Шерил Уитекер - Лоренцо Великолепный

• Название: Лоренцо Великолепный
• Автор: Шерил Уитекер
• Издательство: Издательский дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-7024-1498-5

Восемь лет назад юный красавец Лоренцо Скалиджери спас шестнадцатилетнюю Вивиан от напавшего на неё пьяного негодяя. И с тех пор она отдала ему свое сердце. Чтобы быть ближе к любимому, девушка изменяет внешность и поступает к нему на работу. И вот Вивиан добивается взаимности. Но возможно ли построить счастье на обмане? Не рухнет ли все в одночасье, как карточный домик, когда правда выплывет наружу?

---

Вивиан попыталась спрятать улыбку.

— Разумеется.

— По-моему, тебе это доставляет огромное удовольствие.

— Неописуемое. Ты представь только: я, на верное, единственная женщина на свете, которая не лезет из кожи вон, стараясь сойтись с ним покороче и поскорее.

— Ага, что и сказывается, — ехидно заметил Кларенс.

— Просто благодаря этому я сразу выделяюсь из общего ряда, — возразила девушка. — И в один прекрасный день он непременно обратит на меня внимание.

— Будем надеяться, это случится раньше, чем он женится на какой-нибудь куколке из своего круга, чтобы обзавестись наследником для фамильного бизнеса. Он, знаешь ли, не молодеет.

Сердце Вивиан сжалось от боли — такой привычной, но все равно нестерпимо острой.

— Спасибо, что высказал вслух мои худшие опасения.

— Прости, но ты ведь всегда любила меня за то, что я говорю тебе правду.

Она медленно кивнула.

— Что верно, то верно… У него есть младший брат, Джанни, которого он любит, как сына. Миссис Мьюлип как-то упомянула, что, когда отец Лоренцо погиб, он стал его опеку ном. Ты бы видел, какое у него становится лицо, когда Джанни звонит ему из Италии.

Друг Вивиан пожал плечами.

— Насколько я могу сулить, ты не боишься, что он озабочен стремлением создать здоровую семью.

— Да хватит тебе!

— Ничего не скажешь, маскарад тебе удался на славу. — Кларенс вновь вернулся к прежней теме. — Правда, по-моему, ты все-таки перебарщиваешь. Эти твои очки, например. Скажи, ну кто в наши дни носит очки в такой тяжелой оправе? Разве что какая-нибудь директриса исправительной школы для трудных подростков.

Вивиан польщено хихикнула.

— Вот-вот. Кому, глядя на этакое уродство, придет и голову, что в них вставлены простые стекла? По-моему, великолепная идея. Да и к моему костюму они подходят.

Кларенс снова поморщился.

— Ох, хватит. Вот что я видеть совсем не могу — так это твой костюм. Скрывать такую чудесную фигуру пол бесформенным балахоном! Ей-ей, прямо средневековье какое-то! Умерщвление плоти! Ты что, в монашки заделалась? Дала обет воздержания? Лучшие годы проходят — а она сохнет по человеку, который видит в ней лишь образцовую машину для секретарской работы. Точную, как часы, и бесчувственную, как манекен в витрине! Нет, это выше моего понятия!..

В глазах девушки промелькнула боль. И Кларенс замолчал, поняв, что на сей раз зашел слишком далеко.

— Увы, ничего другого мне не остается. Я не могу не видеть его каждый день, а иной возможности у меня нет.

— Ты безнадежна, — покачал головой молодой человек.

— Знаю, — серьезно ответила Вивиан. Она не обижалась на Кларенса — на правах старого друга ему позволялось очень многое. Кто, как не он, поддерживал ее все эти годы? Кто всегда готов был подставить дружеское плечо? И кто, как не он, помог ей в свое время устроиться на работу в лондонский филиал «Библиоиитернешнл»?

— Ну ладно, мне пора. Значит, увидимся в Италии на следующей неделе?

— Вот именно, — кивнул Кларенс. — Ловлю тебя на слове. Нам с друзьями и впрямь можно будет остановиться в твоем номере во время ярмарки?

— Ну конечно.

— Твоя щедрость не знает границ. Ты хотя бы представляешь, сколько стоит такой номер в разгар сезона, да еще во время ярмарки, о которой газеты трубят вот уже полгода?

— Понятия не имею.

— Еще бы, ты ведь личный секретарь Лоренцо Скалиджери. Такие мелочи тебя просто не касаются. Мы с друзьями будем изображать на ярмарке студентов-вагантов. Хочешь, я и тебе раздобуду костюм? У нас в театре наверняка найдется что-нибудь подходящее.

— Нет-нет, спасибо. Мисс Морлендер не участвует в костюмированных шествиях. Это ниже ее достоинства.

— Какая жалость!

Вивиан улыбнулась.

— Ладно, до встречи. Приятного полета.

Кларенс страдальчески закатил глаза.

— Ну сама подумай, что может быть приятного в переполненном самолете на триста человек? Это ты, счастливица, полетишь на частном самолете своего магната и будешь вкушать всякие деликатесы. А нам, простым смертным, придется довольствоваться стандартной курицей и салатом…

Выходя на улицу, девушка улыбалась. Кларенс обладал удивительным даром поднимать ей настроение, заставлять забывать обо всех неприятностях. Насколько же легче он делал ее жизнь — запутанную и странную. Но такую увлекательную!

Если подумать, у них с Кларенсом было много общего. Он, актер, постоянно перевоплощался, играл разные роли. Она, секретарша, играла всего одну роль. Зато постоянно. И очень успешно.

* * *

Застегивая рубашку перед зеркалом, Лоренцо услышал стук в дверь. Должно быть, это Доминико. Невозмутимый и бесстрастный при посторонних, старик мажордом верой и правдой служил семье Скалиджери много лет и сам уже стал членом семьи. Забавно, но в домашнем кругу он был, напротив, болтлив и экспансивен.

— Войдите.

Дверь отворилась, но обычного потока сведений о погоде, о новостях в мире и о прочих увлекательнейших, по мнению Доминико, фактах и явлениях не последовало. Кто же это тогда? Должно быть, Джанни, больше некому.

Лоренцо всей душой любил младшего брата. Все в этом двадцатилетнем юноше — и голос, и фигура, и манеры — было живым напоминанием о его погибшем отце Джованни Скалиджери.

Каким-то чудом автокатастрофа, унесшая жизнь Джованни в самом начале медового месяца, не погубила ни его жену Паолу, ни будущего ребенка. И вот теперь через двадцать лет Джанни превратился в веселого, жизнерадостного молодого человека, счастливо преодолевшего обычные проблемы подросткового пери ода и с удовольствием учащегося в университете. Во всяком случае, так привык считать Лоренцо.

Правда, в последние несколько дней, после возвращения из Японии, он начал замечать в брате какие-то перемены. Джанни стал другим, более скрытным, что ли… Обычно между братьями не существовало никаких тайн и не договоренностей. Джанни постоянно искал общества старшего, делился с ним всеми подробностями своей жизни.

На сей же раз он приветствовал его обычными пылкими объятиями, но тотчас же куда-то исчез; ни словом не объясняя куда. И в глазах его Лоренцо вроде бы уловил тень тревоги или озабоченности. Казалось, юношу что-то гнетет. Лоренцо мог только теряться в догадках и уповать, что все это несерьезно и скоро раз веется само собой.

— Ты сегодня рано, Джанни, — не оборачиваясь обратился он к брату. — Вот и хорошо. Я соскучился по тебе и по нашим беседам.

Торопливо надев пиджак, он вышел из гардеробной — и замер. На пороге спальни робко переминалась с ноги на ногу Паола — тщательно причесанная и накрашенная, но еще в ночной сорочке и в пеньюаре. От отвращения у Лоренцо сжалось горло.

Он не терпел мачеху. Не выносил ее еще с той поры, когда за несколько дней до свадьбы отец, будучи слегка навеселе, признался одиннадцатилетнему Лоренцо, что не любит невесту и вынужден жениться на ней лишь потому, что та беременна. Паола специально заманила в постель старшего отпрыска одного из самых богатых и влиятельных семейств Италии, что бы войти в клан Скалиджери, приобщиться к их славе и богатству.

Лоренцо до сих пор помнил недоумение и горькую обиду, охватившие его при этом известии. Как же так, не понимал он, как же можно лечь в постель с женщиной, которую не любишь? Но отец просветил его: любовь не имеет никакого отношения к тому, что происходит между мужчиной и женщиной на ложе страсти. Все куда прозаичней и проще. Мужчине нужно одно — любовные утехи, наслаждение, которое дарует прекрасное тело подруги. Женщине — другое; деньги, власть и положение в обществе, которые может дать ей муж чина, если она сумеет заставить его признать ее законной супругой. И ребенок лишь разменная карта в этой извечной борьбе полов.

Урок был жесток. Возможно, Джованни в запальчивости, вызванной нежеланным браком, наговорил впечатлительному сыну того, о чем впоследствии пожалел бы. Но возможности взять свои слова назад ему не представилось: не прошло и двух недель, как он погиб. Эта душевная травма раз и навсегда определила отношение Лоренцо к женщинам вообще, а к Паоле в особенности. И даже теперь, по прошествии двадцати лет, он терпел ее в своем доме лишь ради горячо любимого брата. Пластические операции убрали шрамы с красивого лица Послы — но никакой хирург не мог бы залечить шрамы на сердце Лоренцо. Всякий раз, глядя на вдову отца, он видел перед собой ту, которая послужила причиной его смерти.

Тогда, двадцать лет назад, Паола была восемнадцатилетней красоткой, великолепно сознающей свои достоинства и уже прекрасно умеющей ими пользоваться. Годы отточили ее умения и таланты. Она превратилась в настоящую светскую львицу — безукоризненно элегантную, изысканную, всегда окруженную поклонниками. Но как ни странно, ни одному из них не удалось завоевать ее, ни к одному из них она не проявляла ни малейшего интереса. Уже не в первый раз Лоренцо задумался: а не надеется ли Паола увлечь его? Не такая уж дикая мысль, как могло бы показаться. За тысячелетнюю историю Италия видала и не такие странные веши. Взять хотя бы «Федру» — классику жанра. Паола лишь на семь лет старше его, умна, хороша собой. Чем не пара? И хотя Паола постоянно твердила, что после смерти мужа всецело посвятила себя сыну и не думает более о личной жизни, Лоренцо подозревал: все это лишь предлог, чтобы оставаться на вилле, вести образ жизни, соответствующий уровню Скалиджери.