Константин Кунин - Магеллан

• Название: Магеллан
• Автор: Константин Кунин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1940

«…замечательное плавание. Лишь ничтожная кучка смельчаков завершила дело, начатое Магелланом. Большинство моряков погибло в пути. Погиб и сам командир, бесстрашный Фернандо Магеллан».

---

Здесь сказалась предусмотрительность командира. Пока корабли плыли от Зеленого мыса в тропических водах, д’Альмейда приказал сократить ежедневный рацион вина, оливкового масла и других видов довольствия. Это дало возможность, когда корабли попали в холодные края, выдавать морякам усиленный паек.

Чтобы понапрасну не расходовались продовольствие и вода, он приказал капитанам держать у себя ключ от помещений, где хранились их запасы. В конце каждого месяца капитан вместе с писцом должны были проверять состояние запасов продовольствия и устанавливать размеры пайка на следующий месяц.

Вообще суровый воин очень заботился о своих моряках и солдатах.

Магеллану было чему поучиться у старого д’Альмейды. И прежде всего он понял, как много значит предусмотрительность командира, его умение замечать мелочи, его знание всех тонкостей морского дела, его забота о команде — все то, что может предопределить успех. Гаспар Корреа[9] пишет, что сподвижники д’Альмейды «очень любили его, так как его поступки были безупречны; это был человек без тени фальши».

И в самом деле, д’Альмейда чрезвычайно умело руководил эскадрой. Подчас он был суров. Но Магеллан знал, что суровость эта необходима в столь длительном плавании. Кораблевождение в те дни представляло немалые трудности. Все морские суда имели округлый корпус, что делало их чрезвычайно неустойчивыми, а во время большого волнения очень затрудняло продвижение вперед; по этой же причине они испытывали очень сильную килевую качку. Для того чтобы надуть их паруса, требовался очень сильный попутный ветер; не было ни носовых, ни кормовых парусов, за исключением треугольных контр-бизаней — небольших парусов, прикрепленных внизу на бизань-мачте, — поэтому корабли эти очень плохо лавировали. Кроме того, у крупных португальских кораблей того времени было недостаточное бортовое сопротивление, и под влиянием бокового ветра они сильно отклонялись в сторону.

В середине июня корабли достигли 44° южной широты. Тогда д’Альмейда приказал повернуть на восток.

26 июня армада прошла долготу мыса Доброй Надежды и взяла курс на север.

Достойно удивления искусство португальских кормчих того времени. В Индию португальцы плавали всего несколько раз. Навигационные инструменты их были очень несовершенны. Плыли они на неуклюжих, ненадежных судах. Однако, уходя в открытое море на несколько месяцев, они смело спускались до 44° южной широты и, с громадным трудом определив весьма приблизительно долготу, на которой находились, поворачивали на северо-восток, затем на северо-запад и выходили к африканскому побережью Индийского океана.

В Индийском океане стало теплее, но морякам по-прежнему досаждали внезапные штормы. 2 июля шторм налетел так неожиданно, что на «Сао-Херонимуше» и «Лионарде» порвало все паруса, с палубы «Лионарды» волна смыла трех людей в море, и только одного из них удалось спасти, а корабль «Ботафого» («Извергатель огня») потерял из виду остальную армаду, нагнав ее лишь у африканского берега.

Васко да Гама. Рисунок в рукописи португальского историка XVI века Гаспара Корреа.

Первые битвы Фернандо Магеллана

«Счастье, что португальцев так же мало, как тигров и львов, иначе они истребили бы весь род человеческий».

Старинная индусская пословица.

18 июля измученные качкой, голодом и бессонными ночами моряки после трехмесячных скитаний в открытом море увидели землю. Это были пять небольших островков, расположенных в ста пятидесяти километрах от города Мозамбика. Д’Альмейда послал в Мозамбик каравеллу для закупки свежей провизии, а сам с восемью кораблями подошел к Килоа.

Килоа была одним из типичных мусульманских городов, раскинувшихся в те времена вдоль всего восточного побережья Африки. Наиболее крупными среди этих городов были: Софала на крайнем юге, против Мадагаскара, Мозамбик, Килоа, Занзибар, Момбаса, Малинди и, наконец, Магадокша на сомалийском побережье.

Основаны они были в IX–XI веках работорговцами — арабами и персами. Их населяли «белые мавры» (арабы и персы-ширазцы) и «черные мавры» (потомки арабов или персов и негритянок-невольниц). С соседними негритянскими племенами эти городки обычно поддерживали худой мир, но иногда вели и войны. Для защиты от нападений негритянских воинов арабы-работорговцы часто строили свои городки на островах, недалеко от берега.

По описанию Гаспара Корреа, «Килоа стоит на острове, который окружен со всех сторон морем; со стороны сущи пролив мелок — даже во время прилива воды там по колено. Это большой город с хорошими каменными оштукатуренными домами и террасами. Дома богато украшены деревянной резьбой. Город спускается к берегу и опоясан со всех сторон стенами. В нем насчитывается двенадцать тысяч жителей. Окрестности изобилуют деревьями и садами, полными всевозможных растений — цитронов, лимонов, самых лучших на свете апельсинов, сахарного тростника, винных ягод, гранатов. Там множество стад, особенно овец с огромными жирными хвостами. Улицы города очень узки, а дома очень высоки — по три, по четыре этажа. Наверх можно забраться по террасам, так как дома эти стоят близко друг от друга. В порту множество судов».

Город Килоа. Фрагмент карты XVI века.

22 июля д’Альмейда пригласил эмира Килоа на корабль. Но повелитель Килоа уже вынес печальный опыт из своих сношений с португальцами. Летом 1502 года, во время своего второго плавания, Килоа посетил Васко да Гама. В Килоа он поступил, по своему обыкновению, вероломно. Он заманил на свой корабль эмира Ибрагима, объявил его заложником и потребовал выкупа. Правда, хитрый эмир смог выпутаться и подсунул вместо себя заложником своего врага, крупного торговца Магомеда Аргуна. Разгневанный Васко велел избить старика плетьми и выставить затем обнаженным на солнцепек. Получив с Магомеда Аргуна выкуп, португальский пират оставил город в покое, но эмир Ибрагим с тех пор понял, что португальцев надо остерегаться. Он уклонился от приглашения командира армады и поспешил послать подарки — пять коз, молодую корову и множество кокосовых орехов и фруктов.

Д’Альмейда еще раз предложил эмиру явиться на корабль. На этот раз эмир прислал целую делегацию с просьбой передать, что он, к сожалению, не может явиться, так как у него гости, но он готов прислать дань, которой его обложил Васко да Гама.

Тогда д’Альмейда решил захватить город. Он созвал совет капитанов и разработал план действий. Вскоре португальцы узнали, что эмир Ибрагим со всеми своими домочадцами бежал из города и укрылся в недоступных зарослях, а город защищает Магомед Аргун — тот самый, которого пытал Васко.

24 июля д’Альмейда повел своих людей на приступ. Он разбил пятьсот человек, которых выделил для высадки, на два отряда. Одним командовал он сам, другим его сын — очень смелый воин и талантливый полководец дом Лоренсо д’Альмейда.

Старый адмирал повел свой отряд из гавани и приказал дом Лоренсо штурмовать дворец эмира. В отряде молодого д’Альмейды сражался и Фернандо Магеллан. Это был его первый бой.

Сначала арабы оказывали сильное сопротивление. Плоские каменные дома они превратили а настоящие крепости, бросали с крыш камни и песок, стреляли из луков, укрывшись за баррикадами, которыми они перегородили узкие переулочки. Но потом отпор арабов ослабел, и вскоре большая часть бойцов отступила. Правда, в отдельных домах жители еще оказывали упорное сопротивление. Но с ними справились легко.

Отряд Лоренсо д’Альмейды пошел быстрее и, наконец, вышел на площадь перед дворцом. Ворота были закрыты наглухо, но в окне показался мавр. Крича: «Португаль, португаль!», он размахивал португальским флагом, который Васко да Гама вручил эмиру Килоа как вассалу короля Маноэля.

Ворота взломали. Дворец был покинут. На верхнюю башню поднялся трубач. Он водрузил наверху португальское знамя и затрубил сигнал победы. Тотчас же с кораблей послышались салюты из бомбард[10]. Скоро весь город был очищен от арабских воинов.

После благодарственной молитвы д’Альмейда разрешил своим людям ограбить город, но запретил поджоги. Все награбленное сносили в два специально отведенных дома у гавани. Набралось много продовольствия, тканей, золота, серебра, жемчуга и драгоценных камней, но владельцы, очевидно, успели унести часть своего добра в лесные дебри.

Вечером д’Альмейда посвятил наиболее отличившихся молодых воинов в рыцари. В тот же день стали строить крепость у гавани. Вокруг нее благодаря множеству снесенных домов образовалось пустое пространство, которое должно было помешать внезапному нападению. Камни и бревна из разрушенных домов пошли на сооружение стен и башен крепости.

Узнав, что Магомед Аргун скрывается с полуторатысячным войском неподалеку от города, д’Альмейда предложил ему заключить мир, с тем чтобы эмир Ибрагим был объявлен низложенным, повелителем Килоа стал Магомед Аргун, а население возвратилось в город. Всем гарантировалась безопасность. Мир был заключен 26 июля. Повелитель Килоа сделался данником короля Маноэля.