Сан Тери - Отпусти - это всего лишь слово

• Название: Отпусти - это всего лишь слово
• Автор: Сан Тери
• Жанр: Эротика

Предупреждение. Мат. Насилие. Жесть. Но и любовь разумеется, куда без неё. В целом. Черновик. Не вычитано,не отредактировано. Но бета нашёлся. Скоро представит правку. Зачем становится кормом для людских глаз? Это у нас с ним любовь, а для всех остальных окружающих, мы просто.. пидоры...( с ) от автора. Это только первая часть, вторую собственно строчу, но я так устал писать, что захотелось отдачи и вообще понять, что существует этот гипотетический результат. Несмотря на эмоции и реакции обещать могу одно, я планирую и собственно уже где - то и подхожу к хеппи - энду во второй части. Так что во время съёмки ни одна зверюшка не пострадала.

---

   Несмотря на хлам и некоторую ветхость мебели, комната выглядела вполне терпимо.

   По большей части так, как может выглядеть комната любого пацана. Стены, обклеенные картинками и плакатами с моими любимыми группами, правда, в последнее время, среди них затесалась целая эротическая галерея, под которой так удобно было прятать облупившиеся обои. На столе даже имелся живой комп, который я выкупил у знакомого практически за копейки. Деньги у меня были. Мать давала с зарплаты, что могла позволить, что говорило о том, что родители у меня, в общем-то, были неплохие, да и подрабатывал я где мог, и как мог. В магазинах всегда требуются грузчики, клеельщики рекламы и раздатчики флейрсов. В общем-то, это меня не напрягало нисколько. Наоборот, я гордился тем, что самостоятельно зарабатываю себе на жизнь, хотя и понятно было, что реальную работу мне ещё не скоро светит найти. Но, в сущности, какие запросы у подростков? На себя мне хватало, как я уже и говорил.

   Часы показывали начало седьмого. Я переоделся. Не знаю, по какой причине, но я снял вещи подаренные Саном и убрал их в самый дальний угол шкафа. Не готов я пока был к его подачкам, хотя и понимал, что дурак. Ну, вот такой вот я принципиальный. Дома было абсолютно нечем заняться. Вольх так и не звонил, пропав очевидно на неопределённый срок. Я попытался делать домашку, но математические формулы никак не желали укладываться в голове, мысли постоянно отвлекались на постороннее. В основном крутились вокруг того, как мне теперь разбираться с Вольхом. Что сказать? Что объяснять?

   Раскладка: "Саня меня опоил, изнасиловал, и мне неожиданно понравилось" у меня у самого в голове не укладывалась. А потом меня осенило. Я даже ощутил себя дебилом, что не додумался до этого раньше. Вольх оставил мне ключи от квартиры. Я ведь могу, в сущности, не встречаться с ним, могу просто придти, положить его вещи, забрать свои, и уйти. Ну а потом, как-нибудь, постепенно, всё само собой рассосётся.

   Именно с такими мыслями, я натянул старенькие гриндерсы, прихватив куртку, которую хранил исключительно в своей комнате, чтобы не украли и торопливо свистнулся из дома, не забыв запереть дверь на замок.

   Что-то крикнул с кухни отчим, кажется, только сейчас сообразивший кто тут пролетал, но я уже не слушал, с облегчением от того, что миновал встречи с предком до вечера, выстукивал ногами бодрый ритм.

   Я всегда хожу быстро. Практически ношусь. Не знаю, почему так. Движения у меня резкие, быстрые, порывистые. Мне постоянно не сидится на месте, надо куда-то нестись, что-то делать. Запри меня дома на несколько часов и это станет настоящей пыткой. Зато на улицах я отдыхал. Улицы манили с неистовой, притягательной силой. Они кипели жизнью и энергией, отголоски которой я постоянно находил внутри себя. И, растворяясь среди друзей, в темноте ночных переулков, сидя на остановках или у костров, я ощущал себя почти счастливым и живым. Сейчас на улицах всё ещё было холодно, но март уже растопил ледяной, скованный морозом воздух, наполняя его запахом коры и талого снега, подкрасив деревья красновато-розоватым оттенком. В семь часов вечера на улице уже не было темно, хотя сумерки активно опускались на город, встречаемые зажжёнными фонарями и ярким светом, льющимся из окон домов и витрин.

   До дома Вольха было почти сорок минут ходьбы. Я даже успел замёрзнуть чутка, всё таки зря не одел шапку и шарф, не лето же. Поднялся по ступенькам, испытывая облегчение от того, что придумал и решил всё так ловко, хотя на самом деле ничем иным как трусостью, такое облегчение не назовёшь.

   Но дело заключалось не только в трусости. Вы знаете, я могу, не глядя, не боясь ни бога, ни чёрта, встать один против толпы скинхедов, если они попытаются зажать в углу девчонку. Я не боюсь драк, не боюсь отстаивать своё мнение, способен бросить его в лицо. Но присутствовала в жизни одна единственная вещь, которую, я, отличиясь повышенной восприимчивостью - безумно боялся. Чужая боль.

   А когда эту боль причинял сам....

   Тот, кто хоть раз испытывает страдания на своей шкуре, знает какого в этой шкуре другим... Как объяснить? Чужое состояние вызывает отклик, царапает изнутри, взгребает и ты не можешь пройти мимо, бросить самого себя в другом человеке - не можешь...

   Не знаю, какими тайными или явными мотивами руководствовалось моё подсознание в такие моменты, но для меня это оказывалось по настоящему мучительно. Одна мысль о том что по моей вине кто - то пострадает. ..Острым ножом по оголённым проводам изнутри, "серпом по яйцам." Я мог страдать сам, но не выносил, когда страдают другие...

   Жизнь не настолько меня убила и размотала по проводам, чтобы я повзрослел и научился посылать её нахуй, вместе с теми людьми которые имели привычку врываться и портить бытие; наоборот, я долбоёб очевидно считал, что моя задача всех спасти, взять на себя то, что я мог сделать...А сделать я не мог.... Поэтому не умел отказывать, там, где логика требовала отказать, путался, вязнул в чувствах и в отношениях, как муха в клейкой паутине, хотел как лучше для всех, не понимая, что так не бывает, и самое важное понять, что хочу я сам . Вот, что должно было стать изначальным трамплинам. Но трамплина не было.

   Мы часто желаем" много и всего и сразу" но понимаем это невозможно. Для того, чтобы определить собственную цель, приходится от чего - то отказываться, чем - то жертвовать, выбирать, находить компромисс...

   Это вы понимаете, я сейчас понимаю это...А тогда не понимал, я был подростком и не хотел жертвовать ничем, верил, что это возможно: совместить несовмещаемое, впихнуть в себя невпихуемое, потому что в моей маленькой личной Утопии всем на свете должно было быть хорошо.

Почему идёт дождь, дождь,

дождь в Утопии?

   Я скорчившись над дверью, поворачивал ключом в замке, с чертыханием ковыряясь в непривычной конструкции. Открыть никак не получалось. Спичек ему туда что ли напиха....

   Руку внезапно резко повело вслед за поворачивающимся замком, дверь открылась, и Вольх просто задёрнул меня на себя. Он был дома. А я... Я растерялся.

   - Ты где был? - светлые глаза смотрели устало, раздражённо и...

   - Эм, - Я открыл и закрыл рот. Вольх просто прижался ко мне, поцеловал, нахмурился, осознав, что я напрягся, и принялся расстёгивать мою куртку, планируя закинуть её на вешалку просторной прихожей, где уже висела знакомая кожанка с накинутым поверх светлым шарфом.

   - Вольх, пусти, я тебе что, дитё малое, блин?

   Я раздражённо вывернулся.

   Мне не нравилось, что Вольх относится ко мне как к ребёнку. Пусть он и был старше, но вот Сане не приходило в голову выставлять меня безруким идиотом в откровенных мелочах, а Вольх, не знаю, пёрся он от этого, что ли.

   - Судя по уму похож...Шучу - Вольх фыркнул, и тут же стал серьёзным. - Ник, ты хоть изредка не ленись трубу проверять. У тебя абонент вторые сутки вне зоны доступа. Я извёлся весь. Чёрти чего себе надумал.

   Вольх подтолкнул меня в спину, привычно запуская в комнату, нападая лавиной обвинений.

   В напряжённом тоне слышалась тревога, обида, непонимание.

   Я растерялся. От Вольха не было ни одного звонка, и вот выясняется, что всё это время он мне звонил по сто раз на дню, а я был для него недоступен. Собственно, по этой причине, по его словам, он и вернулся раньше, чем планировал.

   - Вообще-то... Ты не звонил. - Я поделился с ним этим соображением и Вольх снова нахмурился.

   - Может со связью что? - предположил я, неуверенно ковыряясь в собственной мобиле, и оцепенел, сообразив, что Вольх заблокирован. Кто это сделал? Саня?

   - Потом разберёшься. Неважно.

   Я повернулся. Вольх стоял, прислонившись к косяку двери, скрестив руки на груди, и улыбаясь смотрел на меня.

   - Ты же здесь.

   Стало очень паскудно. У меня даже ноги подкосились, когда он шагнув, привлёк к себе и втянул в поцелуй, постепенно переходя на лицо, подбородок, скулы. Обнимая и собственнически лапая. Естественно запуская ладони под ремень, что бы стиснуть задницу.

   - Чёрт. Как я по соскучился, малыш, ты не представляешь. Нереально просто.

   Он зарылся носом в моё плечо, и последние слова прозвучали неразборчиво, больше похожие на невнятное бормотание, но тем не менее смысл был очевиден и от этого смысла, от самого себя, мне становилось паскуднее с каждой секундой. Вот только Вольх вряд ли замечал моё состояние.

   Оторвался с трудом, дружески хлопнув по плечу, и возвестил довольно, на всю комнату.

   - Ладно. Сантименты потом. Ник, мы с тобой сегодня неприлично богаты, так что переодеваемся, едем в ресторан. Посидим как белые люди, отметим нас... и вообще.

   В его голосе мимолётно скользнула просящая нотка и тут же растворилась смытая нахлынувшими эмоциями. Радостью.