Александр Дюма - Джузеппе Бальзамо (Записки врача)

• Название: Джузеппе Бальзамо (Записки врача)
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Арт-Бизнес-Центр
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-7287-0027-6

Истории Франции в канун и во время Великой Французской революции конца XVIII столетия посвящена серия романов А. Дюма: «Джузеппе Бальзамо», «Ожерелье королевы», «Анж Питу» и «Графиня де Шарни». Серия эта имеет название «Записки врача».

Время действия романа: 1770–1774 гг. В основе повествования «Джузеппе Бальзамо» лежат действительные исторические события и судьбы реально существовавших людей. В центре романа — таинственная, идеализированная автором фигура знаменитого Алессандро Калиостро (1743–1795), одного из лидеров европейского масонства, мечтающего о всеобщем братстве и счастье. Он выступает под одним из своих псевдонимов — Джузеппе Бальзамо.

_{Иллюстрации Е. Ганешиной}

---

Завтра, после того как я закончу занятия с королем, я сделаю приписку к этому письму и отправлю его Вам с тем же курьером».

Протянув левую руку, Бальзамо словно с трудом вытягивал из «голоса» каждое слово, а правой торопливо набрасывал то же, что в Версале г-н де Шуазёль писал в своем кабинете.

— Это все? — спросил Бальзамо.

— Все.

— Что сейчас делает герцог?

— Складывает вдвое листок, на котором только что писал, еще раз складывает, кладет его в небольшой красный бумажник: он достал его из левого кармана камзола.

— Слышите? — обратился Бальзамо к оцепеневшей графине. — Что дальше? — спросил он Лоренцу.

— Отпускает курьера.

— Что он ему говорит?

— Я слышала только последние слова.

— А именно?

— «В час у решетки Трианона». Курьер кланяется и выходит.

— Ну да, — заметил Ришелье, — он назначает курьеру встречу после занятий, как он выражается в своем письме.

Бальзамо жестом призвал к тишине.

— Что делает теперь герцог? — спросил он.

— Встает из-за стола, держит в руке полученное письмо. Приближается к своей кровати, проходит за нее, нажимает пружину, открывающую железный шкаф, бросает в него письмо и запирает шкаф.

— О! Это воистину чудеса! — в один голос воскликнули бледные от волнения герцог и графиня.

— Вы узнали все, что хотели, графиня? — спросил Бальзамо.

— Граф! — прошептала испуганная г-жа Дюбарри, подходя ближе. — Вы оказали мне услугу, за которую я готова отдать десять лет жизни, да и этого было бы мало. Просите у меня всего, чего ни пожелаете.

— Вы знаете, графиня, что у нас свои счеты.

— Говорите, говорите, чего бы вы хотели!

— Время еще не пришло.

— Когда оно придет, то, пожелай вы хоть миллион…

Бальзамо улыбнулся.

— Ах, графиня! — вскричал маршал, — уместнее было бы вам просить у графа миллион. Когда человек знает то, что знает граф, в особенности то, что он видит, это все равно, как если бы он открывал золото и алмазы глубоко в земле. Вот что такое читать мысли в человеческом сердце.

— Тогда, граф, я беспомощно развожу руками и безропотно преклоняюсь перед вами.

— Нет, графиня, придет день, когда вы сможете меня отблагодарить. Я предоставлю вам эту возможность.

— Граф! — обратился маршал к Бальзамо. — Я покорен, побежден, раздавлен. Я поверил!

— Как поверил Фома неверный, не так ли, господин герцог? Это называется не поверить, а увидеть.

— Называйте как вам угодно, но я искренне раскаиваюсь, и если мне отныне будут что-нибудь говорить о колдунах, я найду, что ответить.

Бальзамо улыбнулся.

— А теперь, графиня, — обратился он к г-же Дюбарри, — позвольте мне кое-что сделать.

— Пожалуйста.

— Мой дух устал. Позвольте мне освободить его магическим заклинанием.

— Разумеется!

— Лоренца! — заговорил Бальзамо по-арабски. — Спасибо! Я люблю тебя. Возвращайся к себе в комнату тем же самым путем, каким пришла сюда, и жди меня. Иди, моя любимая!

— Я очень устала, — ответил по-итальянски голос, еще более нежный, чем во время сеанса. — Приходи поскорее, Ашарат.

— Сейчас приду.

Те же легкие шаги стали удаляться.

Убедившись в том, что Лоренца ушла к себе, Бальзамо низко и в то же время не теряя достоинства поклонился. Растерянные гости пошли к фиакру, поглощенные потоком охвативших их беспорядочных мыслей. Они скорее напоминали пьяных, чем людей, находящихся в своем уме.

LXXXVI НЕМИЛОСТЬ

На следующий день, едва большие версальские часы пробили одиннадцать, Людовик XV вышел из своих апартаментов, прошел через галерею и позвал громко и строго:

— Господин де Ла Врийер!

Король был бледен и, очевидно, взволнован; чем больше он пытался скрыть свою озабоченность, тем более это было заметно по его смущенному взгляду и несвойственному ему напряженному выражению лица.

Среди придворных мгновенно наступила гробовая тишина. В толпе выделялись герцог де Ришелье и виконт Жан Дюбарри: оба они были спокойны и на вид равнодушны, словно ни о чем не догадывались.

Герцог де Ла Врийер приблизился к королю и взял у него из рук указ.

— Герцог де Шуазёль в Версале? — спросил король.

— Со вчерашнего дня, сир. Он возвратился из Парижа в два часа пополудни.

— Он в своем особняке или во дворце?

— Во дворце, сир.

— Хорошо, — проговорил король. — Доставьте ему этот указ, герцог.

Дрожь пробежала по рядам присутствовавших; они склонились, перешептываясь, в почтительном поклоне, подобно колоскам под грозовым ветром.

Король насупился, будто желал нагнать на придворных страху и тем усилить впечатление от этого зрелища. Он с величественным видом возвратился в кабинет в сопровождении капитана гвардейцев и командира шеволежеров.

Все взгляды устремились вслед за г-ном де Ла Врийером; он и сам был обеспокоен предстоящим ему делом и медленно пошел через двор, направляясь в апартаменты г-на де Шуазёля.

В ту же минуту старого маршала окружили и заговорили — кто угрожающе, кто с опаской. Он делал вид, что удивлен не меньше других, однако его жеманная улыбка никого не обманула.

Как только г-н де Ла Врийер вернулся, его обступили придворные.

— Ну что? — спросили у него.

— Указ об изгнании.

— Неужели?

— Иначе понять нельзя.

— Так вы его читали?

— Да.

— И что же?

— Судите сами.

Герцог де Ла Врийер слово в слово повторил указ, который он запомнил благодаря безупречной памяти, свойственной придворным:

«Кузен!

Неудовольствие, причиняемое мне Вашими услугами, вынуждает меня выслать Вас в Шантелу; даю Вам на сборы двадцать четыре часа. Я охотно отправил бы Вас подальше, если бы не особенное уважение, которое я питаю к госпоже де Шуазёль, чье здоровье очень меня беспокоит. Берегитесь, как бы Ваше поведение не вынудило меня принять другие меры».

По окружавшей герцога де Ла Врийера толпе пробежал ропот.

— И что же вам ответил Шуазёль, господин де Сен-Флорантен? — совершенно спокойно спросил Ришелье, подчеркнуто не называя герцога его новым именем и титулом.

— Он мне сказал: «Дорогой герцог! Могу себе представить, с каким удовольствием вы мне доставили это письмо».

— Сказано не без яду, мой бедный герцог! — заметил Жан.

— Что вы хотите, господин виконт! Не каждый день вам на голову сваливается такое, поневоле закричишь.

— Вы не знаете, что он намерен предпринять? — спросил Ришелье.

— По всей вероятности, он подчинится.

— Хм! — засомневался маршал.

— Смотрите-ка: герцог! — воскликнул Жан, карауливший у окна.

— Он идет сюда! — вскричал герцог де Ла Врийер.

— Я же вам сказал, господин де Сен-Флорантен, — заметил Ришелье.

— Идет через двор, — сообщил Жан.

— Один?

— Один, с портфелем под мышкой.

— О Господи! Неужели повторится вчерашняя сцена? — прошептал Ришелье.

— Не говорите мне об этом, я в ужасе, — промолвил Жан.

Не успел он договорить, как герцог де Шуазёль, с гордо поднятой головой и уверенным взглядом, появился в конце галереи. Спокойным и ясным взором он обвел своих врагов и тех, кто собирался от него отречься в случае немилости.

Никто не мог ожидать такого смелого шага после всего случившегося, вот почему никто не решился оказать ему сопротивление.

— Вы уверены, что все прочли, герцог? — спросил Жан.

— Еще бы, черт подери!

— И он еще приходит, получив приказ, о котором вы нам рассказывали?

— Ничего не понимаю, клянусь честью!

— Король прикажет бросить его в Бастилию!

— Будет ужасный скандал!

— Мне его жаль.

— Он входит к королю. Неслыханно!

Не обращая внимания на сопротивление ошеломленного лакея, герцог действительно вошел в кабинет короля. При виде герцога король удивленно вскрикнул.

Герцог держал в руке королевский указ об изгнании. Он с улыбкой обратил на него внимание короля.

— Сир! Ваше величество не напрасно предупреждали меня вчера: я получил новое письмо.

— Да, — отвечал король.

— Так как ваше величество любезно предупредили меня о том, что я не должен относиться серьезно к письму, не подкрепленному личным словом короля, я пришел просить объяснений.

— Объяснение будет недолгим, герцог, — отвечал король. — Сегодня письмо подлинное.

— Подлинное? — повторил герцог. — Столь оскорбительное письмо для такого преданного слуги?!

— Преданный слуга не заставляет своего господина играть смешную роль.

— Сир! — высокомерно начал министр. — Я рожден достаточно близко от трона, чтобы понимать его величие.

— Я вас больше не задерживаю, — отрезал король. — Вчера вечером в своем кабинете в Версале вы принимали курьера госпожи де Грамон.