Ваграм Мартиросян - Глупый человек

• Название: Глупый человек
• Автор: Ваграм Мартиросян
• Издательство: Журнал «Дружба народов»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012

---

Одному царю все никак с женами не везло, какую ни возьмет, все оказываются негодными и распутными. Двадцать раз кряду женился, и все двадцать жен как на подбор оказались негодными, он им всем велел головы поотрубать, а сам задумал такую себе девушку в жены добыть, что в жизни молока сырого в рот не брала.

Дал он свои слугам мешок золота и послал их искать по разным царствам-государствам, чтобы, как только где какая царская жена родит дочь, они отдали золото да взяли бы ту девочку ему в жены. Он ее вырастит и женится на ней. Пошли слуги к одному царю — жена у того только что дочь родила. Дали ему мешок золота, взяли дитя, положили в сундук и привезли своему царю. Тот бросил девочку в отдельную комнату и запер ее накрепко, да так, чтоб свет солнечный в ту комнату не проникал. Только старуха одна каждый день приходила и той девочке еду приносила. А слугам-поварам своим царь строго-настрого приказал: смотрите, чтобы в мясе, которое ей относят, костей не было, не то, неровен час, дитя малое по неразумию бросит кость в окно, окно разобьется, свет солнечный и проникнет в комнату.

Раз отнесла ей старуха мясное кушанье. И в блюде том кость осталась, доела девочка свое кушанье, а кость бросила в окно, окно разбилось, свет солнечный проник к ней в комнату. Она-то за всю свою жизнь света белого не видывала, перепугалась сильно и все хохотала. Пришла старуха, увидала, что окно разбито, и подивилась.

А дитя принялось старухе жаловаться: «Что со мной? Маетно мне».

Ну, та и давай ей рассказывать, что снаружи-де белый свет, жизнь да смерть, радость да горе.

Послала девочка к царю человека и говорит: «Я хочу белый свет повидать».

Отдал царь приказ, чтобы пустили ее по саду погулять. Пошла она гулять по саду, видит там студеный источник, отпила из него воды, а вода та, оказывается, не простая — Вода бессмертия.

Пролежала девочка после этого девять месяцев и родила сына. Назвала его Кючук-Мурадом. Но недаром жила она затворницей, царю-то и невдомек было, что сына она родила. Царь уже хотел жениться, только девушка все отнекивалась, мол, мала я еще, обожди еще семь годков. Подрос Кючук-Мурад и пошел во двор, с детворой поиграть. Но дети били его и гнали от себя, приговаривая: «Пошел отсюда, у тебя отца нет. Сирота ты». А бедное дитя и впрямь не знало отцова имени, что ему было сказать?

Раз воротился он домой в слезах и говорит: «Как моего отца звать, матушка? Затравили меня дворовые дети, говорят, что я сирота».

Мать говорит: «Нет у тебя отца, сынок, ты от Воды бессмертия зародился. А слова этого боле не произноси, не то дойдет до царских ушей — не миновать беды».

Отважный Кючук-Мурад услышав это, вывел ночью из царской конюшни двух огненных скакунов: одного сам оседлал, на другого мать усадил, и сбежали они.

Ехали они, ехали, долго ли коротко ли — одному Богу ведомо, пока не доехали до дома одного дэва, к дверям которого тот приставил огромный мельничный жернов, а сам внутри затаился. Взял Кючук-Мурад тот жернов одной рукой и отбросил на пять верст. Увидал это дэв, подивился, а про себя подумал: «Я сам-то с трудом тот жернов с места сдвигал, как же он его так далеко закинул? Худо мое дело».

Сели мать с сыном поесть. Дэв со страхом сквозь щелочку поглядывает на Кючук-Мурада. А тот позвал дэва, чтобы сел с ними за стол. Когда они поели и встали из-за стола, принялись они с дэвом биться. Замахнется дэв палицей, Кючук-Мурад схватит, он замахнется — дэв схватит. Но раз Кючук-Мурад так метнул палицей в дэва, что тот на тыщу кусков разлетелся. Кючук-Мурад порубил его на мелкие кусочки, покидал те кусочки в черный мешок и схоронил. А матери наказал, чтоб не ходила мыть голову на том месте, не то дэв оживет.

Только мать у него была своенравная: каждый день мыла голову как раз над тем местом, а поскольку Кючук-Мурад в это время ходил охотиться, то не мог видеть этого. И дэв ожил. Мать Кючук-Мюрада того дэва полюбила, и вместе они стали прикидывать, как бы от сына избавиться, чтобы дэв на ней жениться мог.

Дэв ей наказывает: «Ты сиди себе дома, голову понурив, а когда он придет и спросит, отчего ты грустишь, скажи ему, что хочешь орлиного молока. Коли он за молоком этим пойдет, то уж не воротится, потому как на том пути повстречается ему силач Глнк, уж от него-то не отвертеться, всякий, кто его голос услышит, тут же на месте и глохнет».

Так бессердечная мать и сделала — послала сына за орлиным молоком. Шел Кючук-Мурад, шел, повстречал по дороге старика.

— Здравствуй, отец, — говорит наш добрый путник.

— Здравствуй, сынок, — отвечает старец. — Дай тебе Бог доброго пути. Куда путь держишь?

Тот ему ответил, что идет за орлиным молоком. Удивился старик и говорит: «Послушай-ка ты меня, сынок, не ходи туда. Тысячи людей ходили, и ни один не вернулся, и ты не воротишься. Жаль мне тебя, не ходи туда, сынок».

Но Кючук-Мурад ответил: «Будь что будет — пойду». Старик говорит: «Ну, раз так, будь осторожен, орел тот сидит на тополе, а на лапе у него гнойник. Там земля — сплошной песок, ты этот песок разрой и, спрятавшись в яму, выпусти стрелу в его больную лапу, сам не показывайся, не то он тебя в клочья раздерет». Орел взвоет от боли и скажет: «Узнаю, кто в меня стрелу пустил, — на мелкие клочья разорву». Но как только гной из раны вытечет, ты уже не бойся. Избавившись от гнойника, скажет орел: «Вот бы знать, кто мне так услужил — от боли избавил». Тогда скажешь ему: «Тот, кому ты молоко свое нальешь в бурдюк, из своего птенца сделанный, да на второго птенца груз положишь». Он не пожалеет, даст своего молока.

Ну, пошел Кючук-Мурад и все, как ему тот старик велел, сделал, и орел дал ему молока.

Тогда Кючук-Мурад сказал орлу: «Отдай мне двух своих птенцов, чтоб я одного зарезал и сделал из него бурдюк, налил бы в него молока да взвалил бы бурдюк на второго, чтобы тот донес».

Орел сказал: «Вот он я, вот мои птенцы, Бог с тобой, забирай одного и зарежь его, сделай из него бурдюк, налей в него молока, только зарежь его подальше от меня, в таком месте, чтоб я его голоса не услышал».

Кючук-Мурад сделал бурдюк из одного птенца, налил в него орлиного молока, взвалил бурдюк на второго птенца и пустился в обратный путь. По пути тот старик попросил у него стакан молока, выпил и обернулся молодым парнем. Отнес он молоко матери, мать выпила и стала красивой девушкой пятнадцати лет.

Только опечалилась она, что сын ее воротился, и сказала: «Что ты мне за отраву дал, сын?».

Дэв научил ее, чтобы она отправила Кючук-Мурада за львиным молоком, потому как оттуда ему уж точно не вернуться, там тьма-тьмущая змей, они его заживо проглотят. Встал Кючук-Мурад поутру и, воскликнув: «Ей, святый Боже!», пустился в путь. А тот старик опять на дороге сидит и говорит ему…

— Так разве тот старик не превратился в «молодого парня»? — перебил я.

Кудрявый похлопал глазами, точно не сразу понял мой вопрос, потом ответил:

— Так ведь сказка же, он снова состарился. Ну, так вот, старик и говорит: «Львица та — на горе, что Черной кличут. На той горе столько змей, что они тебя вмиг сожрут. Ты обмажься дегтем и иди, они почуют запах и отпрянут. Там есть бассейн, ты из него воду вычерпай, залей его вином и водкой, придет львица, напьется, захмелеет, закачается, тут-то ты и выскочишь из своего укрытия, снесешь ей голову и выдоишь. У нее еще два детеныша есть, не оставляй их там, возьми с собой, они тебе еще пригодятся».

Кючук-Мурад пошел и все так и сделал: зарезал львицу, выдоил молоко, забрал двух ее детенышей и воротился домой, отдал молоко матери.

Та выпила и опять говорит: мол, что ты мне, сын, за отраву принес? Долго думал дэв, как все-таки от Кючук-Мурада избавиться, и говорит той женщине: «На сей раз пошли его на остров Семи морей, где живут мои братья дэвы, у них там есть сад, где каждый год три арбуза вырастает, пусть принесет».

Поутру послала бессердечная мать туда своего сына, и он — больно уж любил свою мать — пошел. Опять тот старик на дороге сидел и, выслушав Кючук-Мурада, сказал ему: «Придешь на остров Семи морей, где дэвы живут, заберешься к ним в сад, срежешь один арбуз, одну половину поставишь перед одним львенком, другую — перед другим, а сам спокойно ляжешь спать».

Оседлал Кючук-Мурад коня, пустил впереди себя двух львят и прямо к острову Семи морей помчался. Добравшись до места, прямо к бахче направился. Соскочил с коня, срезал арбуз, половину съел сам, другую коню скормил, второй арбуз поделил, одну половину поставил перед одним львенком, другую — перед другим, а сам накрылся буркой и заснул. Один из львят тоже заснул, но сомкнул при этом только один глаз. Как только кто-то из дэвов увидел, что у них на грядке человек спит, выскочил, чтобы его на куски порубить, но тот львенок, что не спал, набросился на него и разодрал в клочья. Тут и другой львенок проснулся. И когда за первым дэвом явились остальные братья, львята их всех порвали.