Александр Дюма - Джузеппе Бальзамо (Записки врача)

• Название: Джузеппе Бальзамо (Записки врача)
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-7287-0027-6

Истории Франции в канун и во время Великой Французской революции конца XVIII столетия посвящена серия романов А. Дюма: «Джузеппе Бальзамо», «Ожерелье королевы», «Анж Питу» и «Графиня де Шарни». Серия эта имеет название «Записки врача».

Время действия романа: 1770–1774 гг. В основе повествования «Джузеппе Бальзамо» лежат действительные исторические события и судьбы реально существовавших людей. В центре романа — таинственная, идеализированная автором фигура знаменитого Алессандро Калиостро (1743–1795), одного из лидеров европейского масонства, мечтающего о всеобщем братстве и счастье. Он выступает под одним из своих псевдонимов — Джузеппе Бальзамо.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

Среди людского моря выделялись впереди медленно двигавшиеся кареты, сдавленные толпой; они ехали по дороге на Сент-Уэн.

Дофина пожелала, чтобы ее прибытие стало семейным праздником. И вот теперь ее семья, пользуясь своими привилегиями, разместилась как можно ближе к зрелищу королевского въезда. А многие парижане без смущения залезали на запятки к ливрейным лакеям и цеплялись за толстые ремни, на которых кузова карет были подвешены к рамам.

Жильбер скоро узнал карету Андре: конь Филиппа гарцевал, вернее, приплясывал возле ее дверцы.

«Вот и прекрасно, — сказал себе Жильбер, — должен же я знать, куда она направляется, а чтобы узнать, я должен последовать за ней».

И Жильбер устремился за каретой.

Ее высочество должна была ужинать в Ла Мюэтт в обществе короля, дофина, графа Прованского, графа д’Артуа. Король до такой степени забыл о приличиях, что в Сен-Дени подал ее высочеству список своих приближенных и карандаш и предложил ей вычеркнуть имена тех, кого она не желала видеть за ужином.

Дойдя до стоящего в списке последним имени г-жи Дюбарри, ее высочество почувствовала, как у нее побелели и задрожали губы. Однако, памятуя о наставлениях матери-императрицы, она призвала на помощь все свои силы, с очаровательной улыбкой возвратила список королю и сказала, что будет счастлива познакомиться с ближайшим окружением короля.

Жильбер этого не знал, а у Ла Мюэтт увидел экипаж г-жи Дюбарри и Замора, сидевшего верхом на огромном коне белой масти.

К счастью, было уже темно. Жильбер бросился в заросли, лег в траву ничком и стал ждать.

Усадив невестку за один стол с любовницей, король пребывал в веселом расположении духа, особенно когда убедился, что ее высочество принимает г-жу Дюбарри еще лучше, чем в Компьене.

Нахмуренный и озабоченный дофин сослался на невыносимую головную боль и ушел прежде, чем все сели за стол.

Ужин продолжался до одиннадцати часов.

Свитские, среди которых была и гордая Андре, вынужденная признать, что принадлежит к ним, ужинали в павильонах под звуки оркестра, присланного королем. Так как вся свита не могла поместиться под крышей, то для пятидесяти человек столы были накрыты прямо на траве; за этими столами прислуживали пятьдесят лакеев в королевских ливреях.

Лежа в кустарнике, Жильбер ничего не упускал из виду. Он достал из кармана кусок хлеба, купленного в Клиши-ла-Гаренн, и тоже поужинал, следя глазами за отъезжавшими каретами.

После ужина ее высочество дофина вышла на балкон проститься со своими гостями. Король последовал за ней. Госпожа Дюбарри с тактом, восхитившим даже ее недругов, осталась в глубине залы, чтобы ее не было видно с улицы.

Придворные подходили по одному к балкону, чтобы приветствовать короля и дофину; она успела запомнить многих из тех, кто ее сопровождал, король представлял ей тех, с кем она еще не была знакома. Время от времени с губ ее слетало ласковое слово или удачная шутка, приводившие в восторг тех, к кому они были обращены.

Жильбер издалека наблюдал за этой сценой и говорил себе:

«У меня больше достоинства, чем у этих господ: за все золото мира я не стал бы делать того, что делают они».

Настала очередь г-на де Таверне и его семейства. Жильбер приподнялся на одно колено.

— Господин Филипп — обратилась принцесса, — я разрешаю вам проводить отца и сестру в Париж.

Жильбер услышал ее слова. В этом не было ничего удивительного: все происходило среди ночной тишины в присутствии замерших в почтительном молчании зрителей.

Принцесса продолжала:

— Господин де Таверне! Я не могу вас пока разместить. Поезжайте вместе с мадемуазель в Париж и ждите там до тех пор, пока я не устроюсь в Версале. Мадемуазель, не забывайте обо мне.

Барон с сыном и дочерью отошли. После них к балкону подходили другие придворные, с ними принцесса говорила так же ласково, но Жильбера это уже не интересовало.

Он выскользнул из кустов и побежал за бароном, пробираясь между двумя сотнями галдевших лакеев, сновавших за хозяевами, полусотней кучеров, перекликавшихся с лакеями, и десятками экипажей, с оглушительным грохотом катившихся по мостовой.

У г-на де Таверне была дворцовая карета, она ожидала неподалеку. Барон поднялся в нее вместе с дочерью и сыном, и дверца захлопнулась.

— Друг мой, — обратился Филипп к лакею, закрывавшему дверцу, — садитесь рядом с кучером.

— С какой стати? — спросил барон.

— Бедный малый с самого утра на ногах и, должно быть, очень устал, — отвечал Филипп.

Барон в ответ пробормотал несколько слов, которые Жильбер не расслышал. Лакей сел рядом с кучером.

Жильбер подошел ближе.

В ту минуту как карета тронулась, кто-то заметил, что развязалась одна из постромок.

Кучер слез с козел, и карета еще некоторое время простояла на месте.

— Уже поздно, — заметил барон.

— Как я устала! — прошептала Андре. — Удастся ли нам найти ночлег?

— Надеюсь, да, — ответил Филипп, — я послал из Суасона в Париж Ла Бри и Николь с письмом к одному из моих друзей. Я поручил ему снять небольшой павильон, где в прошлом году жили его мать и сестра. Жилище далеко не роскошное, но достаточно удобное. Так как вы не стремитесь показываться в обществе, вам придется лишь немного потерпеть.

— Клянусь честью, — воскликнул барон, — это должно быть в любом случае лучше Таверне!

— К сожалению, это так, отец, — с грустной улыбкой проговорил Филипп.

— Есть ли там деревья? — спросила Андре.

— Да, и очень красивые. Правда, вам не придется долго ими любоваться, потому что сразу же после женитьбы дофина вы будете представлены ко двору, Андре.

— Это, должно быть, прекрасный сон; давайте как можно дольше не просыпаться! Филипп, ты дал кучеру адрес?

Жильбер с беспокойством прислушался.

— Да, отец, — отвечал Филипп.

Напрасно Жильбер рассчитывал услышать адрес.

«Ничего, — подумал он, — я последую за ними. До Парижа отсюда всего одно льё».

Тем временем постромка была закреплена, кучер влез на козлы, и карета покатилась.

Королевские лошади бегут резво, когда их не сдерживает узда. Поэтому кортеж двинулся так быстро, что Жильберу это напомнило дорогу на Лашосе, его обморок, его бессилие.

Он рванулся вперед и ухватился за пустовавшую подножку. Усталый Жильбер вцепился в нее, подтянулся, сел и поехал.

Но почти в ту же минуту ему пришла в голову мысль, что он едет на запятках кареты Андре, словно ее лакей.

— Ну нет! — прошептал несгибаемый юноша. — Никто не сможет сказать, что я не сражался до последней минуты; ноги мои устали, но в руках еще есть сила!

Схватившись обеими руками за подножку, на которую он до сих пор опирался башмаками, он пролез под козлы. Не обращая внимания на толчки и тряску, он продолжал ехать в этом неудобном положении, удерживаясь силой рук, только бы не идти на сделку с совестью.

— Я узнаю ее адрес, — пробормотал он, — я узнаю его. Пусть меня ждет еще одна бессонная ночь! Ничего, завтра я отдохну, переписывая ноты. У меня есть еще немного денег, и потом, если станет невмоготу, я смогу поспать часа два.

Тут он подумал, что Париж большой, а он плохо знает город и, вероятно, не сможет отыскать дорогу после того, как барон и его дети приедут в дом, приготовленный Филиппом.

К счастью, время приближалось к полуночи, а в половине четвертого начинало светать.

Занятый этими мыслями, Жильбер заметил, что карета переезжает площадь, посреди которой возвышалась конная статуя.

— Должно быть, это площадь Побед, — в радостном удивлении вымолвил он.

Карета свернула; в окошке кареты показалась голова Андре.

Филипп пояснил:

— Это статуя покойного короля. Мы почти приехали.

Карета покатилась под уклон. Жильбер едва не угодил под колеса.

— Вот мы и прибыли, — объявил Филипп.

Жильбер соскочил на землю, бросился на другую сторону улицы и притаился за каменной тумбой.

Филипп первым вышел из кареты, позвонил и, повернувшись, принял Андре в свои объятия.

Барон вышел последним.

— Ну что, эти бездельники собираются нам открывать или нет? — проворчал он.

В ту же минуту послышались голоса Ла Бри и Николь и ворота распахнулись.

Трое путешественников скрылись в темном дворе, и за ними захлопнулись ворота.

Карета уехала. Лакеи должны были доставить ее в королевские конюшни.

Дом, в котором скрылись путешественники, был ничем не примечателен. Но когда карета проезжала мимо Жильбера, она осветила своими фонарями здание, стоявшее на противоположной стороне, и он успел прочитать: «Особняк Арменонвиль».

Ему оставалось выяснить, что это за улица. Он дошел до конца улицы, по которой уехала карета, и, к своему величайшему удивлению, узнал фонтан, где обыкновенно брал воду.