Борис Рябинин - Вы и Ваш друг Рэкс

• Название: Вы и Ваш друг Рэкс
• Автор: Борис Рябинин
• Издательство: Издательство «Уральский рабочий»
• Жанр: Домашние животные
• Год: 1962

У писателя Бориса Степановича Рябинина всегда обширная корреспонденция. Он получает письма от читателей различных профессий и возрастов, живущих в близких и далеких уголках нашей страны. Чаще всего письма, на которые писатель отвечает обязательно и аккуратно, относятся к наиболее увлекательным и популярным книгам Б. Рябинина, к его рассказам о верном друге человека — собаке. Эта читательская «отзывчивость» не случайна, не обусловлена интересом только к собаке. То, о чем пишет Б. Рябинин, тесно связано с большими, общественно важными проблемами гуманистического воспитания советского человека.

Читателя обычно интересуют сведения об авторе книги.

Борису Степановичу Рябинину по своей первоначальной профессии — техника-топографа — в тридцатых годах довелось много ездить по Уралу, бывать на всемирно известных уральских стройках. Естественно, что первые его литературные опыты были посвящены Уралу, его природе и людям. В 1935 году в журнале «Уральский следопыт» и в хрестоматии «По Уралу» был напечатан путевой очерк «Вниз по Каме», а годом позднее вышла книга «Каменные загадки».

Но первую настоящую известность Б. Рябинину принесла книга «Мои друзья» — безыскусственный и тем не менее взволновавший читателя рассказ о собаках. Многим школьникам перед войной были известны имена «героев» Джери и Снукки.

Долгие годы Б. С. Рябинин плодотворно работает в жанре очерка. Большое внимание он уделяет детской литературе. Его книги для детей, выпущенные в последние годы: «Алые гребешки», «Голубые домики», «Пионерский подарок». И, наконец, книги о наших четвероногих преданных друзьях: «По следу», «Твои верные друзья», «Рассказы о верном друге». Книга «Вы и Ваш друг Рэкс», являющаяся как бы обобщением опыта любителя-собаковода, в живой увлекательной форме дает разные полезные сведения о собаководстве, иллюстрированные яркими невыдуманными примерами — рассказами о собаке-помощнице, преданном друге человека.

Книга переиздается по многочисленным заявкам читателей.

---

Я уже указывал, какие потрясения из-за этого испытал Свердловский клуб. Стоило, спустя несколько лет после окончания войны, смениться руководству клуба, на должность начальника заступил недостаточно квалифицированный, если не сказать случайный, человек, и сразу начался резкий спад. Ухудшилась связь с любителями, заметно снизилась культура всей работы, многие заслуженные активисты отошли от клуба.

Нельзя не замечать того, что размах, массовость нашего собаководства пришли в вопиющее противоречие с наличным составом кадров специалистов, с качеством его. Это — результат невнимания к проблеме кадров. Нельзя подготовить кадры раз и навсегда. Их нужно готовить постоянно, повседневно, а как раз этого-то и нет. Те кадры, которые проходят подготовку в армии на действительной службе, демобилизуются и уходят на другие работы, распыляются, часто переквалифицируются, а клубы испытывают острую нужду в знающих инструкторах, начальниках руководителей секций.

Сами организации ДОСААФ зачастую проявляют невнимание к работе клубов собаководства. Когда начались неполадки в Свердловском клубе, общественность неоднократно била тревогу, однако областное досаафовское «начальство» не вняло этим сигналам, а в результате клуб в короткий срок резко ухудшил свою работу по всем показателям. Стало замечаться ухудшение даже поголовья собак, а ведь высокое качество его достигалось на протяжении целых десятилетий.

Уральский опыт показывает также, что для всех клубов характерен — при большом количестве членов — замедленный рост числа активистов. Случается, активист поработает год-два, а потом его больше не видно; таким образом, общая цифра актива растет очень медленно, а иногда в течение многих лет стоит на одном уровне.

От умения использовать того или иного общественника, от гибкости работы с людьми зависят успехи клуба. К сожалению, эта гибкость проявляется далеко не в достаточной мере, нередко наблюдается механический подход к любителю, а это — крупный недостаток.

Иногда массовая работа подменяется попытками голого администрирования. Я припоминаю случай, когда по приказу «свыше» в Свердловске были полностью отменены вязки недрессированных животных. Вместо того чтобы каждодневно, терпеливо разъяснять любителю важность дрессировки собак, взяли и одним росчерком пера решили «наказать» строптивых владельцев. А в результате в течение одного полугодия «потеряли» около тысячи щенков. Это нелепое указание отменили потом решением совета клуба, но время уже упустили, убыль в щенках нельзя было возместить ничем.

Клубы слабо обмениваются взаимным опытом, в какой-то мере даже разобщены, и нередко один и тот же вопрос в разных городах решается по-разному. Например, если говорить об Урале, взять хотя бы такую деталь: в Челябинске в день выставки разрешено ездить с собакой в трамвае; в Перми существуют постоянные годовые пропуска для этой цели, — для тех собак, которые сдали нормы дрессировки. В Свердловске нет ни того, ни другого[64].

В ряде случаев у нас еще низка культура собаководства. Многое мы все делаем кустарно, недооцениваем значение мелочей. Челябинцы первые ввели во время экспертизы на выставке сразу же по радио сообщать описание собаки, оценку и занятое ею место. Мелочь, пустяк. Но этот пустяк позволяет всем присутствующим с большим интересом следить за ходом судейства, придает процедуре ее в глазах массы зрителей большую осмысленность. Челябинцы же практикуют в целях популяризации собаководства и такие мероприятия: берут собак разных пород и едут в Центральный парк культуры и отдыха — демонстрировать, а потом приглашают желающих в клуб. Вместе со своими питомцами любители часто выезжают в Златоуст, Магнитогорск, чтобы показать там лучших представителей породы и их работу.

В Ленинграде систематически проводят выступления с дрессированными собаками в школах, чтобы ребята видели: собака — это не только то, во что можно бросать камень. В каникулы устраиваются выступления с собаками в кинотеатрах, в клубах. Подобные мероприятия увидишь в практике далеко не всех клубов. А напрасно. Однако в том же Ленинграде еще плохо используют и, главное, направляют энтузиастов собаководства. Так, например, живет там такая фанатичная любительница — Г. Е. Ануфриева. Я сказал «фанатичная» потому, что далеко не все так любят свое дело, как она. Но Ануфриевой не дают выступать одной: обязательно — с бригадой. Почему? Больше гибкости, дело от этого только выиграет. У Ануфриевой колоссальное количество откликов, успех несомненный. «Работу» ее собаки Цитры имели удовольствие видеть по меньшей мере двенадцать тысяч человек, взрослых и детей. В дрессировке Ануфриева достигла большой виртуозности — Цитра поднимает иглу, наперсток (чего, впрочем, я не рекомендую делать всем). Галина Евгеньевна — человек знающий, рассказывает она детям вещи интересные и полезные для воспитания человеческой души. Зачем же препятствовать ей? Напротив: больше использовать в целях пропаганды!

Большие упущения есть в работе учебных секций и секций кровного разведения.

Дальний Восток платит двести рублей (в новых деньгах) за щенка-колли. Они нужны там для пастьбы пантовых оленей. А в Москве, в Ленинграде колли идут за бесценок.

Почему-то ЦС ДОСААФ снял с титула «служебных» ездовую службу. Почему — совсем непонятно. Самая рабочая, я бы сказал, трудовая специализация собаки, одна из древнейших, показавшая свою высокую эффективность на полях сражений в годы Великой Отечественной войны; и вдруг — стала не нужна… Как так?!

Сказывается застарелая болезнь: многие любители не выполняют требуемых норм дрессировки животных. Совершенно не обобщается и не пропагандируется опыт лучших собаководов-практиков, а ведь коллективный опыт — ценный капитал, и накопление его значительно способствовало бы качественному росту собаководства. Явно недостаточна работа с такими породами, как эрдель-терьер, доберман-пинчер, лайка.

Наметился шаблон (и это относится не только к клубам): стремление разводить лишь несколько избранных пород. Скажем, с усердием занимаются восточноевропейской овчаркой, а все остальные породы заброшены и на глазах мельчают, ухудшаются. (Не вследствие ли этого на Урале, если основываться на статистике клубов, не стало лайки?). Симптоматично, что когда я однажды выступил с рассказом, в котором фигурировала ищейка доберман-пинчер, то работники уголовного розыска предъявили мне претензию, почему я не показал восточноевропейскую овчарку. Дело доходит до прямых высказываний, что-де многие породы не нужны, всех может заменить овчарка.

Глубочайшее заблуждение! Как можно думать, что все то, что было проделано до нас многими поколениями собаководов по выведению различных пород, теперь не нужно, что все это можно перечеркнуть, забыть?! Не знаю, как кто, но я, сколько бы ни занимался собаками, вероятно, не перестану восхищаться неутомимостью человека, сумевшего из того материала, который предоставила ему природа, создать столь большое разнообразие пород, что они могут полностью удовлетворить все его хозяйственные потребности.

Спору нет, восточноевропейская овчарка очень хороша, но нельзя все служебное собаководство основывать только на ней. Это будет вредное ограничительство. Более того, мне думается, было бы полезно расширить список служебных пород. Я, например, считаю, что у нас совершенно незаслуженно игнорируется фокстерьер.

Колхозы, совхозы, складские хозяйства несут огромные потери от крыс, пожирающих многие тысячи тонн хлеба. Убытки выражаются в миллионах рублей. А фокстерьер — непревзойденный крысолов. Почему же он не может быть причислен к титулу служебных и почему нам не следует заняться, чтобы как можно шире распространить эту собаку, но распространить разумно, с прямым деловым назначением — охранять общественное добро? (Содержит же государство кошек — в магазинах, театрах, различных учреждениях, — хотя кошка справляется со своими обязанностями не всегда: против крыс она бессильна!) На мой взгляд, явная косность. Скажут — это охотничья собака. Да ведь уничтожение крыс — не охота в прямом смысле, как обычно принято понимать; так же, как не охота — защита пастушьими собаками овечьих стад.

Есть хорошая китайская пословица: все цветы должны цвесть… Каждый клуб должен иметь собак разных пород в количестве достаточном, чтобы эти породы могли развиваться[65]. А то зачастую получается так: у любителя есть один экземпляр какой-либо породы, а пары для него — нет. В таком положении оказался после войны Свердловский клуб. Есть сука-колли, но ее некем повязать; есть отличный производитель эрдель-терьер, однако использовать его невозможно — отсутствуют равноценные суки. А везти собаку для вязки в другой город — не всегда с руки любителю.

В свете всех этих проблем встает и такой вопрос: насколько с хозяйственной точки зрения целесообразно и оправданно проводить столь строгое разграничение всех общественно-пользовательных собак по принципу — «служебная», «охотничья», отделяя одних от других? Как показала Отечественная война, на фронте хорошо служили и охотничьи собаки, и даже дворняжки. А лайки? Они и охотничьи и служебные.