Георгий Андреевский - Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху, 1920-1930 годы

• Название: Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху, 1920-1930 годы
• Автор: Георгий Андреевский
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03123-4

Под пером Г. В. Андреевского пестрая и многоликая Москва 1920–1930-х годов оживает, движется, захватывает воображение читателя своими неповторимыми красками, сюжетами и картинами, увлекая его по улицам и переулкам, магазинам и кинотеатрам, паркам и дворам, знакомя с жизнью поэтов, музыкантов, политиков, широко распахивая окно в неизвестное прошлое столицы. Уникальные и редкие фотографии из архивов и частных собраний богато иллюстрируют книгу. Достоинством этого исследования является то, что оно создано на основании воспоминаний, архивных материалов и сообщений прессы тех лет о таких редко замечаемых деталях, как, например, езда в трамваях, мытье в банях, обучение на рабфаках, торговля на рынках, жизнь в коммуналках, о праздниках и труде простых людей, о том, как они приспосабливались к условиям послереволюционного времени.

---

Радость новоселов не омрачало даже то, что, въезжая, они давали подписку о том, что по оставлении службы в милиции они обязуются из дома выехать.

Конечно, не только карательными мерами государство рассчитывало покончить с преступностью. Люди, чьим девизом было: «Бытие определяет сознание», не могли не сознавать того, что в конце концов преступность смогут победить только хорошие условия жизни и культура. Построить школы, клубы, стадионы в один миг нельзя, а вот покончить с самогонщиками — другое дело, можно. Государство, для того чтобы создать самогонщикам конкуренцию, в сентябре 1924 года стало выпускать двадцатиградусный спиртной напиток, назвав его «Русская горькая». Самогонщики в долгу не остались. Они снизили цены на свою продукцию и увеличили его крепость до пятидесяти градусов. Государство на это ответило увеличением крепости «Русской горькой» до тридцати градусов. Втянувшись в соревнование, государство увлеклось. Кончилось тем, что «горькой» стали спекулировать, пришлось устраивать облавы на спекулянтов.

Борьба с самогонщиками, спекулянтами, беспатентными торговцами, наркоманами отнимала много сил и времени у работников милиции. А надо было еще бороться с хулиганами, ворами, мошенниками и прочим сбродом.

Хулиганов в Москве было много, и нередко они чувствовали себя в ней хозяевами. Действовали они целыми оравами. Вот, например, как они вели себя в Черкизове. Представьте: кончился рабочий день, усталые люди возвращаются с работы домой, и вдруг в проходящую по улице женщину попадает дохлая кошка. Хулиганы играют ею в футбол. Крик, мат, оскорбления. В находящийся неподалеку кинотеатр «Орион» лучше вообще не ходить — все равно хулиганы не дадут смотреть картину.

Были случаи, когда хулиганы и до убийства доходили.

21 апреля 1935 года в «красный уголок» треста «Мосстройканализация» в Филях ворвалась шайка хулиганов во главе с Бородулиным. Заведующий «красным уголком» Быков объяснил им, что идет техническая конференция и посторонним там делать нечего. Тогда по призыву Бородулина: «Режьте, ребята, ножами!» — хулиганы набросились на стояших у входа граждан. Ударили ножами Быкова и председателя профсоюзного бюро Солдатова, смертельно ранили рабочего Забирова, ранили милиционера Роговского и рабочего Рогова.

Летом и осенью 1933 года хулиганы активизировались в Пролетарском районе столицы, где находятся такие заводы, как «Серп и молот», «Динамо», имени Сталина (ЗИС). Хулиганы избивали рабочих, издевались над женщинами, черт-те что творили в «красных уголках» и клубах. Действовали в районе две хулиганские группы. Одну из них возглавляли Михеев по кличке «Колчак» и Заравняев по кличке «Большой». Состояли в шайке и менее яркие личности под кличками «Золотой зуб», «Матрос», «Море», «Точило», «Мартын» и др. Михеев носил кинжал, Заравняев — металлическую перчатку. Вторую группу возглавлял Сотченко. Особенно активизировали хулиганы свою деятельность после того, как Сотченко и его друг Андреев были исключены из драмкружка за разлагающее влияние на кружковцев. Уязвленное самолюбие хулиганов, чей талант был отвергнут во имя порядка, стерпеть этого не смогло. Хулиганы решили, что «красный уголок» должен быть разрушен, и разгромили его, разбив к тому же бюст Ленина.

Рабочих фабрики «Дукат» терроризировали хулиганы во главе с Ивановым по кличке «Поросятник», который жил по адресу: Малый Тишинский переулок, дом 2/4, его ближайшим помощником Васиным по кличке «Колбаса» и Крупновым по кличке «Сережка-шляпа». Как-то в драке с хулиганами из другого микрорайона они зарезали финками двоих.

По вечерам хулиганы распоясывались и у храма Христа Спасителя, на фасаде которого были слова: «Господи, силою твоею возвеселится царь». Царя не было, зато веселились хулиганы. На набережной летом загорали женщины, и гуляющие мужчины ими любовались. Хулиганы приставали к женщинам и избивали мужчин. Милиция не могла с ними справиться. А место там было чудесное. Только гуляй да радуйся. Парк у храма был засажен деревьями редких пород, от реки веяло прохладой.

Но особенно распоясывались хулиганы на рабочих окраинах города. Во 2-м Донском проезде, около студенческого «Дома-коммуны», жили строительные рабочие, приехавшие на заработки из разных деревень. По вечерам они собирались около своих бараков, пили самогон, играли на гармошке, дрались. Ссоры затевали то «сапожники», то «пензенские», которых обычно «сапожники» называли «волосатниками», так как те не стриглись. 18 августа 1933 года «пензенские» здорово избили зачинщика драк со стороны «сапожников» Сафонова. «Сапожники» решили разобраться с «пензенскими». Последние, ожидая нападения, пригласили на подмогу корешей с Колокольникова переулка: Былинкина, Плотицына, братьев Василия и Александра Липковых. Жили они там в домах 9 и 12 и слыли известными ворами и хулиганами. Узнав о надвигающемся сражении от уборщицы барака, комендант Иванов принял срочные меры: он забрал у жильцов гармонь, принадлежащую бараку, чтобы она не пострадала, и спрятал ее. 23 августа состоялось сражение. Ему предшествовала алкподготовка. «Пензенские» выпили водки и вышли на улицу. Здесь они встретили того же Сафонова, который, не долго думая, ударил медной гирей по голове Василия Липкова и убежал в свой барак Барак тут же был обстрелян камнями, кирпичами, гирями. Когда стекол в нем не осталось, «пензенские» и кореша с Колокольникова переулка с криками «режь всех!» ворвались в барак. Здесь, в темном коридоре, у двери, за которой спрятался Сафонов, был зарезан не принимавший участия в драке Дашутин. Другие участники драки пострадали меньше. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы побоище не было прекращено вызванными красноармейцами.

Поводом к избиению для хулиганов могло послужить все что угодно: очки, шляпа, приличный костюм, нерусская физиономия, лысина, шевелюра, наконец, просто улыбка. Вот, например, что произошло 29 апреля 1936 года со слушателями Центральной школы нацменов.

Школа эта находилась в так называемом «доме Фамусова» на Пушкинской площади. В нем когда-то жила красавица Римская-Корсакова, заставлявшая мужчин на балах прыгать через обруч, а ее служанка Дуняіш стала прототипом фамусовской служанки Лизы. Так вот, когда наши нацмены — Абдулаев, Исмаилджанов и другие — возвращались с торжественного первомайского вечера в прекрасном, приподнятом настроении и пели узбекские песни, потому что они были узбеками и им хотелось петь, к ним подошли Кузьмичев, Бекасов, Медведев, Зорин и другие, всего шестеро, и стали обзывать их чурками, азиатскими мордами и прочими малоприятными словами. Один из узбеков по фамилии Нурутдинов попытался разъяснить хулиганам политику партии и советской власти в национальном вопросе (тогда и среди узбеков встречались идеалисты), но кто-то из «старших братьев» его толкнул, и он упал. Хулиганы разбежались. Около общежития хулиганы снова напали на узбеков. В руке у Кузьмичева на этот раз был нож, у Бекасова — камень, а у Зорина — палка. Они стали бить Мамедова, ударили ножом в горло Абдулаева и в плечо Исмаилджанова. К счастью, Абдулаев остался жив. Хулиганов арестовали. Кузьмичев 22 июня 1936 года был приговорен к расстрелу, который ему Верховный суд заменил десятью годами лишения свободы.

К сказанному можно добавить, что ранее, в двадцатых — начале тридцатых годов, Школа нацменов называлась Коммунистическим университетом трудящихся Востока имени Сталина. Были в Москве и Коммунистический университет национальных меньшинств Запада имени Мархлевского в Петроверигском переулке, и Университет трудящихся Китая имени Сунь Ятсена на Волхонке. Советские коммунисты были уверены во всемирной победе учения Маркса и готовили в старых московских зданиях лидеров новой эпохи.

В двадцатые годы в Москве еще существовал обычай проводить кулачные бои. Обычно они устраивались зимой на льду Москвы-реки, недалеко от храма Христа Спасителя, и в них отличался один моряк, фамилию которого история для нас, к сожалению, не сохранила. Дрался он здорово. Русская драка — развлечение красочное. В ней нет устрашающих поз, каких-то фигурных стоек и прыжков. Русские отдаются драке, как музыкант великому произведению, как птица полету, как женщина любимому человеку, безоглядно и страстно. Люди вообще любят делать то, что у них хорошо получается. У русских хорошо получались драки, и они их любили. Со временем, из-за того что власти не поощряли этот вид развлечения, драчуны стали выбирать для боев более укромные места. Например, 28 января 1923 года на железнодорожных линиях между Александровским (Белорусским) и Савеловским вокзалами сошлись в кулачном бою жители Ямской слободы и Сухаревского рынка. Участвовало до тысячи человек. Главную силу дерущихся составляли ломовые и легковые извозчики. Начинали драку, как всегда, мальчишки. Когда драка была в самом разгаре, нагрянула милиция, потребовала прекратить побоище, но на нее никто не обращал внимания. Правда, кто-то рявкнул: «Вас, что ли, бьем, уходите, пока целы!» — и снова полез в драку. Утихать бой стал лишь после того, как милиционеры открыли стрельбу.