Савва Морозов - Крылатый следопыт Заполярья

• Название: Крылатый следопыт Заполярья
• Автор: Савва Морозов
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1975

Эта книга — документальная повесть об одном из выдающихся воздушных первопроходцев Запольярья — летчике И. И. Черевичном. Автор — журналист, литератор, участник многих экспедиций в Арктику, спутник и друг героя повести — рассказывает о яркой жизни, необычайно плодотворной деятельности полярного следопыта, способствовавшего важным географическим открытиям нашего времени.

---

Сколько времени шагали трое сквозь бешено клубящиеся снежные облака, сказать трудно, никто не смотрел на часы. Казалось, четыре километра растянулись в сорок. Зато как приятно было увидеть полусобранную «Аннушку», надежно укрепленную тросами на «мертвяках» — металлических клиньях, вбитых в лед. Радовали Черевичного и усталые, заросшие щетиной лица троих ребят, собравшихся в палатке, уютно освещенной синим огоньком газовой плитки.

— Знаешь, Иван Иваныч, я уж думал: улетит «Аннушка» без нас. Да как бы и нас с Мишей и Ваней ветром не унесло в океан, — запекшимися губами улыбался Каш.

— Вижу, Леша, все вижу. Отстояли вы, орлы, аэроплан. Еще потерпим малость, вместе-то веселей. А там соберем «Аннушку», в небо пойдем.

Потерпели… Поработали… Пошли наконец в долгожданный полет. Каш — за штурвалом, Черевичный — на правом пилотском кресле. Пассажирами — Сомов и Ман. Вот что написал об этом Иван Иванович:

«Самолет быстро набрал высоту. Под нами тянулась бесконечная белая пустыня. Слева под снежным покровом материк, справа скованное льдом море. Материк отделяется от моря ледниковым барьером. В нескольких местах барьер пересекается ледовым потоком, который медленно идет с возвышенных частей материка к океану. Его движение измеряется всего лишь несколькими метрами в год. Иногда ледниковый поток несет огромные валуны, камни, обломки пород.

Все, кто находился на борту самолета, напряженно всматривались в даль. Каждому хотелось как можно скорее увидеть участок, где можно было бы начать строительство обсерватории..

Мы пробыли в воздухе несколько часов, обследовали берег между шельфовыми ледниками Шеклтона и Западным, до горы Гаусберг. Выходов коренных пород мы не обнаружили, за исключением небольших скал в районе, лежащем к югу от острова Хасуэлл.

На следующий день был совершен второй полет в район острова Хасуэлл. На этот раз на борту были научные консультанты экспедиции профессора Г. А. Авсюк, К. К. Марков и П. А. Шумский. Они тщательно обследовали этот участок и пришли к выводу, что здесь можно организовать поселок… Ученые заявили, что, возможно, удастся отыскать хорошие подходы к участку с моря; для строительства обсерватории могут быть использованы скальные выходы у края ледникового обрыва и практически неподвижные участки ледника, упирающиеся в эти скалы.

В третий раз АН-2 кружит над островом Хасуэлл. Летят с нами И. А. Ман, М. М. Сомов, профессора О. С. Вялов — геолог, А. М. Гусев — геофизик. Делаем посадку на ледник вблизи одной из скал, возвышающихся у самого берега. Смогут ли подходить сюда корабли, можно ли строить здесь поселок? Ходим смотрим и пожимаем плечами. Обрывистый край материкового льда высотой более 10 метров над уровнем моря изгибается в этом месте почти под прямым углом. В вершине угла и на стороне, обращенной к северо-западу, у самого обрыва выступают впаянные в его толщу четыре небольшие скалы. Самая крупная — в вершине угла — имеет ширину до 400 метров. Ее соседки значительно меньше. Расположены они на расстоянии 60—100 метров друг от друга. Против этих скал над поверхностью моря возвышаются семнадцать скалистых островков. Самый большой из них остров Хасуэлл. Водное пространство между островами заполнено множеством подводных камней, некоторые из них выступают из воды.

Обрадованный результатами своих усилий, наш отряд развил кипучую деятельность. В короткий срок в бухте Депо — на припае и на ледовом плато у берега — были сооружены временные взлетно-посадочные полосы».

Ученые тем временем детально изучили место, на котором предполагалось строительство базы, установили возможность подхода к берегу большого судна. После этого было заседание ученого совета экспедиции, все пришли к выводу: строить обсерваторию Мирный нужно на выходах коренных пород.

У строителей, ученых, моряков — свои заботы, у авиаторов — свои. Стремясь пополнить транспортные средства отряда, механики с деятельным участием штурманов и радистов быстро собрали один из тяжелых самолетов — двухмоторный ЛИ-2. На нем Черевичный перелетел к месту будущих обсерватории и поселка, куда уже перешел и начал там выгружаться дизель-электроход «Обь».

Пока шла сборка второго ЛИ-2, Иван Иванович вместе с группой ученых вылетел к одному из интереснейших мест в районе работ экспедиции — Оазису Бангера, названному так по имени открывшего его американского летчика.

Оазис открытой земной поверхности в пустыне окружающего вечного льда. После надоевшего белого однообразия под крылом глаз пилота прямо-таки отдыхал, отмечая темные каменистые пятна, озера, речушки в долинах. Все выглядело на редкость приветливо. Одна беда — не найти сразу места, подходящего для посадки. Вызвав по радио в Оазис вертолет пилота Иноземцева, Черевичный полетел к берегу Нокса. Обнаружил близ него два островка, не обозначенные на картах. Присмотрел площадку примерно в центре ледника Шеклтона и тут же, опустившись на нее, установил по краям аэродромные флажки, выгрузил несколько бочек с горючим.

Вскоре в Оазисе начали работать геологи. Полеты туда из Мирного стали обычным делом, благо погода стояла тихая, ясная.

Но любому благополучию приходит конец. С наступлением осени Черевичный убедился в том, что общие особенности суровой южнополярной земли характерны и для тех мест, где каменистые породы свободны от ледового и снежного покрова: Оазис Бангера в климатическом отношении далеко не всегда является оазисом. Находясь в Мирном, Иван Иванович с тревогой читал радиограммы от Гурия Сорокина, который на ЛИ-2 опустился на купол ледника близ Оазиса и был застигнут там непогодой.

«Порывистый ветер до 25 метров в секунду, машина держится на тросах, скользя по льду», —

это в первом сообщении.

А вот и второе:

«Порывы до 30 метров в секунду, машина будто катается на коньках…»

Командир отряда давал пилоту советы по радио, как лучше крепить машину. Однако советы советами, а страшновато порой становилось в Мирном и ему самому — командиру отряда, сидевшему в теплом домике. Сорокин сообщал о скорости ветра 50 метров в секунду — такой воздушный поток можно испытать, находясь на крыле летящего самолета. Как выдержать человеку такой ураган?

Шел второй месяц южнополярного новоселья. Рядом с «Обью» выгружался еще один корабль, прибывший от берегов Родины, — дизель-электроход «Лена».

— Гляди, Иван Иваныч, наш молодой антарктический порт еще не открыт, а уже плывут к нам заморские гости, — сказал Сомов и попросил Черевичного слетать в ледовую разведку для шедшего с севера австралийского экспедиционного судна «Кисти Дана».

Тогда в воздухе Черевичный впервые ощутил всю фантастическую дальную даль южнополярных краев: сказочными плавучими дворцами проплывали под крылом айсберги, освещенные летним незаходящим солнцем. Иссиня-черным выглядел Индийский океан, простиравшийся до горизонта. Казалось, там, за горизонтом, нет уже решительно ничего, там конец света. Но именно в эти минуты донесся до авиаторов родной голос Большой советской земли.

— С Москвой прямая связь, командир, — кричал взволнованный радист Патарушин, склонившись над левым пилотским креслом. — От дежурных по севморпутьскому радиоцентру всем нам привет!..

Как тут было не возликовать! Как не представить себе мысленно знакомое здание на улице Разина и другой дом — на Суворовском бульваре.

— Попроси, Герман, московских ребят на квартиру мне звякнуть, телефон мой — вот он.

— Да что вы, Иван Иваныч, кто из москвичей не знает ваш телефон…

Через несколько минут, вернувшись в пилотскую из своей радиорубки, Герман Патарушин протянул командиру прозрачный шелестящий листок:

— Вот, только Рита ваша дома оказалась.

В том полете именинником себя чувствовал не только радист. Штурман Морозов тоже потрудился на славу. Подробную характеристику ледовой обстановки и рекомендацию, как следовать к Мирному, сообщил он по радио австралийскому капитану.

Работали авиаторы и как бригада портовых грузчиков. Пришедшее вслед за «Леной» рефрижераторное судно выгружалось на припай. Оттуда воздушным путем скоропортящиеся продукты доставлялись на склад. «Портовая страда» особо отмечалась в записях Черевичного: неутомимые водители вертолетов и «Аннушки» сделали тридцать рейсов, перебросив 25 тонн.

Когда над Мирным взвился Государственный флаг СССР и Сомов объявил официальное открытие первой советской обсерватории в Антарктиде, Черевичный собрался в дальний полет — к Южному геомагнитному полюсу, в район, где по планам экспедиции было намечено создание внутриматериковой научной станции.

Не впервой было ему отправляться в места, обозначенные на карте белыми пятнами. Но одно дело в Арктике, — там за продвижением самолета неотрывно следят береговые рации, на материке и островах работают радиомаяки и пеленгаторы. И совсем иначе выглядит Антарктида: на втором часу полета Патарушин записал в своем бортжурнале: «Прекращена связь с «Обью»». Это значит, что тут, за Южным полярным кругом, сколько ни сообщай свои позывные, никто тебя не услышит…