамен. Вот тут я еще раз получил маленький урок, насколько мы все одинаковы. Сережа книжки товарища, с которым он только что написал учебник, не читал, нет времени. И это так одному мне не понятно, но так мне другому ясно и понятно. Как отчетливо я вижу эту постоянную гонку, ощущение, что время уходит.

Приехал в институт рано, решив сразу, одним махом избавиться от нескольких висящих на мне дел. Во-первых, в три часа должен был начаться в нашем кафе юбилейный вечер Валентина Васильевича Сорокина, во-вторых, я решил сходить к С.С.Федотову в РАО. И ненаписанный протокол, и недоделанный «Вестник» меня давно и сильно угнетали. «Вестник» обилием технических мелочей, которые нужно бы доделать, а протокол полным незнанием, как это сделать. Вдобавок ко всему я потерял «повестку дня». Конечно, все бы я по записям восстановил, и, собственно, за протоколом и решил пойти. Сделать это я собирался до юбилейных торжеств, но у С.С.Федотова оказались какие-то встречи, и решили перенести свидание на половину пятого.

У Сорокина церемония проходила довольно удачно. Народ был в основном союзовский, из организаций писательских, а не институтский. Во главе стола, как и положено, сидел ректор, рядом с ним Гусев. Я вошел в зал, когда все в основном уже заняли места, а какая-то женщина моталась по залу, расставляя таблички с фамилиями. Я вовремя углядел табличку со своей фамилией в ее руке. Придет ли Есин, не придет? Женщина немножко растерялась, пытаясь посадить меня между «президиумом» и первым столом, где уже кто-то сидел из «Современника». И вот тогда я увидел за последнем столом ребят из Московской писательской организации: Максима Замшева, Ваню Голубничева. Туда, туда! Потом за этот стол сел и Лева Катюков. Кайф я получил от этого перемещения невероятный, вот будет разговоров

В начале церемонии показали ДВД-диск — родня, детские фотографии, правда, слишком много было обложки книги Вал. Вас. о С.Есенине с названием «Крест поэта». Кто несет этот крест, Сорокин ли, Есенин ли? Хотя очевидно Сорокин — председатель Есенинского комитета и здесь делает много…

Теперь о походе к Федотову. Он сидел совершенно замученный в своем новом кабинете в клубах дыма. Он быстро все понял про «Вестник». Забрал у меня бумаги. Дальше этим будет заниматься Геннадий Геннадьевич. Я по своему характеру специалист по идеям, по компановке, по общему смыслу. Если с эти номером все получится, то у меня уже несколько идей на следующие: мемуары, детектив и прочее.

Федотов, по-моему, любит делать все сам и не на кого не надеется. В этом смысле я на него привык, чтобы не говорили о его молодости и прочее, полагаться и здесь мы очень похожи. У него и протокол в его редактуре, хороший, выверенный, оказывается, уже был готов. Я внес в него лишь одно маленькое замечание относительно представительства на Украине и в Казахстане.

На празднование юбилея я уже не вернулся. Зашел в книжную лавку поболтать с Василием Николаевичем и сразу же бросилась в глаза книга Л.М. Видгофа «Москва Мандельштама. Книга-экскурсия». Разве это не судьба? Пришел домой и уже до глубокой ночи книжку из рук не выпускал. Какое я здесь нашел письмо Ставского Ягоде, какой изысканный и очень советский образец профессионального и человеческого предательства.

26 июля, среда. День начался со счастливого известия. Позвонил Толик: прямо в зале суда ему отдали права. По запросу судьи медицинская комиссия снова рассмотрела его бумаги и решила, что вся эта милицейская кляуза не объективна. Но ведь этот милицейский гаденыш, который сразу же предложил дать ему 15 тысяч, чтобы «решить вопрос» и выдерживал его на дороге несколько часов, чтобы парень дозрел, будет еще и еще мучить людей. Утром продолжал читать книгу о Мандельштановской Москве и биографию Горького. По телевидению беззаконная война, которую ведет Давид против безоружного Голиафа. На этот раз новые достижения в технике помогают плохо. Война идет уже чуть ли не десятый день, жертвы среди победительного народа растут, а «варвар» Голиаф запустил партизанскую войну. Меня волнует здесь полное бесстыдство принципа, который пытаются внушить всему миру: еврейская кровь ценнее любой другой и еврейская жизнь важнее, еврейский закон справедливее. По телевидению сообщили и о завергении майской истории с армянским самолете рухнувшем в море возле Сочи. На основании анализа данных «черных ящиков» установлено: человеческий фактор, виноваты армянские пилоты; как говорят профессионалы на своем сленге, пилоты «уронили» самолет.