Вирджиния Эндрюс - Врата рая

• Название: Врата рая
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Издательство: Издательство «Новости»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7020-0982-7

Светлый привычный мир 18-летней Энни, в которой читатель узнает дочь Хевен Ли, героини предыдущих романов пятилогии, в один миг оказался разрушен. Но, став сиротой и калекой, девушка бросает вызов судьбе и побеждает.

---

— В этом нет вашей вины, тетя Фанни. Кто же мог все это знать? У меня были лучшие доктора. Тони покупал все, в чем я нуждалась, включая персональную медицинскую сестру. Только она оказалась такой ужасной.

Я рассказала ей без излишних подробностей о том, что произошло. Тетя Фанни слушала, качала головой и время от времени поджимала губы.

— Жалко, что ее нет здесь. Я бы не задумываясь свернула этой сестре шею.

— Тетя Фанни, когда Тони провозгласил, что он является настоящим отцом мамы, вы тогда не очень удивились. Каким образом вы узнали об этом?

— Незадолго до того, как моего брата Тома загрыз до смерти тигр в цирке, он написал мне письмо, в котором рассказал о своем разговоре с моим отцом Люком. Том был очень возмущен и взволнован, потому что узнал, что Хевен фактически не была дочерью Люка. Мой брат и Хевен были так близки, и, понимаешь, он очень сильно переживал это. Ему надо было излить кому-то свое горе, и он написал об этом мне. Во всяком случае, получается так, что, когда мой папа женился на твоей бабушке Ли, она уже носила в себе ребенка от Тони. Люк сказал Тому, что Ли призналась, что Тони изнасиловал ее… может быть, он это делал и не один раз. Вот почему она убежала из этого замка и от всех этих денег и стала жить в Уиллисе с папой. Она умерла при родах, так что никто из нас не знал ее. Хевен всегда считала, что Люк ненавидит ее из-за того, что его ангел Ли, как он ее называл, умерла, рожая Хевен, понимаешь? Я думаю, здесь было многое намешано, особенно если учесть, что Хевен не была родной дочерью Люка. И он знал об этом.

— Так что Тони — мой настоящий дедушка, и он наконец признался в этом не только для того, чтобы я там осталась, — заявила я весомо.

— Выходит, так, Энни, — ответила тети Фанни. Потом, увидев на моем лице обеспокоенность и неправильно истолковав ее, добавила: — То, что он тронулся головой, совсем не означает, что это случится и с тобой, Энни.

— Я об этом и не думала, тетя Фанни, я думала о маме, о том, как ей было тяжело узнать обо всем. Однако она никому ничего не сказала, не так ли? И вы тоже никому не говорили?

— Нет, я никогда никому не говорила, кроме того случая, когда мне пришлось сказать об этом адвокату во время рассмотрения вопроса об опекунстве. Но это не всплыло наружу, потому что я и твоя мать заключили сделку. Мы купили и продали между собой Дрейка, совершенно так, как купили и продали нас самих.

Она сконфуженно опустила глаза.

— Что бы вы ни сделали в прошлом, это теперь ушло и не вернется, тетя Фанни. Сейчас вы полностью и даже с избытком оплатили это.

— Ты действительно так думаешь, Энни, дорогая?

Я кивнула головой.

— И даже то, что мы сделали Люка твоим папой?

— Мы будем брать только самое хорошее, что есть в нас.

— Какая же ты замечательная молодая леди! — Потом ее лицо стало печальным. — Но теперь ты знаешь, что я не являюсь тебе родной тетей.

— Нет, тетя Фанни. Вы навсегда останетесь моей тетей. Я не придаю такого большого значения отношениям родства по крови.

— Ну, я люблю тебя так, как если бы ты была кровной родственницей, Энни. Пожалуй, я люблю тебя даже больше, я люблю тебя, как дочь, и вы с Люком по-прежнему остаетесь сводными братом и сестрой.

— Да, — ответила я и посмотрела в окно на крышу веранды. Я не могла отвязаться от мысли о том, что со времени аварии очень многое изменилось. Моя мать не была фактически Кастил, хотя и выросла под этой фамилией, жила в этой лачуге и считала, что Тоби и Энни Кастил являются ее родными дедушкой и бабушкой. Хотя эти открытия были для меня в настоящее время болезненны и неприятны, я не могла даже представить себе, что должна была пережить моя мать, узнав наконец правду. Это было равносильно тому, если бы она вдруг потеряла всю свою семью и ее удочерили совершенно незнакомые люди.

Затем ее сделали одной из Таттертонов и заставили жить в этом особняке, полном воспоминаний, от которых ее настоящий отец превратился в ревнивого безумца. Неудивительно, что она бежала оттуда с маленьким Дрейком на руках. Дрейк! На самом деле он не был моим дядей, но, конечно, не знал этого, да и не узнает, если только Тони не выболтает правду во время одного из приступов безумия. Сама я не горела желанием говорить об этом Дрейку. Я считала, что боль, которую я испытала в результате этого открытия, должна остаться под замком в моем сердце.

Я понимала, что теперь я потеряла не только своих родителей, но также и свое наследие, то важное звено, которое связывало меня с Люком. У нас не было больше общего прошлого, наполненного красочными историями о жизни в Уиллисе, о нашем прадедушке Тоби. У меня не было теперь прошлого, поскольку оно оказалось связано с Тони Таттертоном, а я не хотела этой связи. Я не хотела помнить ничего из того, что он говорил мне о своем отце и о своем деде.

Я действительно собиралась начать новую жизнь и стать другой. Кем я буду? Как это скажется на наших отношениях с Люком? Будущее было таким неясным и пугало меня сильнее, чем когда-либо до сих пор. Меня забросили в другой лабиринт, и я не имела никакого представления о том, как долго придется плутать по нему, пытаясь найти свой путь. Мне не хватало кого-нибудь, похожего на Троя, кто взял бы меня за руку и повел через лабиринт. Тетя Фанни? Конечно, она стала намного лучше, но даже она была подавлена всем произошедшим.

Я не могла позвать папу или побежать к маме. А Дрейк был так ослеплен Тони и своим местом на предприятиях Таттертона, что на него нельзя было полагаться, как раньше. Я потеряла дядю, который был для меня скорее старшим братом, потеряла из-за пленившего его блеска богатства и власти. В этот момент Тони казался мне дьяволом, а Дрейк — одной из его жертв.

Более светлые и обнадеживающие мысли пришли ко мне только тогда, когда я стала думать о Люке. Я расскажу ему о том, как я чувствовала себя и какие страхи я испытывала. Но не станет ли это слишком тяжелой ношей для него? Не окажется ли он раздавленным обязанностью быть утешителем и поддержкой человеку, который находится в таком отчаянии и одиночестве? Я ведь гораздо большая обуза, чем он рассчитывал. Это было совершенно ясно.

Тетя Фанни помогла мне переодеться в ночную сорочку и лечь в мою постель… мою собственную пушистую, мягкую постель с простынями, пахнущими сиренью. Вернулась миссис Эвери, чтобы убрать вещи. Затем она стала порхать по комнате, что-то поправляя, смахивая какие-то пылинки, пока тетя Фанни не сказала ей, что мне надо отдохнуть.

— Люк и я достанем некоторые вещи, которые тебе понадобятся, как, например, этот забавный столик на кровать.

— И приспособление для ходьбы. Я хочу начать пользоваться им завтра утром.

— Правильно. Хорошо, дорогая, добро пожаловать в свой родной дом. — Она поцеловала меня в лоб и повернулась к выходу.

— Тетя Фанни.

— Да?

— Спасибо, тетя Фанни, за то, что привезли меня домой.

Она покачала головой, в ее глазах сверкнули слезы. Она быстро вышла из комнаты.

Я уставилась на дверь, одновременно и с ожиданием и с пониманием тщетности своей надежды. Если бы мама могла войти через эту дверь хотя бы один только раз! Если бы мы могли снова поговорить друг с другом! Как мне не хватало ее, не хватало ее мудрости, ее заботы. Может быть, если я закрою глаза и очень сильно захочу, я услышу ее шаги в коридоре, ее нежный тихий смех и затем увижу, как она торопливо входит в мою комнату.

Она откроет мои окна, поднимет шторы. «Вставай и сияй, будь счастлива, что живешь и что здорова. Не теряй даже минуты, потому что каждая минута драгоценна, Энни. Каждая минута — это подарок, а ты не хочешь казаться неблагодарной, не правда ли?»

«О мама, я все еще калека. Мои ноги подобны старым, вымоченным в воде чурбанам».

«Чепуха, — услышала я ее голос. — Жизнь такова, какой ты ее делаешь. Теперь скажи этим своим ногам, что они уже достаточно долго отдыхали. Теперь настало время снова трудиться. Поняла?»

Что это — звук моего смеха? Я чувствовала ее руки на своих ногах, они двигались по ним и как по волшебству восстанавливали в них силу.

«Все в порядке», — сказала мама, поднимаясь с кровати. Затем она уплыла, стала тенью…

— Мама? Мам… Мама!

Она исчезла. Солнце закрыло большое темное облако. В комнате было сумрачно и уныло, везде были тени.

— Мама!

— Энни?

— Что… кто… Люк?

Он стоял возле моей кровати.

— С тобой все в порядке? Я услышал твой крик.

— О Люк… пожалуйста, держи меня, держи меня, — вскрикнула я.

Он быстро сел на кровать и обнял меня. Я уткнулась лицом в его грудь и всхлипывала, а он нежно гладил меня по волосам и шептал:

— Все хорошо. Я здесь. Все в порядке.

Затем я ощутила его губы на моем лбу. От его успокаивающих поцелуев у меня закололо в груди, его теплое дыхание приятно согревало мои щеки. Я чувствовала, что наши сердца бьются с одинаковым ритмом.