Валентина Мухина-Петринская - Смотрящие вперед

• Название: Смотрящие вперед
• Автор: Валентина Мухина-Петринская
• Жанр: История

---

- Я знаю, что она сейчас подумала! - воскликнул Охотин и обратился к Лизе: - Вы подумали: ну, а я не уверена, такого ли мне мужа надо, как Глеб Павлович... Ведь так, правда?

- Правда,- подтвердила Лиза.

Боже, что тут было! Летчики так расхохотались, что один даже закашлялся и посинел, воздух ему не в то горло попал. Охотин смеялся буквально до слез, вытащил из кармана кителя платок и вытирал глаза. Лиза спокойно смотрела на смеющихся, на меня - я уже давно подобрался ближе. Глеб побледнел, самолюбие его задели. Он пытался заставить себя улыбаться со всеми вместе и не мог. А летчики как посмотрят на него, так еще больше хохочут. Но тут подошел директор рыбозавода Рыжов и показал на часы: пора было начинать собрание.

Народ стал рассаживаться по местам. Фомы что-то не было видно. Пришел и наш классный руководитель Афанасий Афанасьевич... то есть он будет теперь чей-то классный руководитель. У меня невольно сжалось сердце - так стало жаль школы...

Первым выступил начальник авиаразведки. Очень интересно и увлекательно он говорил. Убеждал ловцов идти в указанные авиационной разведкой места, а не вслепую блуждать по Каспию, доверяясь только своим чувствам. Я и не предполагал, что разведка рыбы требует столько знаний. Надо знать и причины образования косяков, и скорость их передвижения, нужно уметь определить, какие течения, какую температуру воды предпочитает каждая рыба, угадывать, куда она направится.

Охотин подробно рассказал, как летчики находят с воздуха косяки рыбы ни один наблюдатель с верхушки мачты не откроет так быстро косяк рыбы, как пилот со своей "амфибии".

- Как в прошлом году! - выкрикнул ловец Мишка Ковылин, и весь зал так и грохнул от смеха.

Глеб почему-то сразу густо покраснел, а Охотин на мгновение растерялся.

- А что в прошлом году? - осторожно спросил он.

Оказывается, был такой случай: пилот указал рыбакам "громадный косяк" кильки. Ловцы точно обметали его, а косяк, словно просочившись сквозь мелкую ячейку сети, остался на месте, да и по сей день стоит - то большой подводный камень.

- Бывает,- сокрушенно вздохнул Охотин.- Вначале летчики и тени облаков за косяк принимали, и водоросли, просвечивающие сквозь воду. Но теперь нас не проведешь! - весело заключил он.

По тому, как смутился Глеб, и по лукавым взглядам его товарищей я понял, что именно он спутал косяк с камнем. Не везло ему сегодня. И надо же было Мишке припомнить этот случай!

После начальника авиаразведки выступил Рыжов, но его уже плохо слушали - доносились глухие басистые хлопки, заработали моторы. Клуб стал быстро пустеть.

Глеб хотел взять Лизу с собой на разведку кильки, но когда спросил разрешения у начальника, тот сказал, что сам берет Лизу в свой самолет.

- Вы что же, мне не доверяете? - вскипел было Глеб, но товарищи быстро его увели.

Крепко поцеловав меня и шепнув, чтоб я берегся, Лиза вместе с командиром направилась к белевшим вдали самолетам, а мы с Ефимкой бросились бегом к берегу. Там уже слышался громкий голос Фомы.

...Это был мой первый выезд далеко в море, и я никогда не забуду его. Мерно опускалась и поднималась палуба, волны становились все круче, хотя безмятежно спокойным было небо. Трогая осторожно снасти, вздыхал прерывисто, как наплакавшийся ребенок, ветер. Поскрипывал тихонько якорной цепью, в баштугах гудел баском. Что-то звякало и скрипело по всем углам. Перегнувшись через борт, я не отрываясь смотрел в пенившиеся белыми гребешками зеленые волны.

Брызги морской воды высыхали на лице, на губах появился солоноватый привкус. Пространство и глубина действовали опьяняюще. Словно откуда-то издали доносились до меня смех и говор ловцов, баритон Ивана Матвеича - он ходил в море бригадиром вместе с сыном.

Кто-то тронул меня за плечо. Это был Фома, в непромокаемом плаще и зюйдвестке, на ногах резиновые сапоги. Он казался немного расстроенным.

- Ну как, не укачивает? - заботливо осведомился он.

- Нет, меня никогда не укачивает.

- Молодец!

Фома тяжело облокотился о борт, что-то его угнетало. Помолчав, он высказался напрямик:

- Этот Глеб... не подкатывается к Лизе, как думаешь?

- Он ей никогда не понравится! - решительно заявил я.

- Никогда?

- Нет.

- А кто ей может понравиться? Скажи мне, друг, со всей мужской прямотой.

И я сказал с мужской прямотой:

- Мальшет!

В лице Фомы что-то дрогнуло, словно я его ударил. Он в замешательстве вытер рукавом брызги воды на щеках.

- С Мальшетом мне не равняться,- горько проговорил он. Потрепав меня по плечу, Фома морской походкой- чуть вразвалку- направился к капитанской рубке и угрюмо стал за штурвал, отстранив старшего рулевого.

Я тут же раскаялся в своих словах. Зачем расстроил человека! Ну кто меня за язык тянул? Не мужская, а дурацкая это прямота. И какое я имею право говорить за сестру? Мальшет, возможно, любит другую, и я просто ставлю Лизу в неловкое положение. Я готов был откусить себе язык.

Мне было так досадно, что, не в силах больше оставаться наедине с самим собой, я подсел к ловцам. Они сидели кружком вокруг Ивана Матвеича, прямо на палубе, и слушали его истории. Правда, рассказывал он очень интересно, я даже пожалел, что не было Мальшета.

...В тихую погоду невдалеке от устья Куры не раз видели в воде остатки каких-то зданий. Рыбаки очень не любят это место и зовут его "чертово городище". Ученые не раз искали городище, но так и не нашли. Самому Ивану Матвеичу не довелось видеть затопленных зданий, но он встречал людей, которые их видели,- рассказам их можно верить. А вот затопленную крепость на западном побережье Каспия он сам видел и даже нырял, чтоб получше рассмотреть,- стены замечательно сохранились.

Водолазы, которые там работали, рассказывали, что никаких ценностей не находили, не было и скелетов, значит, Каспий наступал постепенно, пока крепость не оказалась под водой. Водолазы уверяли, что по дну моря проходит хорошо сохранившаяся, выложенная камнем дорога от крепости к берегу.

- Матвеич, расскажи еще что-нибудь,- попросили его ловцы.

Иван Матвеич покачал головой, набивая трубку табачком из кисета. Видно было, что он высоко ценил себя как рассказчика и не хотел обесценивать свои истории частым повторением.

Фома вышел из рубки и стал пытливо вглядываться в горизонт. На вершине мачты давно уже расположился поудобнее наблюдатель, обхватив мачту руками, и пристально рассматривал море - искал косяк. "Альбатрос" был разведчиком, остальные суда килечной экспедиции остались далеко позади.

- Кильки все нет,- сказал Ефимка, подходя ко мне. Но тут послышался рокот воздушных моторов.

- Самолет! - закричали ловцы. Все оживились, повеселели.

Приблизившись, самолет-амфибия стал медленно кружить над морем, выискивая косяк. Раз он пролетел совсем низко над судном, на бреющем полете, и я узнал Глеба. Его бортмеханик помахал нам рукой и что-то весело крикнул. Выровняв самолет, Глеб то уводил его к самому горизонту, то возвращался назад; устремив глаза к воде, пилоты настойчиво искали рыбу. И вдруг, положив амфибию на левый борт, Глеб стал чертить по небу резкие круги. Это был сигнал: килька найдена! Фома повел судно за самолетом. За ними быстро пошли и все остальные суда, стреляя в воздух дымными кругами, словно делали Глебу салют.

Скоро и наблюдатели увидели косяк. Спустили два подчалка. Ловцы, проворно сбрасывая сеть, окружили косяк. И тут пошло "столпотворение вавилонское", как выразился Ефимка. Не успели сбросить сеть, как она уже провисла от огромного множества кильки. Ловцы в зюйдвестках, резиновых сапогах и перчатках подхватывали сеть и тянули, мы с Ефимкой - тоже.

- Для почина хватит! - крикнул Иван Матвеич. Сеть подняли и развязали. У меня в глазах зарябило- так сверкала на солнце трепещущая килька. Когда ее стали ссыпать в ящик для рассола, словно опаловое сияние поднялось-мельчайшие брызги воды, взметенные вверх ударами тысяч хвостиков. Но Иван Матвеич взял лопату и спокойно, "домовито" разбросал соль. Килька сразу и замерла.

Во второй сети кильки было уже больше, а в третьей еще больше. Нас всех охватил такой азарт, что мы забыли обо всем на свете. Трудились все - от капитана Фомы до поварихи тети Насти. Движения стали такими слаженными, будто мы раз сто репетировали перед этим. Вот только что опустили сеть - и уже тянут ее обратно. Тяжело провисающая под трепыхающейся килькой- там ее кишмя кишит - сеть дружно и весело, под шуточки ловцов подхватывается, и килька быстро выгружается в плоские ящики, где ее солят и перемешивают, а затем складывают в ящики. Ящики забивают досками и сносят на бак. Забивала тетя Настя, как мужик, а мы с Ефимкой носили. Ящики тяжелые, по двадцати пяти килограммов, но мы сгоряча не чувствовали тяжести. Носились с ящиками, словно в них был пух. Скоро мы так загрузили палубу, что еле оставалось место пройти.

Фома велел грузить в трюм. Он был очень доволен.