Дайзетцу Судзуки - Дзен-буддизм и психоанализ

• Название: Дзен-буддизм и психоанализ
• Автор: Дайзетцу Судзуки
• Издательство: Весь Мир
• Жанр: Философия
• Год: 2007
• ISBN: 5-7777-0023-3

Дзен-буддизм возник на Востоке, психоанализ — на Западе. На первый взгляд, между двумя диаметрально-противоположными системами, порожденными различными цивилизациями, не может быть ничего общего. Однако начиная с 30-х годов нашего столетия последователи психоанализа все чаще и чаще обращают свои взоры к дзен-буддизму, а к концу 50-х многие становятся его увлеченными сторонниками. Это произошло, вероятно, потому, что в центре внимания обеих систем — Человек; в одном случае его психическое, а в другом — духовное здоровье. Точки соприкосновения дзен-буддизма и психоанализа очевидны, о чем свидетельствует эта книга. Своим появлением она обязана симпозиуму, посвященному проблемам взаимоотношений дзен-буддизма и психоанализа, который был проведен в Автономном национальном университете в г. Мехико.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Сближение техники психоанализа с упражнениями дзен также не вполне корректно. Даже если в| психоанализе и есть некое «просветление», то оно приходит постепенно, путем тщательного анализа бессознательных влечений, сновидений, проекций и идентификаций, так называемых «объектных отношений». Особенностью дзен в сравнении со всеми другими вариантами буддизма является как раз «внезапное просветление». В полемике с северной школой, исповедующей «постепенное озарение», чань-буддизм настаивал на мгновенном прозрении. Состояние просветления либо испытано, либо нет, и хотя в дзен имеется подразделение стадий сотори, нужно достичь хотя бы первой из них, чтобы «стать Буддой». Хуэй-нэн специально подчеркивал заблуждение тех, кто думает, будто путем медитации [дхьяна] можно получить озарение {праджня}. Заблуждением и даже искушением считается и мнение, будто с помощью своего эмпирического Я можно достичь просветления. Напротив, оно достижимо только с исчезновением субъекта, со смертью эго — «Истинный Человек» Линь-цзи появляется по ту сторону индивидуального существования. Отсюда и брутальные методы древних наставников, и парадоксы коана, и нарочитое пренебрежение к книжной мудрости и ритуалам — все это вполне понятно в средневековом Китае, где конфуцианские церемонии пронизывали всю жизнь, а ученость служила средством достижения чина.

Психоаналитики, с точки зрения дзен, являются своего рода конфуцианцами, которые признают роль «сердца», но прилагают все усилия для укрепления иллюзорного эго — большинство сегодняшних аналитиков следует идеям эго-психологии и считают своей задачей усиление рационального эго, вовсе не стремясь к его «смерти», В «гуманистическом психоанализе» Фромма речь также идет о расширении и совершенствовании это, находящегося в субъект-объектных отношениях с миром. Первые патриархи чань отвергли «сидячую медитацию», и уж тем более они отвергли бы процедуры психоанализа — как некой «лежачей медитации». Для дзен задачей человека является очищение от ложных представлений, образов и привязанностей, но первым и главным препятствием здесь является наше собственное это, иллюзорное человеческое существование, и любой светский «гуманизм», включая «гуманистический психоанализ» или «гуманистическую религию» Фромма, оказывается таким «ложным представлением».

Наконец, еще одно замечание исторического порядка. На протяжении всей работы — всеми тремя авторами — дзен-буддизм рассматривается на примере учения Линь-цзи и его последователей в Японии (секта Риндзай). Это и неудивительно, поскольку данная школа имеет ряд черт, привлекательных для современного западного интеллектуала. Ученик тут приходит к наставнику по своей воле и так же уходит, отношения между наставниками, монахами, учениками лишь в самой малой мере организованы с помощью традиционных предписаний, а Линьцзи, время от времени хватающий монахов за грудки, вполне соответствует образу экзотического восточного «гуру». Догматическое содержание религии здесь сведено к минимуму, всякий волен толковать опыт на собственный лад. Словом, дзен в такой трактовке напоминает просто школу особого рода философской медитации или психологического тренинга, да еще имеющую дело с боевыми искусствами. Можно в нее ненадолго записаться и «получить» необходимый «опыт».

Историческая реальность дзен-буддизма была все же совершенно иной — даже если речь идет о первых патриархах или о школе Риндзай. Кроме того, хорошо известно, что доминирующее положение в Японии занимало и занимает совсем другое направление дзен — основанная Догэном школа Сото. Жесткая монашеская дисциплина, множество запретов, доведенное до предела разделение мирского и монашеского существования — вот далекая от представленной в книге реальность. К ней относится и участие в политике, причем далеко не всегда объяснимое исключительно благими целями. Всякая религиозная организация является мирским институтом, и японские буддисты активно содействовали запрету и преследованию христианства, два с половиной века поддерживали режим Токугава и т. д. В этом нет ничего особенного, не говоря уж об особенно «худом» — дзен-буддизм был нормальной религией феодального общества в Китае и Японии, в нем находили свое место и возвышенный мистизм, и культивирование искусств, и суровая монашеская дисциплина, запрещавшая, например, в секте Догэн не только посещение театра, но и «чрезмерное» увлечение чтением книг. Эта реальность ничуть не похожа на те популяризации дзен, которые рассчитаны на западного читателя — этакого туриста по всем религиям и ведениям, давно утратившего свои собственные верования.

Легко стать пациентом психоаналитика — достаточно иметь необходимое количество денег для оплаты его трудов и свободное время, чтобы раскапывать свои комплексы. Для того чтобы сделаться последователем дзен, мало чтения книг, экскурсий по японским монастырям и овладения каким-либо из восточных боевых искусств. Это — религия, вобравшая в себя черты индийской и китайской традиций, и, чтобы исповедовать ее, нужно усвоить эти традиции.

Итак, чувство неудовлетворенности, которое преследовало меня при переводе данной книги, объясняется прежде всего тем, что между психоанализом и дзен-буддизмом, которые сопоставляются в ней, оказалось мало общего, что искренние попытки «наведения мостов» были, на мой взгляд, тщетными. Даже самое поверхностное знакомство с дзен-буддизмом по английским переводам китайских и японских первоисточников показывает, что сравнивать с ним следует христианство, но никак не психоанализ. «Ланкаватарасутра» или «Песнь медитации» Хакуина сопоставимы с умозрениями Мейстера Экхарта или Григория Паламы именно как попытки выразить последнюю истину религии. Вся психологическая техника имеет здесь служебный характер, и если Бог именуется «Космическим Бессознательным», то это ничуть не приближает нас к «гуманистическому психоанализу» или даже к философии Хайдеггера, в терминах которой пытается излагать дзен де Мартино.

И тем не менее эта книга бесспорно заслуживает внимания — в ней кратко и ясно изложены основные идеи одного из виднейших представителей дзен и одного из наиболее оригинальных психоаналитиков XX века — Д. Судзуки и Э. Фромма. Независимо от успешности мексиканского симпозиума или обоснованности сравнения двух школ, воззрения этих мыслителей представляют интерес для многих — уже одно это делает необходимым перевод данной книги.

А. Руткевич

Примечания

1

В конференции приняло участие более 50 психиатров и психологов из Мексики и США. Большинство из них — психоаналитики. Помимо публикуемых в настоящем издании были зачитаны и обсуждены следующие доклады:

М. Грин. Корни концепции Я Салливана.

Дж. Кирш. Роль аналитика в психотерапии Юнга.

И. Прогофф. Психологическая динамика дзен. Понятие невроза и лечения у Юнга.

К. Селвер. Сенсорное сознание и функции тела.

А. Станкард. Мотивация лечения.

Э. Таубер. Понятие лечения у Салливана.

П. Вейш. Вклад Георга В. Гроддека.

Мы публикуем только три доклада, имеющие непосредственное отношение к дзен-буддизму, отчасти вследствие ограниченности места, отчасти потому, что без текста дискуссий, развернувшихся вокруг других выступлений, трудно добиться связного изложения последних.

2

Пер. с японского В. Марковой. Цит. по кн.: Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии. М., 1977. С. 743.

3

Христиане считают церковь посредником спасения, поскольку церковь есть символ Христа-спасителя. Христиане связаны с Богом не индивидуально, но через Христа; Христос — это церковь, а церковь — то место, где они собираются для поклонения Богу и молитвы к нему через Христа о спасении. В этом отношении христиане являются ориентированными на группу, тогда как в социальном плане они исповедуют индивидуализм.

4

См.: Suzuki D. Т. Essays in Zen Buddhism. Series 1. L, 1949. P. 227.

5

Имеется в виду фильм А. Куросавы, снятый в 1954 г. и шедший в отечественном прокате под названием «Семь самураев». Под названием «Великолепная семерка» в нашей стране известна американская версия фильма Курасавы, снятая в США в 1960 г. — Прим. перев.

6

Сакки буквально означает «воздух убийства». Мастера меча нередко упоминают явления такого рода. Это трудноописуемое, лишь внутренне ощутимое свойство, распространяемое личностью или объектом. Люди часто говорят о том, что иные мечи переполнены этим «воздухом убийства», тогда как другие вызывают чувство благоговения, почтения, даже благожелательности. Обычно это объясняется характером или темпераментом создавшего меч художника, ибо произведение искусства отражает дух художника, а меч в Японии — не просто орудие убийства, но и произведение искусства. Сакки исходит также от лиц, которые тайно или явно вынашивают мысль об убийстве. Говорят, что такой «воздух» парит над головами отряда солдат, готовых атаковать противника.