Герман Романов - «Попаданец» на троне

• Название: «Попаданец» на троне
• Автор: Герман Романов
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-53378-7

Лучший дебют в жанре «альтернативной истории»! Захватывающий фантастический боевик о «попаданце», угодившем в тело Петра III за считаные дни до того, как ничтожный император должен быть свергнут женой и убит заговорщиками. Но наш современник отказывается покориться неизбежному, решив подавить мятеж и переписать прошлое!

Судьба России висит на волоске — ведь против него не только взбунтовавшаяся гвардия, но и придворная камарилья, до смерти перепуганная внезапным преображением пьяницы-императора, который вдруг не только отказывается от спиртного, но и открыто выступает против немецкого засилья, во всеуслышанье заявив: «Я вам не пруссак, а природный русак!» и «Русские прусских всегда бивали!»

Кто победит в этой отчаянной дуэли со временем? Удастся ли «попаданцу» преодолеть инерцию прошлого и изменить ход истории? Если да — у России будет не Екатерина Великая, а новый Великий Петр и великое будущее!

---

— Не стоит, Катя. Мы с тобой просто погуляем под руку вдоль канала. Хорошо? А меры я приму, не беспокойся. Нарцисс!

Арап немедленно зашел в комнату и низко склонился перед императором, ожидая его приказа.

— Одеть и вызвать в кабинет фельдмаршала Миниха. Позови фрейлин — пусть оденут ее величество. Мы немного погуляем вдоль канала, а ты вели, чтоб обед к нашему приходу был подан. Обед на троих, а более никого, — тихо приказал Петр и загадочно посмотрел на Екатерину Алексеевну, та стала бледной в какой-то миг. Женщина хотела что-то ему сказать, но осеклась под предупреждающим взглядом…

Вошедшие в опочивальню слуги быстро надели на Петра новый Преображенский мундир, наложили через плечо голубую ленту и облачили в башмаки. Император чуть-чуть улыбнулся супруге и вышел из комнаты вслед за Нарциссом, который сопроводил его в императорский кабинет.

Но и там Петр надолго не задержался — переговорив с Минихом о незначительных пустяках, он достал из знакомого ларца большой крест ордена святой Анны и тут же возложил его на шею старого фельдмаршала.

Потом Петр пригласил Миниха на обед, проводил до дверей и вскоре вышел из кабинета, поигрывая тростью «доброго дедушки», оставив в комнате подарочную шпагу от другого «родственника»…

Петергоф представлял собою огромную стройплощадку — большого каскада фонтанов со знаменитым Самсоном еще не было в помине, Главный дворец только доводился до ума. Но зато имелся старый деревянный дворец Петра Первого Монплезир, и был вырыт большой канал, по берегам которого опытные руки садовников разбили чудесный парк.

Но Петр не любовался открывшимися перед ним красотами, которые до этого разглядывал лишь с военной точки зрения. Сейчас он думал о другом — если помаячить всласть у главного входа, то это неизбежно привлечет внимание Григория Орлова.

Потом можно спуститься к каналу и тихо там прохаживаться с женой под руку, отослав охрану подальше — и гвардеец не может не клюнуть на такого живца. Клюнет обязательно…

Петр прекрасно осознавал весь риск такой авантюры, ведь попади в его живот одна случайная пуля — и все, хрен он встретит пятый закат, загнется скорбно и концы отдаст.

Но страха в душе он не испытывал — четыре нечаянных встречи у него уже было с братьями Орловыми, и он выходил из них победителем. Можно назвать это как угодно — фатум, рок, судьба, кысмет — но в пятой встрече должно было решиться все. И что эта встреча состоится вскоре, в этом у него не было никакого сомнения.

Ждать супругу пришлось недолго — Петр выкурил только одну папиросу. И обомлел. В красивом зеленом платье с глубоким декольте, со стоячим белым кружевным воротником, с распущенными черными волнистыми волосами, с манящей улыбкой и нежным взором жена была настолько обворожительна и привлекательна, что у него дыханье в зобу сперло.

И Петр мысленно выругал «тезку» последними словами — если умных красавиц заменяют уродливыми дурами, то в голове у мужика кукушки кукуют и тараканы нехилые бегают, и таких нужно не на трон усаживать, а в психушке запирать. И что ему надобно было, хороняке?

Император вежливо расшаркался перед супругой и заметил краем глаза постные и ничего не понимающие физиономии Миниха и Измайлова. Однако такими удивленными были не только эти двое — практически все придворные и многие слуги впали в полный ступор, когда Петр подошел к Екатерине, ласково обнял женщину и нежно поцеловал.

Поступок этот, конечно, сильно нарушал все правила этикета, но проделать его стоило, тем более что жена охотно на него откликнулась и сама с упоением его поцеловала, чуть прикусив своими зубками нижнюю губу.

Воспользовавшись воцарившимся всеобщим оцепенением, Петр властно приказал свите и охране (куда ж без этого — положено, да и не отстанут) следовать за ним на приличном расстоянии, не ближе чем в две сотни шагов. Затем, предложив Екатерине опереться на его руку, они любящей супружеской парой медленно отправились на прогулку…

Это было самое удивительное гуляние в его жизни. Они с женой отошли от дворца на добрую версту и стали ходить вдоль канала — сотню шагов вперед, разворот и столько же назад, к небольшому беленькому столику, который принес из ближайшего павильона верный Нарцисс.

Там Петр наливал жене бокал прохладительного фруктового напитка, а сам выкуривал папиросу. И шествие начиналось снова — сто шагов вперед, сто шагов назад.

Свита поначалу также совершала подобный променад, пока там не сообразили, что выглядят по меньшей мере нелепо и смешно. Наконец придворные и охрана сгуртовались в доброй сотне метров от столика и затеяли там свои разговоры.

А Петр говорил и говорил с Екатериной. С этой умной женщиной можно было говорить о многом, начиная от военного дела и заканчивая сбором налогов. Но Петр не желал доводить жену до скуки такими государственными беседами и время от времени рассказывал ей различные смешные истории и анекдоты, стараясь выдерживать историческую реальность.

Женщина смеялась очень заразительно, а ее глаза метали влюбленные яркие искорки. Смеялся с ней и Петр, который позже прочитал ей стихи одного известного поэта, нагло выдав их за свои вирши.

Император ничем не рисковал — поэт не только не родился, но и не родился еще его отец. А если и родился, то в пеленки писался, или под столом пешком ходил. Зато над каналом прозвучало одно четверостишье:

Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

«Какой удар со стороны классика», — вспомнил Петр известные слова великого комбинатора и чуть обнял жену за талию. Но Екатерина притихла, с удивлением глядя на Петра широко раскрытыми глазами. И ему потребовалось много времени, чтобы отвлечь ее от стихотворных изысканий супруга.

Интересная была прогулка — в душе Петра произошло странное раздвоение, причем два его внутренних «я» не мешали друг другу, а занимались своим делом каждый.

Первый изо всех своих сил развлекал жену, ухаживал за ней, ласкал и обнимал, а иногда и целовал. А вот второй смотрел за парком настороженным волком, стараясь разглядеть за кустами и деревьями силуэт человека или блеск вороненого пистолетного ствола.

На ту сторону канала он почти не смотрел — полсотни с лишним шагов запредельная для пистолета дистанция. Да и не тот характер у Орлова, чтобы в спину стрелять. А потому покушение с этой стороны произойдет — до столика сотня шагов, и еще две сотни шагов до свиты и охраны. Полминуты пройдет, не меньше, пока охрана прибежит и вмешаться успеет.

И опасаться Григорию Орлову нечего — безоружный шибздик, не ожидающий внезапного нападения и размякший от близости женщины с ее ласками, вряд ли устоит против верзилы, который вооружен двумя пистолетами и острой длинной шпагой.

Но и у Петра имелась пара козырей — он был полностью готов к покушению и в любую секунду мог встать за Екатерину, а стрелять тогда Орлов не будет из-за боязни поранить свою любимую женщину, и постарается решить дело в скоротечной схватке. А длинная тяжелая трость с массивным набалдашником в умелых руках может превратиться в страшное оружие.

Конечно, Петра можно обвинить в трусости — фи, прятаться за женщину. Но надо посмотреть, что еще противней — вооруженный до зубов верзила, подло нападающий из засады на заведомо слабейшего и безоружного, или последний, который для частичного уравнивания шансов только чуть прячется за любовницу данного верзилы.

Но размышления и наблюдения — это одно, а Петр при этом еще как-то ухитрялся рассказывать жене занимательные истории из жизни русских царей и императоров:

— Это случилось после Гангута, Катенька, когда мой дед, Петр Алексеевич, встретился в одном замке в Померании с королем Дании Фредериком и королем Саксонии Августом. Тем самым, по прозвищу Сильный, что бастардов своих много наплодил. Прости за такую подробность, — Петр тут остановился, ему показалось, что в глубине парка, где-то неподалеку, хрустнула сухая ветка. Но он тут же продолжил свое повествование: — Так вот. Однажды монархи поспорили после веселой гулянки — у кого солдаты храбрые и за своего владыку жизнь свою отдадут, не колеблясь. Спорили до хрипоты, пока не решили проверить на деле. И вот датский король вызвал своего гренадера и предложил выпрыгнуть из окна, отдать за короля жизнь. Бедный солдат взмолился, мол, вы что — здесь же сажени четыре, я себе все кости переломаю. Тут монархи и рассмеялись над трусостью датского солдата…

Краем глаза Петр увидел за стволом дерева мощный силуэт человеческой фигуры, но свой рассказ продолжил:

— Вызвал своего саксонца король Август — отдай, говорит, за меня свою жизнь, любезный, выпрыгни смело из окна. Но и его гренадер слабину тут же дал — не выпрыгну, высоко ведь, убьюсь. Рассмеялись монархи, и наш царь Петр вызывает преображенца. Отдавай за меня жизнь, говорит солдату, выпрыгивай в окно. Гренадер перекрестился, смело залез на подоконник и почти выпрыгнул из окна, но король Август успел задержать его…