Гор Видал - Сотворение мира

• Название: Сотворение мира
• Автор: Гор Видал
• Издательство: Амфора
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-913-4

Роман современного классика Гора Видала — увлекательное, динамичное и крайне поучительное эпическое повествование о жизни Кира Спитамы, посла Дария Великого, очевидца многих событий классической истории.

---

В момент сотворения было только бесконечное время. Но затем Мудрый Господь решил устроить Ахриману ловушку. Он взялся выделить в бесконечном времени период долгого владычества. Человеческая раса попала туда, как муха в кусок янтаря. Когда этот период закончится, Мудрый Господь повергнет своего брата-близнеца, и весь мрак будет поглощен светом.

Демокрит хочет знать, зачем Мудрому Господу все эти хлопоты. Почему он допустил существование зла? Потому, Демокрит, что у него не было выбора. Ты спрашиваешь, чей же это был выбор? Я потратил жизнь в поисках ответа на этот вопрос, я задавал его Госале, Будде, Конфуцию и многим другим мудрецам на Востоке и в странах, что еще восточнее.

Устраивайся поудобнее, Демокрит. У меня много воспоминаний, и я дам волю своей памяти. Пока мы в этом доме со сквозняками ждем прихода спартанцев, надеюсь, у нас хватит времени. Я начну с самого начала и расскажу тебе все, что знаю о сотворении этого мира, а также и всех других миров. И объясню, почему существует зло и почему оно не существует.

КНИГА II В ДНИ ВЕЛИКОГО ЦАРЯ ДАРИЯ

1

Вначале был огонь. Все сущее казалось охваченным пламенем. Мы выпили священной хаомы, и мир предстал нам вечным и светлым, как само пламя на алтаре.

Бактрия. Мне семь лет. Я стою рядом с моим дедом Зороастром. В одной руке у меня ритуальный пучок прутьев, и я внимательно смотрю, как Зороастр зажигает на алтаре огонь. Когда взошло солнце и пламя ярко разгорелось, маги затянули один из тех гимнов, что передал Зороастру сам Ахурамазда, Мудрый Господь. На тридцатом году жизни мой дед попросил Мудрого Господа указать ему раз и навсегда, как человеку жить праведно и достичь истинного существования. И это чудо случилось.

Мудрый Господь явился Зороастру. Ахурамазда рассказал ему, что именно человек и все человечество должны делать, чтобы очиститься до того, как подойдет к концу время долгого владычества. Поскольку Мудрый Господь огнем осветил путь Истины, которому мы должны следовать, чтобы Ложь не победила нас, Зороастр и те, кто придерживается истинной религии, разжигают священный огонь в месте, куда не проникают солнечные лучи.

Я и сейчас вижу огонь на алтаре, освещающий ряд золотых кувшинов со священной хаомой. Слышу, как маги поют гимн, прославляя Мудрого Господа. Помню ту ноту, на которой они прервали пение, когда с Севера к нам явилась смерть.

Мы пели строки о конце мира: «Когда все люди в один голос громко вознесут мольбу Мудрому Господу, и в это время он подведет итог всему сотворенному им, и у него не останется больше дел…»

Хаома возымела свое действие, моя душа и мое тело стали существовать как бы отдельно друг от друга, и поэтому я не совсем четко помню, что именно произошло. Помню характерную дрожь дедовых рук, когда он в последний раз поднес к губам кувшин с хаомой. Я просто преклонялся перед ним. Да и кто не благоговел перед Зороастром? Он казался мне непомерно высоким. Но я тогда был ребенком. Позднее я понял, что дед был среднего роста и склонен к полноте.

Помню, что в свете огня завитки его белой бороды казались золотыми. Помню, что в свете огня его кровь казалась жидким золотом. Да, я помню, помню, как сейчас, убийство Зороастра у огненного алтаря.

Как это случилось?

Провинция Бактрия лежит у северо-восточной границы империи. Столица провинции находится не только на полпути между Персией и Индией, но также между северными разбойными племенами и теми древними цивилизациями, чьи владения простираются до южных морей.

Хотя уже несколько недель ходили слухи, что северные племена вышли в поход, к защите Бактры никто не готовился. Наверное, люди чувствовали себя в безопасности под властью сатрапа Бактрии Гистаспа, отца Великого Царя. Бактрийцы думали, что ни одно племя не посмеет напасть на город отца Дария. Они ошиблись. Когда Гистасп с войском ушел в Сузы, туранцы обрушились на Бактру. Что они не успели разграбить, то сожгли.

Стоя перед огненным алтарем, мы ничего не знали, пока внезапно и бесшумно не появились туранцы. Громадные люди со светлыми волосами, красными лицами и голубыми глазами. Когда пребывающие в трансе маги наконец заметили их, они в страхе возопили и попытались было убежать, но тут же были зарублены. Кувшины разбились, и золотая хаома смешалась с более темным золотом крови.

Демокрит интересуется, что такое хаома. Я и сам не знаю, что это. Только магам, то есть потомственным жрецам, дозволено готовить хаому, а я не маг. Знаю только, что в основе этого священного одухотворяющего снадобья лежит трава, растущая высоко в горах Персии и напоминающая, как мне говорили, ту, что у вас зовется ревенем.

За прошедшие годы каких только историй не насочиняли про смерть Зороастра! Поскольку он твердо и последовательно выступал против старых божеств, богов-демонов, поклонники этих злых духов верят, что демоны и убили пророка Мудрого Господа. Это ерунда. Эти белобрысые скоты с Севера просто грабили и жгли богатый город. Они и не подозревали, кто такой Зороастр.

Я не двинулся с места, где стоял в начале ритуала, и пучок прутьев так и остался зажатым у меня в руке. Думаю, на меня все еще действовала хаома.

Зороастр же, не обращая внимания на убийц и не отрывая глаз от пламени на алтаре, продолжал обряд. Боюсь, что я хоть и не двинулся с места, но в огонь уже перестал смотреть, как того требует ритуал.

Я зачарованно смотрел на бесчинство, творившееся вокруг. Благодаря хаоме я не испытывал страха. Горящие желтым пламенем соседние дома вдруг показались мне сказочно прекрасными. Тем временем Зороастр поддерживал священный огонь на алтаре. Губы под белой бородой в последний раз спросили:

— Прошу тебя, Господь, скажи мне правду: кто из говорящих со мной праведен, а кто порочен? Кто из двоих? Сам я служу Злу или Зло отделяет меня от спасения? Как мне не…

Зороастр упал на колени. Скоро семьдесят лет, как я рассказываю о том, что произошло потом, и иногда я сам себе кажусь школьником, бесконечно повторяющим вызубренный, но так и не понятый текст.

Но иногда во сне я снова вижу это пламя, чувствую запах дыма, смотрю, как туранский воин, высоко подняв мощной рукой топор, вдруг с силой опускает его на шею Зороастра. Пенясь, полилась золотая кровь, старческие губы продолжали шептать молитву, а варвары с тупым любопытством смотрели на моего деда. Зороастр возвысил голос, и я до сих пор слышу каждое его слово. Обычно он задает Мудрому Господу ритуальные вопросы, но на этот раз сам Мудрый Господь заговорил устами своего порока:

— Поскольку Зороастр отверг Ложь и заключил в объятия Истину, Мудрый Господь благословляет его вечной жизнью до окончания вечного времени, и так же будет с теми, кто последует за Истиной.

Туранский топор опустился снова. Зороастр пал ничком на алтарь и благоговейно прижал к груди то, что осталось от сына Мудрого Господа, — горящие угли.

Меня бы тоже зарубили, если бы один из магов не успел унести меня. К счастью, он слишком поздно выпил хаомы и сохранил ясность сознания, благодаря чему я и спасся. Мы провели ночь на дымящихся развалинах городского базара.

Перед рассветом варвары ушли, забрав с собой добычи сколько смогли унести. Все остальное сожгли, кроме городской цитадели, где нашли убежище моя мать и кое-кто из родственников.

Последующие дни я запомнил плохо. Сатрап Гистасп поспешил вернуться в город. По пути он захватил в плен множество туранцев. Мать говорила, мне показывали пленных, чтобы я опознал убийцу Зороастра. Но я не смог. Как бы то ни было, я ничего об этом не помню. В то время от действия хаомы я находился между явью и грезами. Помню пленных туранцев, посаженных на кол за разрушенными городскими воротами.

Через несколько недель Гистасп отвез нас с матерью в Сузы, к царскому двору, где нас встретили не очень-то приветливо. По сути дела, если бы не Гистасп, очень сомнительно, что я остался бы жив и смог насладиться минутами почтенной старости в этом городе — жемчужине среди городов, в который я никогда не чаял попасть, а тем более жить в нем.

Демокрит думает, что Афины великолепны. Но Демокрит никогда не видел цивилизованного мира. Надеюсь, когда-нибудь ты совершишь путешествие туда и изменишь свой греческий взгляд на вещи. Демокрит уже три месяца рядом со мной. Я стараюсь просветить его. Он старается просветить меня. Но мы сходимся в том, что, когда я умру — надо думать, довольно скоро, — ему следует отправиться на Восток. И между тем он слишком грек, слишком афинянин. Запиши это, Демокрит.

Я любил старого Гистаспа. Несмотря на мои малые годы, он обращался со мной как со взрослым. Он относился ко мне как к святому — к семилетнему-то мальчишке! Правда, я был последним, кто слышал предсмертные слова Зороастра — первые слова, произнесенные через человеческие уста самим Мудрым Господом. В результате те маги, что следуют Истине и противостоят Лжи, до сих пор считают меня несколько не от мира сего. С другой стороны, я не являюсь настоящим наследником Зороастра, несмотря на все попытки доброжелателей — и недоброжелателей — сделать меня верховным жрецом.