Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

• Название: Дорога Славы
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Издательство: “Флокс”
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-87198-007-4

Головокружительные приключения, философия, эротика, политика, юмор — все это найдет читатель в романе классика американской фантастики Р.Э.Хайнлайна “Дорога Славы”. В сборник включены также романы о космических приключениях — “Красная планета” и “Фермер в небе”.

СОДЕРЖАНИЕ:

ДОРОГА СЛАВЫ (перевод М.Муравьева)

КРАСНАЯ ПЛАНЕТА (перевод М.Астафьева)

ФЕРМЕР В НЕБЕ (перевод И.Горачина)

Составитель: И.В.Резанова

Художник: С.Филяев

На форзацах, использованы иллюстрации художника: Дэвида Уинслова

---

— Как ты там, Руфо? — спросил я. — Идти можешь?

— Босс, я в этом лесу не останусь, если даже придется ползти… Давайте сматываться. Во всяком случае, — добавил он, кивнув на груды свинины вокруг нас, — крысы нас пока не будут беспокоить.

Я развернул построение кругом, поставив вперед Стар и Руфо так, чтобы здоровая нога была наружу, а сам встал в арьергарде, где я должен был бы быть с самого начала. Находиться в тылу в большинстве случаев немного безопаснее, чем впереди, но сейчас положение было не из этого большинства. Я позволил моему слепому желанию лично защищать свою невесту повлиять на ход моих мыслей.

Заняв эту горячую точку, я затем чуть не дошел до косоглазия, пытаясь наблюдать не только сзади, но и впереди, чтобы успеть сомкнуться, если Стар — да и Руфо тоже — придется худо. К счастью, нам выпала передышка, в течение которой я опомнился и затвердил в уме первый закон на дороге: нельзя сделать дело за другого. Тут я переключил все свое внимание на тыл. Руфо, хоть и старый и раненый, не умер бы, не перебив насмерть почетный караул для сопровождения его в ад с подобающей помпой, да и Стар не была склонна к обморокам вроде героини романа. Я бы поставил на нее что угодно против любого из ее весовой категории, с любым оружием или голыми руками, и жаль мне того, кто когда-нибудь пытался ее изнасиловать; он, наверное, все еще ищет свои cojones.

Хряки нас больше не трогали, но с наступлением вечера мы начали замечать, а еще чаще слышали тех гигантских крыс. Они преследовали нас, обычно вне поля зрения; они ни разу не пошли в психическую атаку, как хряки; они ловили момент, как всегда делают крысы.

Крысы внушают мне ужас. Однажды, когда я был маленьким, отец уже умер, а мама еще не вышла замуж вторично, мы обнищали вчистую и жили на чердаке в здании, предназначенном на слом. Сквозь стены кругом можно было слышать крыс, а дважды крысы пробегали по мне, когда я спал. Я до сих пор просыпаюсь крича.

Крыса не становится лучше, если раздуть ее до размеров койота. Это были настоящие крысы, до кончиков усов, и сложением как крысы, только ноги и лапы их были слишком большие — наверное, закон куба-квадрата о пропорциях животных работает всюду.

Мы не тратили на них стрел, если не могли попасть наверняка, и шли зигзагом, чтобы воспользоваться всеми открытыми местами, которые мог предложить лес — что увеличивало опасность сверху. Однако лес был такой густой, что атаки с неба были не главной нашей заботой.

Я достал одну крысу, которая подошла слишком близко, и чуть не достал вторую. Нам приходилось тратить по стреле каждый раз, как они наглели; это заставляло других быть осторожнее. А раз, когда Руфо целился в одну из лука, а Стар готовила шпагу, чтобы подстраховать его, один из этих пакостных ястребов спикировал на Руфо.

Стар пронзила его прямо в воздухе в нижней точке его нырка. Руфо этого даже не видел; он был занят тем, что расправлялся с очередной крысой.

Насчет кустов нам волноваться не приходилось; этот лес был как парк: трава и деревья, без густых кустарников. Он был не так уж и плох, этот отрезок пути, только вот у нас стали подходить к концу стрелы. Заботясь об этом, я вдруг заметил кое-что другое.

— Эй, там, впереди! Вы сбились с курса. Срезайте вправо.

Стар показала мне курс, когда мы сошли с дороги, но держаться его было моей задачей; ее шишка направления действовала от случая к случаю, а Руфо был не лучше.

— Прошу прощения, милорд ведущий, — откликнулась Стар. — Уклон был чуточку крутоват.

Я подошел к ним.

— Как нога, Руфо? — У него на лбу выступил пот.

Вместо того чтобы ответить мне, он сказал:

— Миледи, скоро стемнеет.

— Знаю, — спокойно ответила она, — поэтому пора немного поужинать. Милорд муж, вон тот большой плоский камень впереди кажется мне подходящим местом.

Мне показалось, что она соскочила с зарубки, так же как и Руфо, только по другой причине.

— Но, миледи, мы намного отстаем от графика.

— И отстанем намного больше, если я снова не поухаживаю за твоей ногой.

— Лучше бы вам оставить меня, — пробормотал он.

— Лучше бы тебе помолчать, пока у тебя совета не спросят, — сказал ему я. — Я не оставил бы и Рогатого Призрака на съедение крысам. Так как нам это сделать, Стар?

Громадный плоский камень, торчащий, как череп, впереди среди деревьев, был верхней частью зарывшегося своим основанием в землю известнякового валуна. Я стоял на страже в его центре, а Руфо сидел рядом, пока Стар устанавливала защиту на главных и полуглавных румбах. Мне не удалось рассмотреть, что она делала, потому что приходилось смотреть в оба, что делается за ее спиной, держа стрелу внатяг и наготове вырубить или отпугнуть кого угодно, в то время как Руфо наблюдал за другой стороной. Однако Стар мне потом рассказала, что защита эта была вовсе не “магией”, а вполне по плечу земной технологии, как только какой-нибудь светлый ум откроет основную идею — что-то вроде “электрифицированной ограды” без ограды. Так же. как радио — это телефон без проводов, но это сравнение, впрочем, не очень подходит.

Однако правильно же я поступил, что глазел вокруг изо всех сил, вместо того чтобы пытаться разгадать, как она устанавливает свой заколдованный круг; на нее бросилась единственная из всех встречавшихся нам крыс, которая не раздумывала о последствиях. Он (это был очень старый самец) ринулся прямо на нее, моя стрела, пролетевшая около ее уха, предупредила ее, и она прикончила его шпагой. Он был величиной с волка, с повыпавшими зубами и седыми усами, и, похоже, повредился умом, но даже с двумя смертельными ранами все еще был полон красноглазого, чесоточного бешенства.

Как только был установлен последний затвор, Стар сказала мне, что о небе можно больше не беспокоиться; защита ограждала круг и сбоку и сверху. Как говорит Руфо, если так сказала ОНА, то все. Руфо частично раскрыл складничок, пока наблюдал за лесом; я вынул ее хирургические инструменты, стрелы для каждого из нас и еду. Мы поели вместе без всякой чепухи насчет слуг и господ, сидя или полулежа, а Руфо лежал пластом, чтобы дать ноге немного отдохнуть; Стар ухаживала за ним, иногда кладя ему пищу прямо в рот в стиле невианского гостеприимства. Перед этим она изрядно потрудилась над его ногой, а я в это время держал фонарь и подавал ей все необходимое. Она покрыла рану, перед тем как закрепить на ней повязку, каким-то бледным студнем. Если Руфо и было больно, он об этом умолчал.

Пока мы ели, стемнело, и невидимую ограду вокруг нас постепенно окружали глаза, мерцавшие в отблесках света, при котором мы ели; их было почти столько же, как в толпе в то утро, когда Игли съел самого себя. Большинство из них, как я рассудил, были крысы. Одна группа держалась особняком, отделившись с обеих сторон от других в круге; я решил, что это, должно быть, хряки; их глаза были выше от земли.

— Миледи любовь моя, — сказал я, — защита эта всю ночь продержится?

— Да, милорд муж.

— Хорошо, коли так. Тут слишком темно для стрел, и что-то трудно себе представить, как бы мы прорубили себе дорогу сквозь такую толпу. Боюсь, что вам придется снова пересмотреть свой график.

— Это невозможно, милорд Герой. Но забудьте об этих зверях. Отсюда мы полетим.

Руфо застонал.

— Этого я и боялся. Вы же знаете, что у меня от этого морская болезнь.

— Бедный Руфо, — мягко сказала Стар. — Не бойся, дружище, у меня есть для тебя сюрприз. Как раз для такого случая, как этот, я купила в Каннах драмалина, того средства, знаешь, которое спасло высадку в Нормандии там, на Земле. Или ты, может быть, не знаешь?

Руфо ответил:

— “Не знаешь”? Я УЧАСТВОВАЛ в той высадке, миледи, и у меня аллергия к драмалину; я кормил рыбок всю дорогу до плацдарма “Омаха”. Худшая из всех моих ночей. Ха, да я лучше оказался бы ЗДЕСЬ!

— Руфо, — спросил я, — ты и вправду был на плацдарме “Омаха”?

— Черт возьми, конечно, босс. Я задумывал все операции Эйзенхауэра.

— А почему? Тебя же та схватка не касалась.

— Вы могли бы спросить тебя, почему вы оказались в этой схватке, босс? В случае со мной это были французские девочки. Такие земные, раскованные, и всегда приветливые, и готовые подучиться. Помню я одну маленькую мадемуазель из Армантьера, — он произнес название без ошибки, — которая была не… Стар прервала его.

— Пока вы тут оба предаетесь холостяцким воспоминаниям, я схожу подготовлю снаряжение для полета. — Она встала и отошла к складнику.

— Давай дальше, Руфо, — сказал я; мне было интересно, как далеко он зайдет в этот раз.

— Не буду, — сердито сказал он. — Это не понравилось бы ей. Уж я — то знаю. Босс, вы самым распроклятым образом влияете на Нее. Изысканнее с каждой минутой, а на Неё это совсем не похоже. Не успеешь оглянуться, как Она подпишется Ha“ Vogue”,[67] а там уж и сказать нельзя, до чего дойдет. Не понимаю, не из-за вашей же это внешности. Это я не в обиду.