Луи Буссенар - Остров в огне

• Название: Остров в огне
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-051-6, 5-86218-022-8

Впервые полностью переведенный роман «Остров в огне» является продолжением романа «Подвиги санитарки».

_{Художник А. Махов}

---

Независимость и доллары, свобода и финансы, патриотизм и спекуляция. Прекрасно задумано.

В результате синдикатам[57] удалось ввезти на Кубу скорострельные винтовки, обмундирование, пушки, пулеметы, боеприпасы и доставить значительное число добровольцев. Благодаря этой постоянной помощи восстание разрослось, охватив большую территорию.

Конечно, это не могло не породить жгучей ненависти со стороны испанцев и не вызвать потока клеветы. Вначале гордые кастильцы относились к мятежникам с подчеркнутым презрением. Для них они были лишь сборищем темных личностей, грабителей, бандитов, негров, дикарей. Такими абсурдными вымыслами пестрели газетенки, не делающие чести великому испанскому народу Им никто не верил — все знали истинную цену кубинским патриотам, их высоким моральным качествам. Они все, вне зависимости от цвета кожи, происхождения и положения в обществе, боролись за торжество своих идей. Между ними даже существовал негласный договор подчиняться тому, у кого больше заслуг и кто храбрее других Поэтому во главе белых часто стоял черный, а черными командовал белый.

Плантаторы, ремесленники, рантье[58], адвокаты, грузчики, врачи, землепашцы, погонщики мулов, нотариусы, промышленники, бывшие рабы — все сражались как братья в едином строю, вдохновляемые одной идеей, свободная Куба! Не один год они вели войну, нанося поражения сотням тысяч солдат метрополии.

Наконец, кубинских генералов не раз упрекали за используемые ими способы ведения войны. Нам они известны. Известны они и другим народам. Бог ты мой, да, мамбисес поджигали усадьбы, взрывали составы, торпедировали корабли, говорят, даже прибегали к разрывным снарядам… Ну, а у нас во Франции и Пруссии в 1870 году? Разве не было обстрела госпиталей, поджогов зданий, полного уничтожения открытых городов?.. А Базейль и Шатоден?..[59] Неужели есть уж такая большая разница между разрывной пулей и начиненным мелинитом[60] снарядом? Почему нужно запретить маленькую пулю и разрешить использование чудовищных снарядов, весящих сотню килограммов? Зачем же упрекать кубинцев, поджигавших плантации сахарного тростника и табака, когда историки прославляют Гийома из Оранжа[61], открывшего плотины Зюйдерзе[62], или Ростопчина[63], уничтожившего Москву?!

Да и заявления о том, будто Испания, «чтобы не лишиться чести, не может допустить нарушения целостности своей территории», не выдерживают никакой критики. Стоит вспомнить только одно слово — Гибралтар![64]

Так что беспристрастный автор вполне может сказать «Нет! Требуя права на самоопределение и выбор правительства, кубинские восставшие не замарали своей чести. Их движение, бесспорно, заслуживает всяческого уважения и симпатии. Объективный наблюдатель может выразить лишь сожаление, что партизанам было отказано в статусе воюющей стороны»

__________

После успешно проведенной операции Масео вернулся в лагерь, где квартировали тысячи три солдат, тщательно отобранных для действий почти у ворот Гаваны.

Пять человек были убиты, пятнадцать ранены. Мертвых незамедлительно похоронили, правда, без особых почестей. Глубокая яма, крест из двух веток и прощание с товарищами.

Раненым, которых доставили на мулах, тут же оказали помощь. Фрикет отметила про себя слаженность работы санитарной службы. Здесь были и улучшенной конструкции носилки, и легкие, по-новому сделанные повозки, и ящики с различными аппаратами, и богатый набор лекарств. Все эти вещи, тщательно продуманные и изготовленные с характерной для янки выдумкой, поступили из Америки.

Фрикет, привычная к бедности испанских военно-полевых лазаретов, не могла прийти в себя от удивления.

Возглавлял эту службу врач Серано, личный друг Масео. Храбрый партизан очень ценил его и полностью ему доверял. Врачи и санитары выполняли и обязанности бойцов. Они не расставались с мачете, карабином или револьвером. Две столь, казалось бы, несовместимых обязанности никак не мешали им в тяжелой, но благородной работе.

Чтобы избавить Фрикет и Долорес от утомительного марша пешим ходом, Масео предложил им лошадей. Весьма посредственная наездница, Фрикет с опаской посмотрела на бешеных маленьких лошадок, те лягались, артачились, вставали на дыбы, — чтобы с ними совладать, нужны были сильные руки солдата. Самолюбие не позволяло девушке признаться в отсутствии навыков верховой езды.

— Благодарю вас, генерал, — сказала она с улыбкой, — но я не хочу, чтобы кто-то из ваших людей остался без коня. Да и нельзя мне расставаться с этим прелестным ребенком, с этим несчастным сиротой. Дайте мне мула, и я прекрасно обойдусь.

— Как вам угодно, мадемуазель. А вы, матрос, что предпочтете?

— О генерал, мне все равно. Я ездил верхом на лошадях, мулах, верблюдах, слонах, ослах, быках… почти на всем и на всех…

— Тогда возьмите коня.

— Хор-рошо бы… Но если вы не против, я пойду пешком с мадемуазель… Из меня получится недурной пехотинец. На государственной службе я был классным стрелком.

— Как угодно, парень.

Прирожденная наездница, Долорес уже выбрала себе великолепного коня рыжей масти и поглаживала его по крупу. Пока Фрикет вместе с мальчиком устраивалась на спине мула, юная героиня, не обращая внимания на еще не совсем зажившую рану, вскочила в седло. Карлос, хотя ом еще и был слаб, тоже решил добираться до лагеря верхом.

— Тебе нужно отдохнуть несколько дней, — сказал Масео, заметив, что его друг очень бледен.

— Прохлаждаться, когда мои братья сражаются…

— Дело в том, что сейчас для тебя нет солдат.

— Я буду драться просто как доброволец.

— Останешься в штабе, а завтра или в крайнем случае дня через два, когда мы снова будем в провинции Линар-дель-Рио, возглавишь эскадрон волонтеров.

Прибыв в лагерь, солдаты тут же приступили к ужину, весьма небогатому галеты из маниоки[65], кусочки поджаренной на сковородке сушеной трески и вдоволь воды.

А неутомимый Масео галопом поскакал проверить посты, осмотреть наспех возведенные ограждения, удостовериться в прочности натянутой в траве проволоки, убедиться в бдительности часовых. Затем он вернулся к раненым. Для каждого генерал нашел слово утешения, в каждого попытался вселить надежду, каждому пожал руку.

Фрикет же в это время возилась с ребенком, стараясь по-матерински утешить его. Он отказывался от еды, тихо плакал, изредка вскрикивая. Сердце девушки разрывалась от боли. Мальчик звал папу, маму… Маму, с ней он никогда не расставался. Маму, которую в последний раз он видел на полу вагона — с зияющей раной на голове.

Фрикет использовала весь свой небольшой запас испанских слов, чтобы успокоить мальчика. Потом девушка перешла на французский. Все напрасно. От бессилия она тоже заплакала — не могла смотреть на страдания малыша.

Тут же бегала и собака, она не отходила от них, жалостно подвывала, будто понимая всю горечь происходящего.

Мальчик о чем-то серьезно разговаривал с огромным псом. Потом снова начинал кричать, возвращался к Фрикет, а затем опять к собаке, усаживался рядом с ней, говоря:

— Браво, моя собачка… Ой, Браво, теперь Пабло стал твоим хозяином, а мамы и папы больше нет…

Так Фрикет узнала, что ребенка звали Пабло, то есть по-французски Полем, а собаку — Браво, что означает «Храбрый».

Проплакав часа два, мальчик немножко успокоился. Фрикет взяла его за руку и повела по лагерю. Шум, беготня, лошади, блеск оружия несколько отвлекли мальчугана. Француженке тоже все было интересно, она пришла в восторг от гордой осанки солдат и поняла, почему те наносили поражения испанским войскам.

Девушка впервые увидела кубинское знамя. Оно, как и французское, сине-бело-красное, но цвета расположены по-другому. На нем чередуются горизонтальные полосы — три синих и две белых, а ближе к древку — большой красный треугольник с белой пятиконечной звездой посередине. Красиво.

В отряде Масео флаг, продырявленный во многих местах пулями и осколками, явно превращался в рваное полотнище, но солдаты гордились этим доказательством своего героизма.

Длительная прогулка хотя утомила, но и отвлекла ребенка от горя. Фрикет вернулась к санитарной повозке и уложила мальчугана в постель. Он вскоре заснул под охраной собаки.

Пришла Долорес и передала Фрикет, что Масео просит ее к себе в палатку. Пока генерал представлял девушку будущим спутникам — офицерам штаба, из разведотряда на коне примчался боец.

— Есть новости? — спросил командир.

— Да, генерал, и очень важные…

— Говори.

Разведчик явно чего-то опасался. Масео понял и сказал:

— Можешь все выкладывать… Тут все свои.

— Так вот, генерал, полк конных волонтеров направляется к Мариельской дороге.

— Кто командует полком?

— Полковник Агилар-и-Вега.

— Черт возьми! Ладно, устроим достойную встречу… Этому жестокому идальго, ненавидящему всех и вся, мы покажем, где раки зимуют.