Михаил Маковецкий - Девушки для диктатуры сионизма

• Название: Девушки для диктатуры сионизма
• Автор: Михаил Маковецкий
• Жанр: Иронический детектив

---

Третьи уровень. Саранча, фигура в преступном мире легендарная, руководит псковским участком наркопровода Афганистан — Европа. И толпа нелегальных иммигрантов лишь прикрытие для того, чтобы перевозчики наркотиков могли спокойно в этой толпе затеряться. Об этом знает очень узкий круг людей.

— И четвертый уровень этого замечательного бизнес сооружения, о котором знаю лишь Саранча и пожилой следователь? Не томи, Саранча, говори, раз начал, — пожилой следователь с чувством откусил кусок огромного персика, который подала ему девушка. Персик оказался сочным, и струйка сока брызнула на ее платье. Виновата улыбнувшись, она поставила тарелку с фруктами на стол и подала пожилому следователю салфетку.

— Есть и четвертый уровень, о котором знают только ты и я, — не стал спорить Саранча, — вспоминать о нем мы будем очень редко. Я знаю, ты открыл личную программу защиты свидетелей. Тех своих осведомителей, над которыми нависла опасность, ты отправляешь в Израиль. Иногда по этому пути должны пройти те люди, которых я тебя укажу.

— Зачем? — удивился пожилой следователь, — ведь у тебя есть отлаженная дорога из грек в варяги.

— На Востоке есть такие люди, которых и в Европе найдут и убьют. И полиция не одной европейской страны не будет вмешиваться во внутренние мусульманские разборки. Особенно в том случае, если они густо замешаны на политике. И только в Израиль организация праведных бойцам за веру не полезет.

— Ясно, — кивнул головой пожилой следователь.

— Но здесь, слава Аллаху, говорить пока не о чем, — продолжил Саранча, — а поговорим мы о первом уровне. Чтобы стать уважаемым псковским бизнесменом, мне нужна твоя помощь.

— В первую очередь тебе нужен хороший бухгалтер, — сказал пожилой следователь, — грамотный и надежный. Есть у меня на примете одна толковая барышня. Только кончила институт. Ее папа руководит сбором налогов в нашем городе. Собственно, у него есть другая семья. О том, что она его дочка, почти никто не знает. Потому и появление ее на какой-то заметной должности выглядело бы странным. А в качестве твоего бухгалтера она бы была незаменима. Через нее видный бизнесмен, который так тяготится налогами со своих торговых точек, и подружиться смог бы с главным псковским налоговиком.

— Видный бизнесмен подружиться с главным псковским налоговиком, — заверил пожилого следователя Саранча, — обязательно. А где живет мой главный бухгалтер?

— Твой главный бухгалтер живет в коммунальной квартире. Тебя это не смущает?

— Какая гадость эти коммунальные квартиры! — театрально воскликнул Саранча, — Вот тебе телефон, договорись о встрече.

— И еще, — продолжил пожилой следователь, — возле вокзала есть одно заброшенное помещение бывшего ресторана. Хорошо бы, чтобы там открылся не просто ресторан узбекской кухни, а настоящий клуб, куда бы собирались выходцы из Средней Азии, живущие в Пскове. А то ходят они замкнутые, неприкаянные. Даже информатора в их среду невозможно внедрить. Что там у них происходит, чем дышат — одному Богу известно. Кто что сделал, где кто скрывается, ничего узнать невозможно. А я мент, мне все интересно.

— Собственного повара не пожалею, — пообещал Саранча, — как самсы готовит, сам знаешь, пробовал сегодня. У него семья большая, они управятся. Да и тебя угостят, когда зайдешь.

— Зайду обязательно, — пообещал пожилой следователь, — как не зайти.

— А еще хочу на месте пионерского лагеря турбазу открыть, — продолжил Саранча, — для туристов, едущих в страны Общего Рынка без обратного билета из Средней Азии. А то сам видишь, как люди живут, без воды, без электричества. Ладно еще летом, а зимой? Официальный статус нужен, все бумаги оформлю и благоустраивать начну. Поможешь?

— Да от чего не помочь, — удивился пожилой следователь, — в аппарате губернатора у меня есть один человечек, у которого дочь замуж вышла, и жить молодоженам негде. Человечек скоро с должности уходит, хотя еще многое может. Но люди у нас сам знаешь, неблагодарные. Никто помочь не хочет, в душе проводили уже на заслуженный отдых.

— Да пусть на берегу озера поживут, рядом со мной, — предложил Саранча, — были бы бумаги, а дом мы месяца за три построим. Человек человеку помогать должен. Особенно соседи. Этим человек от животных отличается. Пусть не стесняется. И места тут хорошие. Да что мы все о деле, да о деле. Ты танец живота когда-нибудь видел? Или только гопак?

— Слышать слышал, а видеть не видел, — признался пожилой следователь. Они сидели в свежее отремонтированном помещении, где несколько девушек в блестящих купальниках покачивали бедрами в такт музыке. В одной их них старый следователь узнал ту девушку, которая прислуживала им за столом. Жестом он подозвал ее к себе, и попробовал пальцами обхватить ее талию. Чтобы помочь ему она втянула живот. Его большие пальцы соприкасались у нее на животе, а самые длинные пальцы коснулись друга у нее на спине. При этом она ростом девушка была выше среднего.

— Ничего себе, — рассмеялся пожилой следователь, — да ей бы в цирке выступать! У меня знакомый есть, он в псковском цирке работал шпрехшталмейстером. Так что могу составить протекцию.

— Таких фигур у европеек вообще не бывает, — согласился Саранча.

— Меня отчего-то в сон бросило, — сказал пожилой следователь, — устал, наверное. Может быть, она мне покажет, где тут отдохнуть можно?

— Я ее специально для него из Афганистана вез, а он «Может быть», — возмутился Саранча, — не «может быть», а не «может не быть».

Утром пожилой следователь проснулся очень рано. Лежащая рядом с ним девушка во сне шептала какие-то слова на непонятным языке. «Вот кукла не русская. Буду ее русскому языку учить длинными зимними вечерами. — думал пожилой следователь, разглядывая ее лицо, — Нашел себе красивую игрушку на старости лет, мент поганый».

Он осторожно, чтобы ее не будить, встал и вышел из комнаты. Погода за ночь испортилась. Начинался дождь и дул сильный ветер.

— Как спалось? — спросил его кто-то.

— Не хами, Саранча, — сказал пожилой следователь не оборачиваясь, — я не сплю, так я старый. А тебя что черти по утрам носят?

— Улучшал демографическую ситуацию в старушке Европе, — улыбаясь, сказал Саранча, — Потому и не спал. Погода испортилась, никто на озере не плавает, никто никого не кого не ждет. И «Титаник» ушел в плавание, груженный под завязку новорожденными европейцами различного возраста и пола. И вернется вечером пустой и грустный, как новый унитаз. Поэтому вы мой гость до вечера. Но я постараюсь развлечь вас разговорами. Вы не в претензии?

Старый следователь огляделся. Пионерский лагерь, еще вечером наполненный людьми, явно был пуст. Только несколько человек занимались уборкой.

— Какие претензии? Вы же предупреждали. Кстати, а наркотики с новорожденными европейцами тоже ушли?

— Ушли, конечно. Один из новых европейцев должен передать их завтра кому-то в Таллинне. Если все пройдет благополучно, его жена и дочь присоединиться к нему через несколько дней. И я больше никогда его не побеспокою. Если им заинтересуется полиция, то он не сможет ничего рассказать и никого выдать. Потому что он ничего не знает, и никогда ни с кем не встретиться. Максимум, пропадет партия товара. Плохо, конечно, но не смертельно. Но я хотел спросить вас о другом. Вчера вы упомянули о своем знакомом, который работает в цирке шпрехшталмейстером. Вчера я спросить постеснялся, но сегодня решился. Шпрехшталмейстер — это кто?

— Вы напрасно стесняетесь своего незнания. Вы такой не один. Шпрехшталмейстер — это ведущий циркового представления. Он торжественно выходит на арену, и объявляет, большой и торжественный, следующий номер. При этом его могучий организм обтягивает фрак, голос громок и звенит металлом, а на могучей шее топорщит крылья бабочка.

С этим моим знакомым, шпрехшталмейстером псковского цирка, много лет назад у меня случился анекдотический случай. Мы вместе поехали на рыбалку, перепили, и упали в холодную воду. Он, атлет, по старинной цирковой традиции гнущий пальцами подкову, свалился с высокой температуру. Но это не самое страшное. Он утопил свой паспорт. А паспортистка, которую я попросил выписать ему новый паспорт, кроме того, что вписала ему в графу «фамилия» «Шпрехшталмейстер». Но это еще не все. В графу «национальность» она внесла «еврей». А надо отметить, что мой друг был патологическим антисемитом. Особенно когда выпьет. Но надпись в паспорте оказалась знаком судьбы. Как-то он обратился ко мне с просьбой. На его молодую супругу положил свой глаз наш общий знакомый, псковский олигарх, чтоб Аллах пролил дни его тюремного заключения. И шпрехшталмейстер просил моей помощи. Я уже загорелся поймать псковского олигарха на клубничке и предложил шпрехшталмейстеру сотрудничество. А тот попросил забыть его телефон и уехал в Израиль. Где ужасно страдает от своего антисемитизма, работает в сумасшедшем доме санитаром и скучает по родине страшно. Но не о чем не жалеет. Вот такой виновник чести. Тогда я его не понял. А сейчас, кажется, начинаю понимать. Сейчас я провел ночь с очень красивой девушкой, а утром, вместо того, чтобы вдохнуть полной грудью свежий воздух, испытывая ничем не объяснимые укоры совести, и тем упиваюсь. Ваше мнение, Саранча?