Дэвид Бирн - Весь мир: Записки велосипедиста

• Название: Весь мир: Записки велосипедиста
• Автор: Дэвид Бирн
• Издательство: Амфора
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-01180-7

Культовый музыкант и композитор, обладатель «Оскара» и «Грэмми», основатель великих Talking Heads предстает в этой книге с новой стороны — как путешественник и рассказчик.

Однако талантливый человек талантлив во всем, и читать путевые заметки Дэвида Бирна необычайно увлекательно. Объездив без преувеличения весь мир, музыкант убедился, что лучше всего наблюдать жизнь разных городов с седла «двухколесного коня»: такая точка обзора — быстрее, чем при ходьбе, и чуть выше пешеходов — не даст заскучать, но при этом позволит рассмотреть городской пейзаж в деталях, недоступных пассажирам стремительно несущихся автомобилей или поездов. Велосипед хорош еще и тем, что оставляет время на размышления, — и Дэвид Бирн щедро делится с читателем своими мыслями о самых разных вещах: политике, музыке, архитектуре, истории и особенностях национального характера.

Точные, зачастую парадоксальные наблюдения музыканта составляют своеобразную карту мира — увиденного глазами велосипедиста.

---

Я въезжаю в городок Ниагара, причудливое гетто, где живут чернокожие и итальянские иммигранты. Мимо проплывают итальянские бакалейные лавки, парикмахерские салоны, винные магазинчики. Останавливаюсь, чтобы купить сэндвич с сосиской и тонизирующий лимонад. Перед переполненной окурками пепельницей сидит бледная пожилая женщина лет, наверное, семидесяти, которая с интересом листает журнал «Кантри уикли». Говорю ей, что в такой жаркий день, если не поберечься, можно сильно обгореть на солнце. Фыркнув, она пренебрегает советом и показывает мне журнальную страницу с портретом Алана Джексона[5]. «Мой любимый, — говорит она, — в этом году».

Ничто не предвещает великолепие водопада. Выезжая из этого пыльного городка, руководствуешься знаками, указывающими направление на мост, переброшенный в Канаду, на таможню и парк. Подъезжая к водопаду, видишь странный туман вдали и чувствуешь, что воздух становится ощутимо холоднее, словно ты вошел в большую комнату с хорошим кондиционером. Облокотившись на перила моста, я во все глаза смотрю на эту жуткую громаду — гляжу и гляжу, словно стараюсь сохранить ее отпечаток в своем мозгу. А затем разворачиваюсь и еду назад.

Драка. Шоу

Я видел странный фильм под названием «На заднем дворе». Это такое странное реслинг-шоу, которое действительно устраивается где-то на задворках: подростки подражают эскападам Всемирной федерации реслинга, раздвигая их границы чуть дальше, делая и без того жестокое представление еще чуточку экстремальнее. В боях они используют обмотанные колючей проволокой бейсбольные биты, они прыгают в ямы, заполненные лампами дневного света, они поджигают друг друга и, разумеется, кидаются стульями и лестницами-стремянками, совсем как в телевизоре. Только «На заднем дворе» — шоу самодельное.

Просто челюсть отвисает: зрелище веселое, но порой становится страшновато. Сложно смотреть без содрогания, как паренек полосует себя опасной бритвой, чтобы хлынула кровь, которая сделает его выступление более зрелищным.

В отдельных случаях родители подбадривают своих чад одобрительными криками.

Как и в случае Всемирной федерации реслинга, немалая часть затеи — показать качественный, но безвредный спектакль, однако хорошее шоу, кажется, требует определенного количества настоящей крови, неподдельного риска и опасности. И порой участники этих боев чересчур увлекаются, а грань между спектаклем и реальностью начинает выглядеть пугающе зыбкой.

Я спрашиваю себя, неужели этим детишкам нужно (выражаясь словами песни Трента Резнора) наносить себе раны, чтобы понять, способны ли они на чувства? Разве они настолько бесчувственны, что радуются любым ощущениям — включая боль? Причинить боль совсем не сложно. Те, кто рискует получить серьезную травму на этих представлениях, пассивно замирают, терпеливо дожидаясь удара по голове лампой дневного света или мусорным баком. Подобные «наказания» кажутся неизбежными, почти желательными. А если сам мечтаешь поплатиться за свою смелость — разве это «наказание»?

Вот, значит, что происходит за безмятежно-унылыми фасадами пригородных коттеджей, мимо которых я привык проезжать на велосипеде: настоящее кипение страстей, драматические схватки, пытки, боль и дикие вскрики болезненного восторга. В детстве мы с друзьями обожали играть в «войнушку», носились по кварталам собственного пригорода, но у нас не было такого разгула фантазии, да и практически никакого физического контакта.

Мгновения «Кодак»

Я прибыл в Рочестер, штат Нью-Йорк, чтобы выставить свои работы и провести переговоры в Истмен-Хаус, где жил когда-то Джордж Истмен, основатель компании «Кодак».

Мистер Истмен, как здесь принято его называть, ни разу не был женат, жил с матерью и в итоге застрелился. Он оставил единственную строчку в прощальной записке, которая выставлена в витрине: «Друзьям: моя работа выполнена. Зачем ждать?» Он совершил самоубийство, практически едва успев подписать обновленную версию завещания. Исключительно тактичный, внимательный и рациональный, хотя, может, чересчур одержимый чистотой человек, он постарался избежать ненужных брызг крови, выстрелив в разложенное на груди влажное полотенце. Джордж был серьезно болен и хотел избежать страданий.

По всему дому развешаны часы, которые однако словно стараются не попадаться на глаза. Большинство спрятаны в углах комнат и рядом с рамами картин: мистер Истмен надеялся сделать слуг пунктуальными. Они знали, что хозяин дома в любой момент может назвать точное время, поскольку, даже если Джордж смотрел прямо на них, скорее всего, часы висели как раз за их спиной. Каждый предмет обстановки и мебели, принадлежавший мистеру Истмену, был снабжен гравированной пластинкой («Собственность Дж. Истмена»), привинченной где-нибудь сзади.

Hulton Archive/Getty Images

В спальне его матери, расположенной точно напротив его собственной, стоят две одинаковые узкие кровати, сдвинутые вместе. Спальня самого Истмена теперь пустует: в ней сохранился только камин. Именно здесь произошло его самоубийство. Мне почему-то кажется, что на самом деле Джордж все годы спал рядом с матерью, но, возможно, у меня просто слишком бурное воображение.

Прямо в центре Рочестера, где река Дженеси низвергается в глубокое ущелье, расположен красивый водопад: этакая уменьшенная, но тем не менее замечательная Ниагара.

Я подъезжал к этому потоку на велосипеде, когда выступал здесь в прошлый раз, едва ли не случайно на него наткнулся. Водопад на редкость хорош, и поначалу я недоумевал, отчего город не старается, так сказать, подать товар лицом. Писатель Руди Рюкер говорит, что еще тридцать лет назад водопада вовсе не было видно из-за заводского смога, так что, наверное, в этом и кроется разгадка.

© 2009 Rudy Rucker

Я оглядываю низвергающиеся струи. Над одним из краев водопада нависает почти заброшенный завод «Кодак», который, вне сомнения, пользовался рекой как источником электричества и заодно тоннами сливал в нее свои фотохимикаты. На противоположном берегу реки высятся другие фабричные здания и руины гидростанции. Похоже, этот быстро растущий город (первый строительный бум случился, когда сюда дотянули канал Эри, что сделало возможным судоходство по Дженеси — от Великих озер и Чикаго до самого Нью-Йорка) с радостью ухватился за возможность разбогатеть, и вскоре заводы перекрыли почти все подступы к воде. В те дни горожане практически не видели собственную реку. Особняки богачей расположились вдали от индустриальной зоны. Джордж даже держал на своем участке коров, потому что любил парное молоко.

Человек, подвезший меня к Истмен-Хаус, рассказал, что в 60-х годах на берегу реки были построены многоэтажные жилые дома, которые потеснили старые заводские здания: в тот момент земля стоила недорого. Довольно скоро эти кварталы пришли в запустение, и нынешние застройщики надеются выселить всех, кто там еще живет, потому что речная набережная постепенно стала лакомым кусочком и может принести неплохой доход.

В этих краях впервые появилось не только производство «Кодак», но и другие: «Ксерокс», «Бош энд Ломб», а в соседнем городишке… «Джелл-О». Все эти названия навевают мне воспоминания о событиях прошлого века. В последние годы «Кодак» уволил довольно много работников, но, как ни странно, они полны оптимизма по поводу будущего своего бизнеса — хотя не представляю, как можно верить, что фотопленка вернет себе былую популярность? Кстати, кто-нибудь еще пользуется ксероксами? А вот желатиновые концентраты от «Джелл-О» — другое дело, они всегда пригодятся.

Если поездить по городу, становится ясно, какое удачное у него расположение, — но прошлое еще не ослабило цепкой хватки на его горле: той хватки, что задушила великое множество подобных живописных городков. Я не говорю, что старые строения и кварталы следует снести, искоренив все воспоминания о них, — как раз наоборот! Но, наверное, им нужно придумать какое-то новое применение.

«Он добился, чего хотел, но при этом потерял все»

Я прибываю в Валенсию, местечко неподалеку от Лос-Анджелеса, когда день еще только начался. Умывшись, выхожу во двор за багажом. Похоже, я оказался во сне или, может, в декорациях к какому-то фильму: на тротуарах ни души, хотя все здания по соседству — сплошь новенькие, чистенькие многоквартирные дома, выстроенные в подражание тому или иному архитектурному стилю. Через улицу от меня стоит шоппинг-центр с пассажами, имитирующими улицы, но эти «улицы» тоже совершенно безлюдны.

К краю пешеходной дорожки привинчена бронзовая статуя, изображающая пару покупателей: мать и дочь, застигнутые на пике лихорадки шоппинга, с пакетами покупок в руках. Это памятник потреблению? Или, может, мемориальный монумент, установленный там, где обеих сбила машина? Забредаю все дальше, и по спине то и дело пробегает холодок. Пожалуй, здесь страшнее, чем в самом «неблагополучном» районе Нью-Йорка. Словно прямо перед моим приездом тут взорвалась нейтронная бомба — или место, где совсем недавно бурлила цивилизация, вдруг оказалось брошено. Быть может, мне удастся понять, почему люди покинули город в такой спешке? Вокруг шумит зелень, орошаемая спрятанными разбрызгивателями, все здесь поражает чистотой. Похоже на ожившую иллюстрацию к тексту Литтл Ричарда: «Он добился, чего хотел, но при этом потерял все». С виду этот городок — воплощение мечты. Он вобрал в себя все наши стремления, исполнил все желания, но порой воплощенная мечта может превратиться в настоящий кошмар.