Николай Князев - Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны

• Название: Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны
• Автор: Николай Князев
• Издательство: Товарищество научных изданий KМK
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004

Впервые в России публикуются мемуары двух белых офицеров, воевавших в гражданскую войну в России и Монголии под командованием барона Р.Ф. фон Сарыл-гун-хурэа:

Н.Н. Князев. Легендарный барон;

М.Г. Торновский. События в Монголии-Халхе в 1920–1921 годах: военно-исторический очерк (воспоминания).

Книга первого из них была опубликована в Харбине в 1942 г. и почти неизвестна, а мемуары второго публикуются впервые. Оба автора живым и ярким языком описывают события, очевидцами которых были. Их воспоминания контрастируют с некоторыми домыслами, существующими вокруг жизни и деятельности барона Унгерна. Вводится в оборот ряд фотографий, имеющих отношение к данной теме. — Книга адресована гуманитариям, в первую очередь историкам, востоковедам, этнографам, политологам, культурологам, а также широкому кругу читателей, интересующихся историей.

С.Л.Кузьмин (сост.)

---

На Булугуне, в провинции Гучэн, русским преградили путь китайские солдаты. Местные китайские власти потребовали сдачи оружия. Волей или неволей, но пришлось сдавать оружие и положиться на волю Провидения. Выяснилось, что до указания из Пекина, как поступить с русскими беженцами, местные китайские власти не позволят русским двигаться с Булугуна.

Русские не пришли в отчаяние от такого решения китайцев. Погода стояла отличная. Тепло. Место стоянки прекрасное. Строили землянки, ловили рыбу, строили бани, церковь, печи (китайские власти дали муку). При наличии муки, мяса, рыбы, дров жизнь в царстве “царя Булугуна” потекла не только сносно, но подчас и весело — построили театр. Так в царстве “царя Булугуна” прожили до весны 1922 г.

Наконец весной пришел приказ из Пекина — впустить русских беженцев в Северный Китай. За лето 1922 г. все люди отряда полковника Сокольницкого рассеялись по Китаю: в Пекине, Тяньцзине, Мукдене, Харбине. Все эти люди должны быть благодарны Сокольницкому за спасение жизней.

Есаул Кайгородов, отделившись от полковника Сокольницкого со 148 партизанами, вышел на Чуйский тракт и на нем наткнулся на отряд в 300 человек красноармейцев, которые шли на поддержку Байкалову. Произошел короткий бой. Красные были разбиты, побросали оружие и патроны. Оружие и патроны были очень нужны Кайгородову. Местные жители знали, где обосновался Кайгородов, относились к его отряду сочувственно, снабжая продовольствием. Со всех сторон шли к нему добровольцы, и отряд его вырос до 2000 бойцов.

Есаул Кайгородов шел на Бийск, разбивая и уничтожая по пути красные отряды и гарнизоны. Наступившие холода и глубокие снега в горах вынудили Кайгородова стать по деревням на зимние квартиры. На зимних квартирах у партизан стало не хватать продовольствия для людей и фуража для коней, что обессиливало отряд.

Многие партизаны уходили по своим деревням. Падала дисциплина. Зима разрушила блестящее дело Кайгородова.

Красные подтянули крупные резервы под командой Ледогорова, которые принудили Кайгородова уходить с зимних квартир в горы. Партизаны ушли в малодоступное ущелье Архит, где спокойно и отсиживались. Из своего горного убежища Кайгородов изредка выезжал в ближайшие поселки, расположенные по озеру Бух- тарма.

По весне есаул Кайгородов приехал в один из поселков и заночевал у приятеля. В этом поселке скопилось до сотни человек алтайцев, желающих поступить в отряд Кайгородова. По подстрекательству ли большевистских эмиссаров, желая ли головой Кайгородова расплатиться с большевиками за свои долги перед ними, по прибывшие партизаны в ночь на 22 апреля 1922 г. окружили дом, где ночевал Кайгородов и открыли по нему огонь. Есаул Кайгородов выскочил из дома в одном белье и отстреливался от изменников. Расстреляв все патроны, он вошел в избу и, по одним данным, принял цианистый калий, по другим, — последний патрон пустил себе в голову. Изменники выволокли богатырское тело Кайгородова из избы, отрубили голову, посадили ее на длинный шест, повезли по деревням Алтая и передали красным.

“Поражу пастыря, и разбредутся овцы”. Так случилось и с кайгородовцами. Они разбежались.

Так закончил жизнь один из выдающихся партизан Сибири революционного времени 1919–1922 гг. Он заслуживает доброй памяти уже по одному тому, что, будучи непримиримым врагом большевистской власти в России, боролся с нею до последнего вздоха. Идя по тяжелым путям, он не насиловал других идти его путями. Был крутым, подчас жестоким, но справедливым человеком. Для себя ничего не искал, а полон был одним стремлением — к благу России, как он понимал благо ее.

Генерал Бакич

Генерал Бакич по рождению — чистокровный серб. Всю первую Великую войну провел на Русском фронте с сибирскими стрелками. Гражданскую войну, командуя корпусом, провел на Южном фронте (Оренбургском). Когда Южная армия (атамана Дутова) перешла границу Синьцзяна, была разоружена китайцами и расквартирована лагерем на реке Эмиль, то Бакич — один из немногих генералов — остался с армией, в которой еще насчитывалось до 30000 человек солдат и офицеров, и разделил с ними горькую судьбу в ожидании какого-то выхода из положения.

Автору неизвестно точно, при каких условиях и по каким причинам в Китайский (Восточный) Туркестан с 1 июня 1921 г. начался наплыв большевистских эмиссаров с согласия Китайского правительства. Положение белых русских в Синьцзяне, а особенно стоявших на Эмиле, становилось невыносимо тяжелым. Среди воинов началось брожение. Под влиянием агитации большевиков большая часть решила сдаться па милость большевиков.

Генерал Бакич с непримиримыми 7600 человеками двинулся на восток. Без оружия, без средств, окруженный кругом врагами, отряд Бакича прокладывал себе путь самодельными копьями, а нередко одними камнями.

19 сентября отряд подошел к Сарыл-гун-хурэ, которое осаждал есаул Кайгородов. Последовал неудачный общий штурм хурэ 21 сентября. Кайгородов резко разошелся во взглядах с Бакичем и со своими партизанами ушел. Генерал Бакич в течение последующего месяца предпринял 2 штурма на хурэ. В первом штурме 1 или 2 октября, чтобы уменьшить потери, перед передовыми цепями катили тюки шерсти. Во второй атаке 11 или 12 октября впереди цепей гнали гурты яков. Но благодаря малому количеству ружей и патронов атакующие не имели успеха, и Бай- калов удержал хурэ.

В половине октября к Байкалову подошло подкрепление в 2–3 тысячи человек с мощной артиллерией. Пришлось снять осаду и самим скорее уходить. Неудачи генерала Бакича под Сарыл-гун-хурэ сильно подорвали дух в отряде. Из отряда несколько частей дезертировало. Но, уходя от Сарыл-гун-хурэ, в отряде состояло на довольствии еще 6000 душ. Он представлял из себя некоторую силу.

По личному ли побуждению, под уговорами ли атамана Казанцева, страстного поклонника Урянхайского края, генерал Бакич повел свой отряд в Урянхай, где рассчитывал спокойно перезимовать с тем, чтобы по весне начать действия против большевиков в Красноярском направлении. План Бакича не осуществился. На пути в Урянхай красные с монголами большими силами окружили отряд Бакича. Оставалось два пути — сдача или смерть.

Генерал Бакич был высоко благородный человек. Он пожертвовал собой и старшими офицерами ради спасения “меньшей братии” и сдался с отрядом на милость красных.

Монгольские начальники потребовали от большевиков выдать им атамана Казанцева, что большевики охотно исполнили. Монголы предали лютой смерти Казанцева за то, что он по дороге из Улясутая в Кобдо сжег многие хурэ, перешедшие на сторону большевиков[69].

Генерала Бакича с начальником штаба генералом Степановым и шестнадцатью старшими офицерами доставили сначала в Ургу, откуда переправили в Троицкосавск, где в январе месяце 1922 г. судили и расстреляли.

Уход генерала Бакича с р. Эмиль, поход его безоружного, босого, голодного и холодного 7–8–тысячного отряда через Джунгарию, Западную Монголию, через Южный Алтай, бои с киргизами[70], красными и последняя трагедия по снятии осады Сарыл-гун-хурэ составляют одну из тяжелых страниц Белого движения. Они ждут своего историка, так как я не располагаю документами, чтобы полно описать события[71].

Лично я мало знал генерала Бакича, так как по службе в Южной армии наши пути не сходились. Сужу о нем лишь по рассказам других, хорошо его знавших. Общий голос — генерал Бакич большой патриот, прекрасной души человек, но упрямства неимоверного, которое и погубило его, в стремлении во что бы то ни стало взять Сарыл-гун-хурэ. Он не мог не понимать, что взятие Сарыл-гун-хурэ не разрешало вопроса ни “русского дела”, ни интересов национальной Монголии, и что “дело белых русских” в Монголии с уходом Азиатской конной дивизии оттуда было проиграно на все 100 %. И только упрямство — сломать сопротивление латыша Байкалова — заставило потерять месяц и приблизило его лично и его отряд к сдаче на милость красных.

Нужно было спасать жизнь 6–7 тыс. человек, доверившихся ему — вместе ли с полковником Сокольницким, отдельно ли — когда еще пути у него не были закрыты. Несомненно, отряд мог бы свободно достигнуть Гучэна. Лично ли по своему упрямству, под влиянием ли атамана Казанцева — Бакич, как и Унгерн, возлагал надежды на Урянхайскую благодатную котловину, словно горы Саян могли спасти рушившееся Белое движение, упуская главное: что благодатная долина Урянхая — благодатна для мирной жизни, а в борьбе она — ловушка, из которой выхода нет.

Не имея тыла, источников пополнения боеприпасами, продовольствием, медикаментами, запертые в котловине стали бы легкой добычей красных, был бы новый бунт и новая сдача. Многие в отряде генерала Бакича, понимая безвыходность положения, ушли от него из-под Сарыл-гун-хурэ и присоединились к полковнику Сокольницкому, а часть разбежалась. От Сарыл-гун-хурэ Бакич увел отряд, не превышающий 5000 человек.