Неизвестно - Александр Поляков Великаны сумрака
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Александр Поляков Великаны сумрака"
Описание и краткое содержание "Александр Поляков Великаны сумрака" читать бесплатно онлайн.
Чуткий Леонтьев, подумав, поддержал Тихомирова.
Конечно, действовать следует без правительства; его помощь скорее вредна, чем полезна, поскольку власть — и го- сударственная, и церковная — не дает свободы, навязывает казенные рамки. И поэтому нужно создать особое общество, которое бы повсюду поддерживало людей монархического образа мыслей — в газетах, на службе, в частной деятельности, выдвигая самых способных и энергичных. И этот маленький круг националистов должен быть нелегальным.
— Как иезуитский орден? — посмеивался Леонтьев. — С двойным уставом?
— А почему бы и нет? — потирал руки Тихомиров, чувствуя себя в своей стихии. — Один для отвода глаз. И цели — самые банальные: научные, благотворительные. А другой тайный — с истинными задачами организации. И вид такой, что вроде и не кружок вовсе, а только-то — случайное единение знакомых между собой людей. Никаких протоколов, списков, никаких печатей. Предвижу трудности, но уверен, знаю: лишь нелегальное общество дает возможность сильного действия.
Кого пригласить в члены? Непременно Грингмута, Гово- руху-Отрока (тоже из одумавшихся радикалов), Попова, Александрова, возможно, Астафьева. Хорошо бы и Черняева: у него сильная работа «О русском самодержавии»; интересно, глубоко рассуждает о монархических убеждениях народа. О мистике, идеалах и поэзии царизма. Жаль только, что он в Харькове.
Теперь Тихомиров и Леонтьев встречались чаще. Говорили, спорили. Переписывались, когда Константин Николаевич уезжал в Оптину. Затеяли вместе сочинить брошюру — в развитие статьи «Социальные миражи современности», которую Тихомиров напечатал в «Русском обозрении». Предвидел, тревожился, убеждал: при коммунизме общество окажется еще более расслоенным, а социально-демократическая идея приведет к полному порабощению личности государством; и следующий шаг — деспотизм.
Так в православной Москве, в сильной самодержавной России, когда, казалось бы, революция отступила, рассеялась, когда Александр III мощной и умиряющей рукой вел страну вперед, да, именно тогда, в безмятежные и ясные дни, в монархической России создавался подпольный монархический кружок, призванный спасти царский престол, оживить его новым дыханием.
Но все рухнуло.
4 ноября 1891 года он получил короткое письмо от Леонтьева: «Простите, больше ни слова не скажу. Была лихорадка, ослабел, принял 12 граммов хинина. Теперь голова плоха». Через восемь дней Константин Николаевич скончался от инфлюэнцы.
Идея нелегальной организации умерла на корню.
А следом стали уходить другие — Петр Астафьев, Юрий Говоруха-Отрок.
И вот теперь Тихомиров стоял на ступенях Храма Христа Спасителя и смотрел на заполненную толпами площадь. Заканчивался май 1917-го. С Москва-реки тянуло теплой влагой, ласковый ветер играл красными, черными, еще какими-то знаменами; шел революционный митинг, из охрипших глоток вырывались лозунги, анархисты везли гроб, девицы повизгивали, когда их лапали пьяные солдаты и матросы — расхлябанно-расхлестанные, без погон и поясов, давно забывшие командирский пригляд и боевые атаки.
Рядом с Тихомировым стояли юноши — племянник Юрий и младший сын Николай, родившийся уже в России. Сын на три дня приехал из Петрограда, где служил в ротах электротехнического батальона и ждал скорого производства в прапорщики. На груди у будущего офицера краснел революционный бант. Узелок чуть развязался, и Тихомирову хотелось сказать Коле, чтобы он совсем снял этот раздражающе-не- лепый лоскут; Лев Александрович уже и руку протянул к банту (ты же не такой, мальчик мой, не такой!), но осекся: сын смотрел на толпу почти восторженными глазами, оживленная улыбка играла на молодых губах. И от этого помертвело сердце — от неотвратимой беды, от скорбного предчувствия. Тихомиров понял: он уже не защитит Колю. Не спасет, не вытащит его всеми своими трудами из хмурого предзимнего утра 1920-го, которое еще не пришло, но уже надвигалось хрустом льда под сапогами нетрезвых расстрельщиков. Пуля убьет Николая сразу, а незнакомый штабс-капитан и сельский иерей будут стонать и их придется добивать штыками.
Красный бант горел на груди сына. Над мельканием разноцветных полотнищ, фуражек и нечесаных голов поднимались муть и накипь ворвавшейся в Россию революции.
Все худшие предсказания сбывались. А он писал, спорил, ошибался, терзался сомнениями — сколько времени ушло на это, сколько бумаги перевел! В одном сомнений не было: русское самодержавие родилось, крепло, развивалось вместе с рождением, укреплением и развитием русской нации; царская власть — это как бы воплощенная душа народа, отдавшего свои судьбы Божией воле. И еще знал он: демократия — разрушающий государство яд, и нет, кроме нее, ни одной формы правления, где бы воздействие народных желаний на текущие дела было бы так безнадежно пресечено. И если России суждено выжить, то нужно искать иных путей.
Он искал. Он находил.
Победоносцев то хвалил его статьи и книги, то ворчал. Сблизились со Столыпиным — тот прислушивался к тихо- мировским советам по рабочему вопросу. Но — умер обер- прокурор, убили премьер-министра.
«Монархическая государственность» вышла летом 1905 года. Великая книга тихо легла на полки. Только после революционной декабрьской встряски о ней вспомнили во дворцах и правительственных кабинетах. Поздно? Как знать, как знать.
Тихомиров грустил: его многолетний труд — эпитафия, надгробное слово на могиле некогда великого покойника — русского самодержавия. Впрочем, нет, не так. Он писал эту книгу уже не для современников. «Если пала корона, удержится ли фригийский колпак?» — вопрошал мглу бессонной ночи. Он, пробивая эту глухую мглу, тянулся к другим людям, к людям будущей новой породы, которые выстроят монархическую государственность на основе его идеальных конструкций. Потому что. Потому что гражданин Царства Небесного вначале должен стать гражданином царства земного. А настоящее самодержавие — дело грядущего, и его надо творить и творить.
В 1914 году он оставил пост главного редактора «Московских ведомостей». А до того — был удостоен Всемилостивей- шего пожалования: серебряной чернильницы фирмы Фаберже с изображением герба Российской империи. Успел попросить Столыпина выхлопотать ему чин действительного статского советника, что позволяло облечься в белые панталоны с золотым галуном и форменное пальто на красной подкладке. И называться «ваше превосходительство»...
Галдел, рвал мехи гармошек, толкался революционный митинг. Тихомиров покосился на сына: стало стыдно за все эти пустяки — чины, панталоны.
Керенский — болтливый прохвост. Скоро придут люди покрупнее. Новые великаны сумрака?
А что же он, Лев Александрович Тихомиров? Что осталось ему? Мало, совсем мало. Он заканчивал свое жизненное странствие. По просьбе Фигнер, постаревшей «Верочки-топ- ни-ножкой», большевики выделили ему паек — пуд и 12 фунтов муки, 16 фунтов гороха, 10 фунтов риса, 30 фунтов мяса, 4 фунта сахара, еще кое что.
При тусклом пламени свечки он завершал повесть «В последние дни». И погибали, бежали бесы, поражаемые небесными ратями. За окнами сергиево-посадского дома все было по- другому. Но он уже знал, что мирская тьма мнима, а свет — он есть, он победит, не рассеется.
Толпа все сильнее напирала на ступени Храма Христа Спасителя. Ораторы, сменяя друг друга, захлебывались в крике. Николай на мгновение оторвался от зрелища и взглянул на отца. Побелевшее лицо Льва Александровича было страшным.
Сын снял с груди красный бант и незаметно сунул в карман. В этот момент пьяные анархисты уронили свой черный гроб. Гроб упал на мостовую и рассыпался на куски.
Вместо эпилога
Вот и февраль. А у него два друга — метель да вьюга.
Метет в Подмосковье, и в Ярославле, поди, задувает. И мне, дерзнувшему прикоснуться к этим судьбам, видится заснеженная Тугова гора, вырастающая сразу за Стрелкой, где Которосль впадает в Волгу. Мне видится старое кладбище на склонах и могила видится — с оградкой и памятником серого камня, о который с грустным шелестом трется усталая поземка, играет тихо лапами молодой елки, притулившейся справа от надгробия.
Туга — это печаль, скорбь. Лишь ближние улицы шумят, петляют суетно: Ямская, Базарная, Луговая.
«Господи, да будет воля Твоя!» — выбито сверху на камне. А внизу — тускнеющим золотом: «Епископ Тихон Тихомиров».
Здесь лежит старший сын бывших революционеров-на- родовольцев. Прежде его звали Сашей. Он родился в Париже.
В снежном мареве времени проступает улыбка кудрявого мальчика на деревянной лошадке; мальчик входит в русский храм на Дару, а после ест калач, хрустя золотистой коркой. И спрашивает, спрашивает отца: «Когда мы поедем домой?»
«Пора домой. Я отойду сегодня», — скажет он духовным чадам перед Прощеным воскресением в марте 1955 года. Благословит всех, попросит дать зажженную свечу и отойдет ко Господу.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Александр Поляков Великаны сумрака"
Книги похожие на "Александр Поляков Великаны сумрака" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о " Неизвестно - Александр Поляков Великаны сумрака"
Отзывы читателей о книге "Александр Поляков Великаны сумрака", комментарии и мнения людей о произведении.