Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 130

• Название: Цифровой журнал «Компьютерра» № 130
• Автор: Коллектив Авторов
• Жанр: Прочая околокомпьтерная литература

ОглавлениеТерралаб

Новые камеры и объективы Panasonic: первый взгляд Автор: Ника Парамонова

Колумнисты

Кафедра Ваннаха: Полигимния для Ганса Касторпа Автор: Михаил Ваннах

Василий Щепетнёв: Дело о белой булке Автор: Василий Щепетнев

Дмитрий Шабанов: Что управляет нашим поведением? Автор: Дмитрий Шабанов

Дмитрий Вибе: Деплиция терминологии Автор: Дмитрий Вибе

Голубятня-Онлайн

Голубятня: Глонасс и софтверная невкасса Автор: Сергей Голубицкий

---

Характеристики новинки по имени «Полигимния» были весьма высоки.

"Это музыкальный инструмент, Страдивариус, Гварнери, тут всё решает тончайший организованный резонанс и колебания звуковых волн".

И вот именно хай-фай-свойства описанного Манном устройства крайне важны для сюжета романа; для духовного развития его героя, инженера Ганса Касторпа. И хотя в конце концов именно эти искания приводят его в шинели, с винтовкой в руке, на глинистые склоны горящего холма, под огонь бризантных снарядов – такова уж была общая судьба цивилизованных народов Европы. Не зря же за этот роман Манн был удостоен Нобелевской премии, более полновесной, чем ныне… И, возможно, какая-то роль в этой награде принадлежит отмеченной роли технологии.

Сегодня высокие технологии небывало приближают мир искусств к каждому из нас. Причём – именно искусств высоких; ведомства Аполлона с сопровождающими музами. Внешняя звуковая карта с USB-портом в компании с приличными наушниками превращает всё, начиная с нетбука, в устройство воспроизведения музыки в очень приличном качестве. (Только, пожалуйста, не пользуйтесь наушниками на улице – нравы у нас таковы, что это вполне может окончиться у нейрохирурга…)

В традиционном обществе орган можно было послушать лишь в соборе; клавесин и пианино – в концерте в вельможном доме. Сейчас это доступно каждому, в любой обстановке. И – по собственному желанию, а не так, когда классической музыкой мучили целый народ без всякой пользы для него, народа…

Аналогичные возможности даёт владельцам и новый класс экранов. Даму, много лет привозящую из всех чужеземных краёв художественные альбомы, можно огорошить фактом, что её новенький планшет с дисплеем Retina, используемый для чтения почты, способен отображать и живопись и графику с качеством, заставляющим предполагать, что скоро ей понадобится помощь в перетаскивании множества добротных томов на мелованной бумаге на чердак. (Это даже при том, что многие музеи больше, чем зомби — выстрела в голову, боятся попадания в общедоступную сеть вверенных их попечению шедевров в приличном качестве; хотя обсерватории свои снимки выкладывают охотно, а Урания тоже из бригады Мусагета.)

Ещё большего удовольствия можно ожидать от нового поколения пятнадцатидюймовых ноутбуков, оснащённых дисплеями с разрешением 2880×1800 пикселов. Читателям «Компьютерры» излишне напоминать, что эти слышимые и видимые плоды ИТ покоятся на солидном фундаменте из процессорных мощностей, объёмов оперативной и массовой памяти, ширины каналов связи, да и добротно сделанных сетей питания, наконец. И доступ к высшим творческим достижениям человечества даёт именно этот фундамент!

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Дело о белой булке Василий Щепетнев

Опубликовано 17 июля 2012 года

Обыкновенная средняя школа тем и хороша, что она, во-первых, средняя, а во-вторых, обыкновенная. Всё в ней доступно и находится рядом, только руку протяни. Здесь литература, там – биология, чуть сбоку – история с географией, в тылу обществоведение, да мало ли интересных и увлекательных школьных дисциплин открываются молодому, полному уверенности в себе организму.

Постигая их, познаёшь мир во всей его простоте, и потому сомнений в разумности и целесообразности происходящего почти не возникает: так было, так есть и так должно быть. По науке. Главное – не зевай, смотри по сторонам и лови случаи. На стыке наук можно открыть новый закон природы, соорудить вечный двигатель или отыскать философский камень. Потом, в университете, набегают сомнения: слишком уж много знаний, слишком уж они разбросаны — биология на одном факультете, физика на другом, а литература совсем на третьем. Редко кто способен одолеть три факультета, тем более – разом.

А уж почтенный профессор, доктор наук почти уверен в том, что вечный двигатель – чушь, а философским называется тот краеугольный камень, на котором базируется единственно верное философское учение, и сомневаться в этой верности недопустимо. Нет, целостный процесс познания, укрепляющий уверенность в собственных силах, даёт только средняя школа. Потому, быть может, в двадцатом веке и процветали малообразованные политики, поскольку они были исполнены уверенности в себе и в собственных идеях, а сомнений лишены напрочь, в то время как их противники, всякие Милюковы и Струве, наоборот, во всём сомневались и предавались размышлениям тогда, когда следовало действовать. Проще следовало быть, проще и решительнее!

Кто только не правил Россией в двадцатом веке! Да и не только Россией. Думаю, появлением на политической доске таких фигур, как Валенса, Хрущёв или Мао Цзе Дун, не говоря уж о нацисткой верхушке, мы обязаны именно успехам школьного образования. Не обязательно среднего, порой хватало и «неполного низшего», как писал в анкете один из известнейших советских наркомов. Впрочем, порой в дело шёл и техникум.

Поскольку школу так или иначе посещают почти все, то это означает: шанс возглавить государство есть у каждого, было бы государство в нужное время под рукой.

Но вернусь к светлым школьным дням. Меня по окончании первого класса перед строем наградили книжкой рассказов о Ленине, и я её от корки до корки прочитал, да ещё и не один раз. И потом при случае не брезговал книжками о родном и близком, напротив, штудировал внимательно, пытаясь набраться уму-разуму. Что не вышло – вина не книг.

Запомнились, и хорошо запомнились, детские рассказы о Ленине, написанные его соратником и другом – если у Ленина вообще были друзья. Я имею в виду Владимира Бонч-Бруевича. Рассказы так и назывались — «Ленин и дети». Красивые картинки разглядывал если не часами, то минутами точно.

Рассказов в книжке было три. В первом рассказе Ленин, гостя на даче, играл по просьбе Лёли, дочери Бонч-Бруевича, с котом Васькой. Кот Ильичу понравился, и Ваську по его указанию напоили тёплым молоком и дали белого хлеба. Второй рассказ был про общество чистых тарелок. Дети за столом, две девочки и мальчик, ели плохо, в смысле – неохотно. Хлебнут ложечку борща и больше не хотят. Ковырнут котлеточку, и вилку в сторону – неохота. Ленин тут же, за столом, создал «общество чистых тарелок», пообещав каждому успешному чистотарелочнику особый значок. Принял письменные заявления от детишек и был таков (о взносах – ни слова).

Наконец, в третьем рассказе Ленин устроил детям ёлку в школе. Шёл девятнадцатый год, с питанием было совсем плохо, но Ленин поручил Бонч-Бруевичу приготовить сладости, игрушки, хлопушки и прочую новогоднюю атрибутику, и Бонч-Бруевич не сплоховал. Весело было на той ёлке. Бегали, прыгали, играли, а Ленин подкладывал детишкам сладости, колол для них грецкие орехи и ласково следил за всеми (так у Бонч-Бруевича: «ласково следил за всеми, точно все они были его семьёй» — вот откуда пошёл Большой Брат!).

Признаться, позже, в годы нигилизма, через которые проходят многие отроки, истории эти меня коробили: бюрократизм со вступлением в «общество чистых тарелок», например, казался неоправданным. Да и показуха с раздачей пряников и грецких орехов на школьной ёлке не радовала. Но пуще всего негодование вызывало то, что котов молоком с булкой кормят, кремлёвские дети от еды нос воротят, а в России голод вплоть до людоедства. Вот тебе и эгалите!

Успокоясь, я решил, что причина в том, что автор указал время действия «дна тысяча девятьсот девятнадцатый год» лишь для одной истории, а я решил, что и остальные случились в то же время. А если нет? Если дело с полными тарелками происходило где-нибудь в эмиграции, в Швейцарии, например? Тоже, конечно, с запашком рассказы – народ на баррикады зовёте, на бессрочные забастовки, а сами по дачам котов откармливаете.

Но это всё же немного иначе, нежели грязные тарелки девятнадцатого года. Из этих рассказов я извлёк полезный урок: по возможности указывать точную дату описываемого события. Во избежание путаницы и недоразумений. А вдруг и Бонч-Бруевич был того же мнения и даты пропустил нарочно, не имея возможности указать их в тексте?

Я давеча писал о том, что для ленинского правительства пропитание доставляли банковскими вагонами. Но прежде чем попасть в бронированный вагон, пропитание должно появиться поблизости от вагона. Где гарантии, что оно появится вовремя, что оно будет вкусным, что его не отравят враги? И в одна тысяча девятьсот двадцатом году Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич организует чудесное хозяйство «Лесные поляны» — этакий образцово-показательный совхоз, продукция которого и должна была обеспечивать потребности правительства и прочих особо важных и незаменимых товарищей во вкусной и здоровой пище. В «Лесных полянах» и кота могли кормить белым хлебом, и дети, не исключаю, позволяли себе привередливость в еде.