Гарри Тюрк - Час мёртвых глаз

• Название: Час мёртвых глаз
• Автор: Гарри Тюрк
• Жанр: О войне

Антивоенный роман «Час мертвых глаз» - самый популярный роман Гарри Тюрка и, несомненно, одна из вообще самых популярных книг в ГДР, впрочем, десять раз переиздававшаяся и уже после объединения Германии. Кстати, это было единственное произведение Тюрка, опубликованное еще во время раздела Германии и в ФРГ (мюнхенским издательством «Дамниц Ферлаг» в 1980 году). Но нужно сказать, что после первого издания в 1957 году роман Тюрка был подвергнут уничтожающей критике со стороны партийного руководства Союза писателей ГДР за его «недостаточную партийность». Тюрку объявили строгий выговор, а книгу изъяли из библиотек. Только невиданный успех чешского перевода романа в 1960 году заставил восточногерманских издателей переиздать роман. При переиздании Тюрка заставили снять посвящение, сделанное им своим погибшим сослуживцам, как якобы «обеляющее нацистских убийц». Автор восстановил его только в издании 1994 года.

В чехословацкой армии роман Тюрка входил в программу обязательного чтения, очень популярен он был и среди солдат ВДВ Национальной народной армии ГДР. Это неудивительно – помимо четкой антивоенной позиции автора в романе довольно подробно описывается подготовка и тактика немецких разведывательно-диверсионных групп на Восточном фронте в конце Второй мировой войны.

Отчаянные парашютисты из роты фронтовой разведки сражаются на Восточном фронте в конце 1944 года. Ночные разведывательно-диверсионные операции, которые изображает автор в этом популярном и вызывавшем оживленные споры романе о Второй мировой войне, называли командой смертников: молодых парашютистов в последнюю военную зиму высаживают в районе Мазурских озер в советском тылу для разведки позиций Красной армии, готовящейся к последнему решающему наступлению против Германии. Они большие мастера в своем деле, но они замечают, что их отдельные успехи сомнительны, и у них начинают возникать сомнения и в правоте того дела, за которое они воюют. Гарри Тюрк написал удивительно захватывающую книгу. Как едва ли в каком-то другом литературном произведении послевоенного времени подкупает подлинность, с которой автор изображает развитие событий на фронте. Герои этого романа взяты из действительности. Фронтовик Гарри Тюрк посвятил книгу своим погибшим товарищам..

---

Он сказал это так, как будто он до этого мгновения еще верил в то, что стрельба возникла случайно или по ошибке и его солдаты остались незамеченными. Это прозвучало как печальная констатация факта.

- Вы должны идти дальше справа от меня, - сказал он. - Я так и думал. Самоходки стоят одна за другой. В темноте их можно обнаружить только случайно.

«Беретта» все еще стреляла. Она отдавала короткие, экономные очереди автоматного огня. Другое оружие лаяло зло, долгими, заглушающими друг друга очередями. Тимм ничего не говорил, но он знал, что там лежал только один из его людей и защищался. Другие были либо мертвы, либо они оставили того одного. Трудно было решить, поступили ли они при этом правильно.

- Чего ты хочешь? - спросил Цадо. Тимм указал в направлении, откуда они пришли, и быстро произнес: - Назад до опушки леса, и тогда все время вдоль опушки на восток, пор пока мы не выберемся из этого кавардака.

Цадо кивнул. Они поспешили дальше, и треск выстрелов за ними становился слабее с каждой минутой. Потом они услышали, как «Беретта» прекратила стрелять.

- Всё! - прохрипел Цадо. - Он довольно долго продержался. Но в этот момент гораздо дальше слева начала стрелять еще одна «Беретта», и глухо звучащие взрывы гранат смешивались с ее очередями.

Тимм скривил лицо. Он выглядел, как будто ему было больно. Но другие не видели это. Тимм размышлял, останется ли от его людей еще один. Это лучшая группа из всей кучи, думал он. Эти молодые парни самые лучшее. И они застрелят их мне одного за другим.

Они быстро добрались до опушки леса. У моста не было никакого движения. Но в воздухе лежал тонкий след дыма. Тимм понял, что котел паровоза взорвался.

Они двигались в тылу леса на восток и сделали большой крюк, который уводил их далеко от места, на котором стояли самоходки, но также и далеко в сторону от озер, между которыми их должен был забрать самолет. Тимм точно запомнил карту. Он приказал Цадо и Биндигу уничтожать также и их карты, и они маршировали дальше, ориентируясь по звездам. Они вступили в неизвестную область, которой не было ни на карте, ни на макете в ящике с песком, который они построили в штабе для подготовки к этой операции. Через час они уже не слышали ни стрельбы, ни взрывов гранат. Они добрались до дороги, которую им предстояло пересечь, и по дороге ехали грузовики с пушками на прицепе. Это были короткие колонны, между ними стремительно неслись маленькие, маневренные штабные машины. Через полчаса им удалось пересечь дорогу. Лес на другой стороне поглотил их, и они прошагали много километров в этом лесу дальше на восток, прежде чем снова свернули к северу.

Перед ними лежала поросший спутавшимся кустарником ландшафт, плоский и скучный. У Тимма на запястье висел крохотный компас. Он надежно вел обоих других. Он был уверен, что избежал опасности. Они прошли уже большое расстояние от места стрельбы. Здесь была область, за которой всегда меньше всего следили за каждым фронтом. Территория между позициями и тыловыми районами. Легкая артиллерия стояла дальше впереди, тяжелая была расположена на много километров восточнее. В этой области жизнь происходила только на шоссе и дорогах. Леса были тихими.

Когда зарозовел рассвет, трое почти закончили свой большой крюк. Они устали и проголодались. Их шаги были слабы, и Тимм знал, что их внимание ослабло. В этом их состоянии они могли бы среди белого дня напороться на колонну русских. Он торопился пройти вперед и гнал их, пока он не смог узнать в утреннем сумраке водную поверхность озера. Там он оставил их и начал искать посадочную площадку. Он нашел ее и убедился в том, что она была пригодной. Он должен был собрать все силы, когда залез на отдельно стоящее дерево, чтобы рассмотреть местность. Он мог видеть далеко, но насколько хватало взгляда, он не заметил ничего, что двигалось, ничего, что возбудило бы его внимание. На обратном пути он нашел углубление в земле, покрытое густым кустарником. Он заполз внутрь и убедился, что там хватило бы места для трех человек. Тогда он подогнал двух других, привел их к этому углублению и сказал: - Ложитесь там и спите. Я разбужу вас, когда устану.

Томас Биндиг проснулся, когда был уже поздний вечер. Он почувствовал холод во всех членах и медленно поднял голову. Каска лежал рядом с ним, и ствол пистолета-пулемета указывал точно ему в лицо. Он неосознанно отодвинул его и поднялся. Ветки кустов, между которыми он лежал, свисали ему на лицо. Он пошевелил закоченевшими пальцами, и тогда услышал возле себя голоса. Это был Тимм, беседовавший с Цадо. Он видел их в то же самое мгновение, они сидели на краю желоба и пристально смотрели на равнину между озерами. Он не мог слышать, что они говорили, и из их странного поведения он тоже ничего не мог понять. Они не обращали внимания на него, когда он подполз к ним и присел на корточки рядом с Тиммом и спросил: - Почему вы дали мне так долго спать? Тимм не ответил на вопрос. Он вытянул голову и тихо сказал Цадо: - Мы должны вынести его. Он сидит посреди свободного поля. Если он зажжет себе сигарету, это будет видно даже в Москве...

- Что случилось? – поинтересовался Биндиг. Он чувствовал себя выспавшимся и свежим. Только немного замерз.

- Мы всегда должны были брать с собой стакан, - заметил Цадо. - Ты видишь, что иногда он нужен. Он единственный, кто выбрался?

- Возможно, - ответил Тимм. - Во всяком случае, это Малыш. Ему, похоже, тоже досталось…

Биндиг не мог опознать фигуру. Он напрягал глаза, но на том месте, где другие видели сидящего человека, он мог видеть только темную глыбу, лежавшую на земле. Было уже слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

Цадо посмотрел на него и спросил: - Выспался?

- Вы позволили мне спать весь день..., - сказал Биндиг укоризненно.

- Что тут происходило?

- Ничего. Пока Малыш не появился.

Это был старший официант из Штутгарта. Они видели его уже издалека, как он подкрадывался, прижимаясь к кромке кустов, окружавших озеро. Они наблюдали за ним, но не окликнули, так как не знали, преследуют ли его. Но было очевидно, что его не преследовали. Он упал на землю в нескольких сотнях метров от их убежища к земле и остался лежать там. Темный комок, прикрытый каской, лицо еще вымазано сажей с последней ночи.

Когда Цадо подполз к нему, он молниеносно поднял свой пистолет-пулемет, но тут же снова опустил его, с удивленным, тревожным выражением на его грязном лице. Он широко раскрывал рот, но с его губ срывалось только хриплое карканье. Его глазные яблоки были с красными жилками, веки опухли. Губы вздрагивали как у ребенка в секунды, предшествующие пищащему плачу. Он смотрел на Цадо безумными глазами. Он дрожал во всем теле. Цадо положил руку ему на локоть и спокойно сказал: - Малыш... это я! Давай! Еще кусочек...

Только тогда он видел кровь. Он быстро занялся этим и осмотрел рану. Старший официант стонал и хрустел зубами. - Спокойно..., говорил Цадо тихо, но энергично, - только спокойно, Малыш, иначе папа рассердится!

Ему разорвало левое плечо. Камуфляжный комбинезон был в крови до запястья и обнаруживал на всей левой стороне тела темные, влажные пятна. Наверху, недалеко от плеча, он был порван. Нижнее белье заскорузло от крови. Рана была большой. У нее были грязные, рваные края. Цадо увидел на первый взгляд, что кость не была задета. Это было большое ранение мышцы, осколочная рана, не от пули. - Граната? - поинтересовался он.

Раненый застонал. Когда Цадо вынимал куски материи из раны, тот открыл рот и хотел извергнуть крик. Но Цадо перевязывал не первого раненого. Он прижал ему ладонь ко рту, и человек не смог издать ничего, кроме глухого гортанного звука.

- Спокойно..., - снова сказал он, - скоро все кончится. Тогда прилетит тетушка «Ю», и мы улетим к девушкам...

Он увидел, что на рукаве висел перевязочный пакет. Раненый, должно быть, забинтовал себя самому, но бинт сидел недостаточно крепко и сполз. Цадо раскрыл собственный перевязочный пакет и наложил его на рану. Его не хватало, так как осколок вырвал большой кусок мяса. Цадо временно закрепил марлю, и потом сказал раненому: - Теперь очень тихо. Там впереди убежище. Я отнесу тебя. Тебе больно?

Старший официант стонал. Но ранение было не настолько тяжелым, что он не смог бы идти. Когда Цадо хотел поднять его, он поднялся самостоятельно и стал на ноги.

- Давай, - твердо просил его Цадо, - держись за меня. Он закинул руку солдата себе через плечо. Мужчина шатался. Он наверняка потерял слишком много крови, думал Цадо. Как ему это только удалось, что они его не поймали?

Они разместили его между кустами и перевязали его. Они засунули ему в рот шоколад, который у него был в карманах, и накормили его крепкими галетами с немного заплесневелым вкусом. Потом они дали ему болеутоляющие таблетки. Это были крохотные, белые жемчужины с горьким вкусом. Но они были настолько сильны, что смягчали и делали сносной на некоторое время самую невыносимую боль. Они засунули ему таблетки в рот, и Тимм держал ему у губ бутылку водки, которая все еще была у него в кармане брюк. Старший официант пил, как будто это была вода. Он запил горькие таблетки крепкой водкой и тогда откинул голову назад. Трое других солдат сидели молча. Но он заговорил только после того, как таблетки подействовали. Он откашлялся и произнес с искривленными от боли углами рта: - Дайте мне еще водки...