Александр Богданов - Культурные задачи нашего времени

• Название: Культурные задачи нашего времени
• Автор: Александр Богданов
• Издательство: Издание С. Дороватовского и А. Чарушникова
• Жанр: Философия
• Год: 1911

Нет двух отдельных культур, материальной и духовной. Как только мы захотим понять жизненный смысл и происхождение объединяющих идеологических принципов, исследование приведет нас к «материальным» условиям, т. е. техническим и экономическим. Технический уровень общества, его экономическое строение — вот чем определяются его культурные задачи, вот откуда они исходят. Рассмотрим эту связь более конкретно, чтобы, опираясь на нее, выяснить в существенных чертах культурные задачи нашего времени.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Но мы, признав организующую функцию искусства в жизни коллектива, не станем останавливаться на такого рода скептицизме; мы только отметим, что культурное, т. е. организующее влияние искусства почти всегда шире, а порою — и глубже, чем влияние отвлеченного познания. Искусство, со своим конкретно-образным характером, ближе и понятнее массам, как бы демократичнее, чем наука. Не случайно беллетристика читается во много раз больше, чем всякая популяризация; миллионы людей могут видеть и понять одну и ту же картину; а музыка, если она сумеет выразить чувство народных масс, распространяется среди них так, как волны в море. Пролетариату, который живет своей жизнью, такой непохожей на жизнь его предшественников, нужно свое искусство. И он будет его иметь, так как это великий класс, энергия которого возрастает, и творчество расширяется, — наследник всей общечеловеческой культуры.

Некоторые полагают, что суровое трудовое существование рабочего класса, вместе с еще более суровой социальной борьбой, помешают ему заняться созданием своего искусства до тех пор, пока он не станет господствующей силой среди общества. Они не отрицают значения искусства в народной жизни, но считают неизбежным, что оно будет оттеснено другими социальными приспособлениями, более непосредственно связанными с трудом и борьбою, составляющими основу классовой жизни; экономическое и политическое самосознание класса, согласно этому мнению, должны слишком сильно поглотить творческую энергию рабочих масс, их внимание, их волю, чтобы остался достаточный излишек всего этого для серьезной и глубокой жизни в сфере искусства. Марксизм, — говорят эти люди — поневоле не поэтичен, потому что он вынужден всюду срывать красивые идеологически оболочки, и раскрывать грубые материальные интересы, определяющие ход истории; к таким же материальным интересам апеллирует он в деле сплочения пролетариата; чтобы достигнуть цели, он должен бить в одну точку, в чем и заключается его спасительная узость. Но уж поэзией при этом надо пожертвовать, и всего лучше сознательно сделать это, не пытаясь идти против неизбежного. Вот, когда будут улажены материальные отношения общества, и экономические интересы перестанут разделять людей, тогда настанет время для новой поэзии, тогда гармония искусства закрепит новые связи жизни. А до тех пор пролетариату надо удовлетворяться сухой, но необходимой прозой.

Эти взгляды насквозь пропитаны «здравым смыслом», т. е., в сущности, мелким расчетом. И, как часто бывает в таких случаях, весь расчет основан на ложной предпосылке, на той идее, что жизнь в сфере искусства есть чистая затрата энергии, минус для других областей человеческой активности. Как будто коллектив обладает только некоторым определенным количеством сил, и если расходуешь их на одно, то на другое непременно остается меньше. На самом же деле, силы коллектива рождаются из его деятельности и возрастают с ее развитием; чем она уже и одностороннее, тем слабее накопление классовой энергии. Если сплочение класса происходит на более ограниченном поле культуры — не выходит за пределы его экономики и политики, — то оно охватывает и связывает в стройную систему гораздо меньшую сумму потенциальных человеческих сил, чем если оно совершается на более широком поле, по всей линии возможных культурных форм. Не был бы гениальным тот генерал, который, в виду чрезвычайных трудностей похода, ради сбережения сил отменял бы музыку и песни в своем войске. Военная музыка не создает в солдатах новой энергии, но она будит и освобождает ту, которая дремлет в глубине организма, — и присоединяет ее к обычному запасу, которым располагает человеческая воля.

Механически и арифметически взятая сумма социальных сил, воплощенная в рабочих массах, колоссальна; но до сих пор лишь незначительная часть их приняла организованную форму коллективной энергии. Тут всепроникающее влияние нового искусства найдет для себя огромный простор; гармонизируя чувства и стремления масс, оно будет могучим двигателем, ускоряющим рост и победу коллектива.

XXVI

Я не стану говорить о формах этого нового, пролетарского искусства; предоставляю это другим, более меня компетентным в таких вопросах. Но что касается его содержания, то здесь, не выходя из рамок социально-философской теории, мы можем прийти к некоторым общим выводам, и устранить некоторые распространенные предрассудки.

Многие полагают, что пролетарское искусство должно специально описывать пролетарскую жизнь — быт и борьбу рабочего класса; то, что лежит за этими пределами, по их мнению, может быть разве лишь по необходимости терпимо в пролетарском искусстве, и во всяком случае должно занимать в нем второстепенное место. Такой взгляд чрезвычайно ошибочен и наивен.

Мир классового опыта, который является объектом классового искусства, отнюдь не ограничен подобными пределами; по своей тенденции он безграничен, он стремится охватить все бытие общества и природы. Пролетарий живет среди других классов, в общем ему либо чуждых, либо враждебных, но не за стеною, а в постоянном соприкосновении с ними. Тысячи нитей: общения, идейного, экономического, гражданского, связывают его с различными представителями этих классов; многое, сознательно и бессознательно, он от них воспринимает даже тогда, когда неприязненно сталкивается с ними; многое, кроме того, стихийно сохраняется в нем, как наследство от тех классов, из которых он социально произошел, классов индивидуалистических, каковы мещанство и крестьянство. Знать их, в совершенстве понимать их организацию, их психологию, интересы, для него в высшей степени важно и для того, чтобы не поддаться их культурному воздействию, и для того, чтобы точно предусмотреть их социальную позицию в исторических конфликтах, без чего нельзя установить целесообразной тактики по отношению к ним, — и также для того, чтобы взять у них все то полезное и прогрессивное, что они могут дать.

Природа тоже вся, а не маленькая часть ее, нужна рабочему классу не только в познании, но и в художественном изображении: она — бесконечно расширяющееся поле его труда, ее завоевание — конечная его цель, для которой средством послужит и новая организация общества — его классовый экономический идеал.

Ни о каком замыкании нового искусства в рамки узко-классового быта не может быть и речи. Не случайно приходится нередко видеть, что рабочие находят скучными и неинтересными описания пролетарской жизни, предпочитая им романы и новости из жизни других слоев общества. Правда, это их отрицательное отношение вызывается чаще всего сентиментально-филантропическими картинами «страдания» рабочей массы, воспринимаемых извне сочувствующими ей, но плохо понимающими ее людьми. Но и помимо этого, рабочие прямо заявляют очень часто, что свою среду с ее интересами и бедствиями они все-же знают из личного опыта, а потому им интереснее знакомиться с другими элементами общества, В таких суждениях есть, пожалуй, тоже известная односторонность, но очень понятная и естественная у людей, которым надо в возможно кратчайшее время получить возможно большее содержание для своей мысли и чувства. Истинное искусство и для самих пролетариев своей организующей силой способно открыть в их труде, их борьбе и обыденном существовании много такого, что ускользает от их сознания. И конечно, это сделает всего скорее, всего больше, всего вернее тот новый художник, который будет представителем пролетарского искусства, который глубоко и ясно будет воспринимать опыт развивающегося коллектива с его точки зрения.

XXVII

Откуда придет этот новый художник? Чаще всего, я думаю, он будет уже не «белый ворон» из выше лежащих сфер общества, а родное дитя пролетариата. Без сомнения, пришелец с могучим талантом и чуткой душою, который всем сердцем и всей волей примкнет к новому коллективу, который примет активное участие в его усилиях и в его судьбе, — такой человек, вероятно, сможет овладеть его массовым опытом настолько, чтобы воплотить его в образах искусства. Но здесь это будет более редким исключением, чем в области отвлеченного познания. Для художественного творчества обязательна конкретность и целостность отражения жизни, а потому необходимо более полное и непосредственное проникновение во все переживания коллектива, чем для творчества научного и философского.

Наблюдаемый за последнее время поворот целого ряда крупных поэтов и художников Запада к социализму ярко выражает притягательную силу пролетарского коллектива, и несомненно, подготовляет развитие пролетарского искусства; но все-же было бы неправильно считать Верхарна, Метерлинка, Демеля, Франса, Лемонье и им подобных за настоящих представителей этого искусства. Им близки уже интересы рабочих масс, их страдания и протест; но способ восприятия жизни, способ ее понимания, который складывается среди этих масс, еще слишком мало доступен художникам-социалистам Запада, и естественно, что в этом их мог опередить значительно М. Горький, который сам долго жил пролетарской жизнью. Во всяком случае, перед нами еще только первые этапы нового искусства; предстоит большой путь и трудная работа, — но каждый следующий шаг тут будет оказываться легче предыдущего. Чем теснее будет организовываться пролетарский коллектив во всех формах, ему свойственных, чем определеннее будет кристаллизоваться его общее миросозерцание и мирочувствование, тем неизбежнее и чаще в его среде будут находиться люди, глубоко проникнутые всем богатством его переживаний, и способные стройно, гармонически организовать их в формах искусства.