Сергей Семанов - Брусилов

• Название: Брусилов
• Автор: Сергей Семанов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Книга посвящена жизни и деятельности А. А. Брусилова, крупнейшего русского военачальника, с именем которого связана одна из блестящих операций первой мировой войны — «Брусиловский прорыв». Потомственный военный, прошедший путь от воспитанника Пажеского корпуса до верховного главнокомандующего, А. А. Брусилов становится видным советским военачальником. В книге широко использован исторический материал, документы первой мировой войны и предреволюционных лет. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Как видно, ничто тут не изменилось за сто лет: Брусилов не первый и не последний.

На исходе лета 1872 года он благополучно прибыл в свой полк — первое место службы. Он стал кавалерийским офицером, драгуном.

Драгуны — один из родов кавалерии, причем наиболее поздний из всех других (об этом чуть ниже). И поскольку сам Брусилов всю жизнь был кавалеристом — и не только по роду службы, но и по сути своей натуры, — то здесь следует сказать хотя бы несколько слов о роли кавалерии в военной истории.

Слов нет, пехота старше, нежели конные войска. Велись между древними народами уже долгие, большие войны, a лошадь еще не была приручена. Первым боевым использованием коня стала колесница: легкая двухколесная повозка с одним или — реже — несколькими воинами. Все хорошо знают такие изображения в древнеегипетских росписях, ведь в Египте полки колесничих стали главным видом вооруженных сил, сами фараоны выходили в бой на колесницах.

Кавалерия в привычном для нас облике, то есть как отряды вооруженных всадников, появилась также в глубокой древности у кочевых племен. Самые, пожалуй, знаменитые из них — наши далекие соотечественники скифы. Основным оружием их было не копье и сабля, а лук со стрелами, то есть средство дальнего боя. И это не случайность, а закономерное следствие уровня тогдашней техники: люди еще не придумали стремян, ездили «охлюпкой», без опоры на стремена крепко держаться в седле невозможно, а значит, нельзя успешно владеть оружием ближнего боя — трудно нанести сильный удар и при этом не упасть с коня.

Отсутствие стремян было причиной относительной слабости конницы в античном мире. Вспомним, что в армиях греков и римлян главной ударной силой стала тяжеловооруженная пехота. Не знал древний мир и подковы — это значит, что кавалерия была ограничена в своих передвижениях, лошади легко сбивали копыта, особенно на твердом грунте. Александр Македонский, Ганнибал и Цезарь хоть и были сами прекрасными наездниками, но прославились успехами прежде всего своей великолепной пехоты.

Расцвет кавалерии произошел в средние века. И на Востоке, и на Западе конница стала главной боевой силой, а пехота чуть ли не вспомогательными войсками. В Западной Европе основой армии сделалась тяжелая рыцарская конница, сильно вооруженная, но малоподвижная. Напротив, на Востоке (например, у арабов или татаро-монголов) сложился иной тип кавалерии — легкой и подвижной, главное оружие которой — искривленный меч, сабля (впоследствии она стала принадлежностью почти всех конных войск). Во время крестовых походов и при нашествии татаро-монголов на Польшу, Чехию и Венгрию оба вида кавалерии столкнулись. Эти столкновения закончились в общем-то в пользу легкой и подвижной кавалерии Востока.

В старой Руси сложился свой тип вооруженных сил, где был равно использован опыт Запада и Востока. Войска Киевской Руси, а позже и Московского царства имели более тяжелое вооружение, чем легкая конница степняков, но подвижность русской кавалерии была куда выше, чем у западных рыцарей. В этом одна из причин, что наши предки успешно отразили наступление отборных армий захватчиков, вторгавшихся на Русь как с Востока, так и с Запада.

Развитие огнестрельного оружия подняло значение пехоты, но отнюдь не отменило роль конницы. Тогда же встал вопрос: как сочетать коня и ружье? Ведь на скаку, с седла не попадешь в цель из тяжеленного мушкета… Военная практика вскоре подсказала решение, и тогда-то появились драгуны. Происхождение этого слова неясно, зато точно известно время и место рождения. В конце XVI века французская армия вела кампанию в Италии. И вот маршал Бриссак догадался посадить пехотинцев на лошадей, чтобы срочно перебросить их в необходимом направлении; у заданной цели новоявленные кавалеристы спешились и повели бой, как им положено, в пешем строю. Маневр Бриссака оказался неожиданным и успешным.

Как все истинно ценное и новое, опыт этот получил быстрое распространение. В XVII столетии драгунские части появляются во всех европейских армиях. В 1631 году первый драгунский полк был сформирован в России, сформирован из иностранцев; опыт оказался неудачен. Как и многое другое в русской военной истории, наши драгунские полки ведут свою настоящую историю со времен Петра Великого. Именно тогда, во времена Полтавы и походов в Германию и Персию, где еще никогда не вндали дотоле русских знамен, именно в ту пору российская кавалерия состояла почти сплошь из драгунских полков. Это понятно. Смелые и решительные войны Петра отличались размахом и маневром, а поэтому, коли пришла нужда. — пехоту на коня! Всадников в пешие шеренги! «А о Петре ведайте, что жизнь ему недорога, жила бы только Россия!»

Тогда же, то есть при Петре, в 1703 году, возник Тверской драгунский полк. История его известна довольно хорошо, и это долгая, славная и очень интересная история. Не место излагать ее здесь, как и рассказывать о роли драгунских войск в русской армии: тут тоже возникали свои моды и пристрастия, в течение капризного XVIII века драгунские полки то спешивались и становились карабинерами, то, напротив, «утяжелялись» и превращались в кирасир. Но с начала XIX века драгуны опять стали существенной частью кавалерии, а полк, в котором начал свою службу молодой Брусилов, участвовал почти во всех военных кампаниях, что вела Россия с 1812 года.

Итак, Тверской драгунский полк появился еще до Полтавской победы. Военные люди всегда любят историю своих частей и подразделений, гордятся ею. В русской армии почти обо всех именитых полках создавались исторические описания, есть они (хоть и не слишком обширные) и о тверских драгунах. Юному прапорщику Алексею Брусилову, как и его однополчанам, старшим и младшим, было чем гордиться.

Обстановка в Закавказье в ту пору оставалась вполне спокойной. Долгая и кровопролитная война с горцами Шамиля закончилась. В августе 1859 года грозный некогда имам сдался войскам генерала Барятинского в ауле Гуниб. С тех пор опасные набеги мелких феодальных князьков в грузинские и кубанские долины прекратились. Мир царил и на русско-турецкой границе. Впрочем, то следовало бы назвать скорее длительным перемирием: правящая верхушка Османской империи по-прежнему мечтала вернуть под свою власть народы Кавказа.

Части русской армии, которые несли службу в Кавказском военном округе, имели прекрасный боевой опыт и традиции. Они приучены были действовать в той своеобразной местности, где горные кручи соседствовали с цветущими равнинами, а холод заснеженных ущелий с полуденным зноем долин. Большинство офицеров и старослужащих солдат хорошо научились применяться к особенностям театра военных действий, имели достаточную воинскую закалку. Кстати, и это немаловажно, многие из них знали языки местных народов, их обычаи и нравы.

Тверской драгунский полк уже давно располагался в Закавказье. Офицеры отличались немалым боевым опытом, в особенности старшие по возрасту, ветераны войны с Шамилем. Младшие по-возрасту офицеры ревниво берегли традицию.

15 августа 1872 года прапорщик Алексей Брусилов представился командиру тверских драгун полковнику Мейендорфу Богдану Егоровичу. То был пожилой вояка, добродушный и благожелательный, из давно обрусевших немцев. Он тепло принял новоиспеченного офицера, хриплым басом сказал несколько приветственных слов и поручил полковому адъютанту позаботиться об его устройстве. Это произошло в Тифлисе, когда драгуны прибыли из летних лагерей. Брусилов был назначен младшим взводным офицером в 1-й эскадрон.

Служба оказалась для молодого офицера увлекательной, интересной и даже приятной. В частях Кавказского округа не очень-то мучили личный состав строевой муштрой и нарядами. Офицеры, особенно молодые, жили довольно-таки вольготно. Высокое начальство находилось далеко, командиры частей смотрели сквозь пальцы на проделки их младших сослуживцев, к тому же вокруг Кавказ со всеми своими соблазнами: южной природой, прекрасным вином, вековыми обычаями веселого застолья. А в Тифлисе — театры, изысканное общество, балы и званые вечера, на которых офицерская молодежь всегда являлась самыми желанными гостями.

Юный Брусилов легко вошел в новую для него жизнь. Общительный, скромный и приветливый, он быстро сошелся со своими новыми товарищами. Принимал участие в развлечениях, но меру соблюдал, что оказалось весьма кстати. Увы, немало его сотоварищей, старших и младших, злоупотребляли обычаями кавказского застолья, проще говоря, пили излишне много. На это окружающие смотрели тогда сквозь пальцы, что приводило порой к плачевным последствиям. К счастью, этого рокового для русского человека соблазна Брусилов полностью избежал. Ни в молодости, ни тем более в зрелые годы никакого пристрастия к вину он не испытывал. Но застольного веселья не избегал, товарищей не сторонился.

Большинство офицеров-драгун жили жизнью пестрой, бивачной. Почти все оставались холосты, а потому беспечны в быту. Очень почитали оперетку: «в лагере жили в палатках, и к вечеру все, кроме дежурного по полку, уезжали в город» (то есть в Тифлис), вспоминал позже Брусилов. Впрочем, надо признать, что тамошняя оперетта была по тем временам сравнительно недурной. Ну-с, а после спектакля само собой: «кончали мы вечер, обычно направляясь целой гурьбой в ресторан гостиницы «Европа», где и веселились до рассвета». Отметим, что в компании Брусилова и его товарищей оказалось все же немало интересных людей, назовем Александра Сумбатова (Южина) — в ту пору совсем еще юношу (он младше Брусилова), а позже известнейшего русского актера и драматурга, директора Малого театра.