Виктор Салошенко - Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й.

• Название: Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й.
• Автор: Виктор Салошенко
• Издательство: Северный Кавказ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94637-003-0

В центре повествования — председатели Краснодарского крайисполкома, главы администраций (губернаторы) Кубани за 65–летнюю (1937—2002 гг.) историю образования, становления и развития края. На страницах новой книги читатели встретятся с руководителями Кубани, чьи имена теперь принадлежат истории. Это В. А. Симончик, И. С. Богданов, П. Ф. Тюляев, М. М. Бессонов, Б. Ф. Петухов, И. Т. Трубилин, С. Ф. Медунов, Г. П. Разумовский, Н. Я. Голубь, В. Н. Щербак, В. Н. Дьяконов, Н. Д. Егоров, Е. М. Харитонов, Н. И. Кондратенко, А. Н. Ткачев и другие.

Впервые опубликован ряд новых фактов из жизни руководителей Кубани советского периода, на служебных документах которых зачастую стоял гриф «совершенно секретно», а также помещены редкие исторические фотографии.

Вновь оживут в памяти незабываемые годы созидательной борьбы за превращение Кубани в «жемчужину России», полные надежд и разочарований.

Человек оставляет после себя результаты своих дел и поступков, с которыми последующие поколения связывают его имя. А оно может быть как символом восторга, так и ненависти или равнодушия.

Книга адресована читателям, интересующимся историей Краснодарского края, ибо из истории мы черпаем опыт, на основе опыта образуется самая живая часть нашего практического ума.

---

Не без трудностей (никто из рабочих не хотел лезть на трубу) флаг был снят и доставлен в жандармское управление, виновники не установлены.

А позднее в Кубанской области стала нарастать напряженность, связанная прежде всего с развитием забастовочного движения. «Кубанские областные ведомости» писали: «То, что творится в рабочих массах, заслуживает самого серьезного общественного внимания. Мы находимся в полосе несомненного нарастания стачечной войны… Характерной чертой является все увеличивающееся упорство стачечников… движение почти исключительно носит политический или демонстрационный характер».

Для отца Бориса Федоровича тревожные события на Балканах отзывались в июльских газетах заголовками: «Около войны», «Перед лицом войны», «О войне». Наконец гром грянул. 16 июля царь подписал указ о мобилизации войск. 18 июля текст его был опубликован в местной печати, а на следующий день, 19 июля 1914 года, Германия объявила войну России…

«В Екатеринодаре, — писала газета, — настали тревожные дни. Народ целыми толпами движется по улицам, собирается группами и горячо обсуждает совершающиеся события… Газетчики — мальчишки с каким‑то остервенением бросаются во все стороны улицы, вскакивают на подножки вагонов трамвая, предлагая свежие экстренные телеграммы. В 12 часов по Красной улице прошла толпа манифестантов… С вечера вся масса публики, переполняя вагоны трамвая, большой непрерывной лентой потянулась по Екатерининской улице к вокзалу. К 8 часам вечера территория станции была запружена народом. Запасные сидели уже в вагонах и непрерывно кричали «ура». Провожавшие в свою очередь отвечали им долго не смолкавшими криками. Сюда же подоспели и манифестанты с музыкой. Слышались звуки гармонии и песен. До самого отхода поезда весь вокзал стонал от криков многотысячной толпы…»

Ни солдаты, ни те, кто провожал их тогда, еще не знали, что наступившая война не только унесет многие человеческие жизни — она, вкупе с революциями, сокрушит и переменит саму эпоху, разрушит общее вековое течение жизни страны, а Екатеринодар, этот цветущий южный город, окажется в эпицентре огненного урагана. С августа 1914–го начался короткий счет последних «дореволюционных» лет…

В одно мгновение отец Бориса Федоровича из человека сугубо штатского и мирного превратился в военного, след его потом безвозвратно затеряется в огне сражений.

И все же в детской памяти Бориса Федоровича надолго останутся незабываемые картинки Романовского хутора, где он родился, а также облик славного Екатеринодара, где так любил бывать и затем рассказывать о своих поездках отец.

По этой отцовской характеристике, как и по многим другим документам и публикациям того времени, видно, что Екатеринодар, сочетавший в себе черты бедности и богатства, промышленность и сельское хозяйство, достижения цивилизации и следы патриархальной старины, был городом контрастов. Таким его и любили. Один из жителей писал в газете «Кубанская мысль»:

«Люблю Екатеринодар за бодрый и свежий вид в дни редких морозов… когда он гремит, шумит и сверкает яркими огнями своего единственного проспекта. Люблю за пару хороших, вылощенных рысаков, на которых иногда бешено мчатся купчики. Люблю его и за то, что, несмотря на свое тяготение к приличным манерам, наш город до сих пор еще сохранил в себе советы далекого старого Миргорода… Проспект, электрические фонари, асфальтовые панели и… Свинячий хутор. С одной стороны, шумный город с потугами на столичный лоск, а с другой — грустные ландшафты Миргорода с его целебными купаниями на улицах для четвероногих животных, действующими в течение всего года… Николаевский проспект с рысаками, автомобилями и… Волчьи ворота. Оказывается, есть и такая улица у нас…»

3

Детство проходит мгновенно, как мимолетный звук. И вот уже юноша Борис Петухов, еще по — мальчишески стройный, но не худой, а, напротив, сбитый, словно упругий каучук, с внимательным взглядом крупных серых глаз, самостоятельно решает, с кого делать жизнь. Он хотел быть инженером, и юношеской мечте этой суждено было вскоре осуществиться. Рассказывают, что именно по совету отца семнадцатилетний Борис подался в Ростов — на — Дону и по отцовскому знакомству, через его давнего приятеля — железнодорожника, определился вначале в мастерские Северо — Кавказского строительного техникума, а затем в управление Северо — Кавказской железной дороги. А еще раньше, до переезда в город, надолго связавший судьбу Бориса Петухова, он оказался участником грандиозного празднования 10–летия Октябрьской революции в Краснодаре. Это был карнавал. Зрелище было действительно грандиозное, растянувшееся на несколько кварталов. Шествие в хронологическом порядке изображало «десятилетнюю историю Октября».

…Впереди, шумно пыхтя, медленно полз грузовик с красногвардейцами, за ним следовала пехота, затем — «прекрасно сделанный» крейсер «Аврора» и тракторный артдивизион с отрядом кавалерии. Начало двадцатых годов иллюстрировалось «товарным вагоном с мешочниками»; результаты борьбы с разрухой символизировал новый («великолепный») паровоз, пожарный автообоз и автокарета «скорой помощи». Одна из подвод представляла частную лавку, ее «расцвет» в период НЭПа и «закат»: лавку везла на буксире госторговля в виде «большого универсального магазина». Персонажи карнавала изображали «гибель голода» и «освобожденный Восток», «книжное дело» и «медицинскую помощь», крестьянина за сохой и «нахлебников»: помещика, попа, генерала…

Карнавальная процессия прошла всю Красную, мимо окрисполкома и тем же путем возвратилась к месту сбора.

Первое приобщение к политической жизни надолго запомнилось Борису: он чувствовал себя в той многочисленной толпе вполне свободно и гордо.

Потом он, много раз навещая родные места: хутор Романовский, Краснодар, будет внимательно следить за значимыми событиями на Кубани. Время было тревожное. В те дни следователи ОГПУ завершали дело о Северо — Кавказском филиале контрреволюционной организации «Российская национальная партия». По делу проходили арестованные в январе 1934 года профессора Краснодарского пединститута и другие лица.

Знакомые Борису по секрету рассказывали, что руководство филиала якобы состояло из «бывших активных сотрудников» белогвардейского ОСВАГа (осведомительное агентство Добровольческой армии А. И. Деникина) Р. К. Войцика, Г. Г. Григора и Е. Н. Егорова, их деятельность направлялась политическим центром Российской национальной партии из Москвы.

Обвиненные так и не смогли внятно объяснить следствию, в чем заключалась их «подрывная деятельность». Показания профессора Р. К. Войцика, устроителя выставки японских гравюр в Краснодаре в январе 1922 года, в 1927–м прекрасно описавшего коллекции городских музеев в путеводителе «Кубань и Черноморье», выглядели, в записи следователя, чудовищно:

«…Наша организация считала необходимым ввести в тематику пропагандистской и агитационной работы вопросы террора и диверсии. Эти моменты должны были быть ис пользованы для широкого укрепления среди фашиствующих кругов (молодежь, научные работники, станичная интеллигенция) мысли об оправдании территористических актов, их необходимости и своевременности, исключительной значимости в борьбе с Соввластью. Так рекомендовалось в беседах со студентами поддерживать случаи поголовного отравления лошадей в колхозных конюшнях и вообще скота, подчеркивать, как легко и незаметно можно вывести из строя трактор и т. п. Фактическое осуществление этих актов должно было быть поручено очень надежным людям. Поэтому пришлось всячески форсировать установление связей с боеспособными контрреволюционными элементами в станице в целях скорейшего выявления тех единиц, которым можно было бы поручить выполнение указанных заданий, главным образом террористической деятельности…»

Но были и радостные весточки, которые вселяли уверенность в завтрашнем дне.

Словно подарок, в день окончания Борисом Петуховым Ростовского института сельскохозяйственного машиностроения было принято постановление президиума Азово — Черноморского крайисполкома об организации Кубанского казачьего хора в Краснодаре. К руководству хором были приглашены знатоки кубанского фольклора, опытные хормейстеры Г. М. Концевич и Я. М. Тараненко. Несмотря на свой преклонный возраст, Г. М. Концевич (художественный руководитель хора) энергично взялся за дело: выезжал в станицы, отбирал будущих участников хора. За короткий срок ему удалось создать яркий коллектив: в октябре 1936 года сводный хор кубанских казаков с успехом выступил в театре народного творчества в Москве, а в ноябре принял участие, вместе с донскими казаками, в торжественном концерте, посвященном годовщине Октября. Концерт состоялся в Большом театре, в правительственной ложе находился сам И. В. Сталин…