Дайзетцу Судзуки - Дзен-буддизм и психоанализ

• Название: Дзен-буддизм и психоанализ
• Автор: Дайзетцу Судзуки
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: Философия
• Год: 2007
• ISBN: 5-7777-0023-3

Дзен-буддизм возник на Востоке, психоанализ — на Западе. На первый взгляд, между двумя диаметрально-противоположными системами, порожденными различными цивилизациями, не может быть ничего общего. Однако начиная с 30-х годов нашего столетия последователи психоанализа все чаще и чаще обращают свои взоры к дзен-буддизму, а к концу 50-х многие становятся его увлеченными сторонниками. Это произошло, вероятно, потому, что в центре внимания обеих систем — Человек; в одном случае его психическое, а в другом — духовное здоровье. Точки соприкосновения дзен-буддизма и психоанализа очевидны, о чем свидетельствует эта книга. Своим появлением она обязана симпозиуму, посвященному проблемам взаимоотношений дзен-буддизма и психоанализа, который был проведен в Автономном национальном университете в г. Мехико.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Метод изучения дзен с помощью коана берет свое начало в Китае у сунских наставников XII века — таких, как Гошо Хойан (ум. в 1104 г.), Йенго Кокуюн (1063–1135) и Дайе Соко (1089–1163). Систематизация метода происходила в Японии, вскоре после привнесения туда дзен в XIII веке. В начале коан делили на три группы: праджня, или интуитивный (ричи), действенный (кик-ван) и окончательный (коджо). Позже, в XVII веке, Хакуин и его последователи расширили эту классификацию до пяти или шести групп, хотя, по существу, были сохранены старые три. Несмотря на дополнения к этой схеме, все последователи школы Риндзай изучают дзен в соответствии с нею. Это изучение более или менее стереотипно, а потому появились признаки упадка.

Типичные и классические примеры обучения коану дают Букко Кокуши (1226–1286) в Китае и Хакуин (1685–1768) в Японии[27]. Примеры подхода к дзен вне системы коана, насколько они нам известны по письменным источникам, дают Риндзай в Китае и Банкей (1622–1693) в Японии[28]. Тем, кто интересуется психологическими сторонами дзен, я советую полистать некоторые из моих работ по этому предмету.

Добавлю еще несколько слов. Джняна обычно переводится как «знание», хотя термин «интуиция» будет точнее. Я перевожу его иногда как «трансцендентальная мудрость», особенно там, где имеется приставка про (например, праджня). Дело в том, что даже в интуиции объект все еще остается перед нами, мы его воспринимаем, чувствуем, видим. Сохраняется дихотомия субъекта и объекта. В праджне этой дихотомии более не существует. Праджня вообще не касается конечных объектов как таковых; тотальность объектов приходит здесь к самосознанию. Эта тотальность не является ограниченной. Бесконечная тотальность лежит за пределами обычного человеческого постижения. Но праджня-интуиция есть именно такая «непостижимая» тотальная интуиция бесконечного. Она невозможна в нашем повседневном опыте, ограниченном конечными объектами или событиями. Праджня поэтому имеет место лишь там, где конечные чувственные и интеллектуальные объекты отождествляются с самим бесконечным. Вместо того чтобы говорить о бесконечном, видящем себя в самом себе, нашему человеческому опыту ближе рассмотрение конечного объекта, принадлежащего дихотомичному миру субъекта и объекта. Он постигается праджней с точки зрения вечности. Говоря символически, конечное видит себя тогда отображенным в зеркале бесконечности. Интеллект сообщает нам о конечности объекта, но этому противоречит праджня, объявляя его бесконечным, лежащим по ту сторону относительного. Онтологически это означает, что все конечные объекты или сущности возможны в силу лежащего в их основании бесконечного. Либо что объекты относительно, а потому ограниченно входят в поле бесконечности, без которого им не к чему было бы прикрепиться.

Это напоминает послание апостола Павла Коринфянам, в котором он говорит: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (I Кор. 13:12). «Ныне» или «теперь» относятся к релятивному и конечному потоку времени, а «тогда» — это вечность, каковая, согласно моей терминологии, и есть праджня-интуиция. В ней или в «ведении» я вижу Бога так, как он сам себя видит, а не через «тусклое стекло», не через фрагментарные его «блики», ибо стою я «лицем к лицу» — уже потому, что являюсь таким, каков он есть.

Адаршанаджняна, раскрывающаяся вместе с прорывом дна бессознательного (смайявиджняна), есть не что иное, как праджня-интуиция. Первичная воля, из которой произошло всякое сущее, не слепа и не бессознательна. Так кажется лишь в силу нашего неведения (овидья), которое затемняет зеркало, заставляя нас забыть даже факт его существования. Эта слепота лежит по нашу сторону, не со стороны той воли, которая столь же первично и фундаментально является ноэтической, как и волевой. Воля — это праджня плюс каруна, мудрость плюс любовь. В относительном, ограниченном, конечном плане воля видится и открывается частично; иначе говоря, мы склонны принимать ее как нечто отдельное от деятельности нашего ума. Но стоит ей явить себя в зеркале адаршанаджняны, и это — «Бог как он есть». В нем праджня неотделима от каруны. За одной неизбежно следует другая.

Я не могу не добавить еще несколько слов. Межличностное отношение иногда рассматривается в связи с коаном: наставник задает вопрос, ученик с ним беседует. Когда наставник твердо и бесповоротно противится интеллектуальному подходу ученика, последний не знает, что ему делать в такой ситуации. Он чувствует себя абсолютно зависимым от помогающей и наставляющей руки. Но в дзен такое отношение между учеником и наставником отвергается, поскольку оно не ведет ученика к опыту просветления. Коан «My» символизирует последнюю реальность, а не наставника в бессознательном ученика. Я еще нет на этой ограниченной и конечной фазе встречи, напоминающей встречу борцов (когда учитель сшибает ученика с ног). Важно хорошо понимать это при изучении дзен.

V. Пять шагов (го-и)

Мне передали целый ряд вопросов[29], возникших по ходу предшествующих лекций на этой конференции. Просмотрев их, я обнаружил, что в них упускается из виду тот центральный, или осевой, пункт, вокруг которого вращается дзен. Это подтолкнуло меня к тому, чтобы рассказать вам сегодня кое-что о жизни и учении дзен.

Можно сказать, что дзен представляет собой странный предмет: о нем можно бесконечно долго говорить, а содержание его все не исчерпывается. С другой стороны, это содержание можно при желании продемонстрировать поднятием одного пальца, покашливанием, подмигиванием, бессмысленным звуком.

Даже если бы все океаны земли сделались чернилами, все горы стали кисточками для письма, а весь мир превратился в листы бумаги и нас попросили бы написать о дзен, он бы все равно не получил полного выражения. Неудивительно поэтому, что моему короткому языку, столь отличному от языка Будды, не удалось познакомить слушателей с дзен за предшествующие четыре лекции.

Следующая таблица, представляющая «пять шагов» (го-и) упражнений в дзен, облегчит понимание. «Го» здесь означает «пять», тогда как «и» — «ситуация», «ступенька» или «шаг». Эти пять шагов подразделяются на две группы: поэтическую и аффективную (или волевую). Первые три являются ноэтическими, следующие два — аффективными, или волевыми. Третий, срединный «шаг» есть точка перехода, где поэтическое начинает делаться волевым, а познание оборачивается жизнью. Ноэтическое постижение дзен жизни становится здесь динамическим. «Мир» обретает плоть, абстрактная идея трансформируется в живую личность, которая чувствует, желает, надеется, жаждет, страдает и способна совершать любую работу.

На первом из двух последних «шагов» последователь дзен стремится реализовать этот инсайт до предела своих возможностей. Последний «шаг» есть достижение своего предназначения, которое в действительности предназначением не является.

Го-и по-японски прочитывается так:

1. Шо чухен «хен в шо».

2. Хен чу шо «шо в хен».

3. Шо чу рай «переход из шо».

4. Ken чу ши «приход в хен».

5. Кен чу то «помещение в хен».

Шо и хен представляют собой двойственность, подобную инь и ян китайской философии. «Шо» буквально означает «правый», «прямой», «справедливый», «уравновешенный»; «хен» — «частичный», «односторонний», «неуравновешенный», «кривобокий».

Европейские эквиваленты будут примерно следующими:

Шо

Абсолютное Бесконечное Единое Бог

Темнота (недифференцированное)

Одинаковость

Пустота (шуньяша)

Мудрость (праджня)

Всеобщее (ди, ли)

Хен

Относительное Конечное Многое Мир

Свет (дифференцируемое)

Различие

Форма и материя (номарупа)

Любовь (каруна)

Частное (джа, ши)

(Шо мы ниже обозначим как А, хен как Б)

1) Шо чу хен («хен в шо») означает, что единое пребывает во многом, Бог в мире, бесконечное в конечном и т. д. Когда мы мыслим, шо и хен находятся в непримиримой оппозиции. Но шо не может быть шо, и хен не будет хен, если каждое из них само по себе. Многое [хен) существует, поскольку в нем есть единое, и если нет единого, то мы не можем даже говорить о множественности.

2) Хен чу шо — («шо в хен») дополняет шо чухен. Если одно во многом, то и многое должно быть в едином. Многое делает возможным единое. Бог есть мир, и мир есть Бог. Бог и мир обособлены и не тождественны в том смысле, что Бог не может существовать вне мира, что первый неотличим от второго. Они едины и все же сохраняют свою индивидуальность: Бог до бесконечности делим на части, а мир частей гнездится в лоне Бога.

3) Теперь мы подходим к третьему шагу в жизни последователя дзен. Это решающий момент, здесь поэтические качества первых двух шагов преображаются в волевые, а сам он становится поистине живой, чувствующей и желающей личностью. До сих пор он был одной головой, интеллектом, какие бы уточнения ни вносились в такое понимание. Теперь происходит дополнение — стволом, со всем его внутренним содержанием, и членами, прежде всего руками. Их число может доходить до тысячи (символизирующей бесконечность), как у Бодхисаттвы. В своей внутренней жизни он чувствует себя ребенком-Буддой, который произнес, выходя из материнского лона: «Небо вверху, земля внизу, я один самый почитаемый».