Кирилл Померанцев - Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений

• Название: Спор с безжалостной судьбой: Собрание стихотворений
• Автор: Кирилл Померанцев
• Жанр: Поэзия

Кирилл Померанцев (1906–1991) — поэт, журналист, литературный критик, мемуарист русского зарубежья. С 1946 года в квартире Померанцева регулярно устраивались литературные вечера, постоянными участниками которых были Иван Бунин, Георгий Иванов, Ирина Одоевцева, Борис Зайцев, Юрий Одарченко, Владимир Смоленский и другие поэты и писатели.

С начала 1950-х годов стихи, философские статьи, критические отзывы и проза Померанцева широко публиковались во всей эмигрантской периодике, включая “Новый журнал”, “Возрождение”, “Мосты”, “Опыты”, “Континент”, “Русскую мысль”, “Новое русское слово” и другие. В альманахе “Мосты”, в частности, увидела свет его повесть “Итальянские негативы” (№ 10, 1963 и № 11, 1965), иллюстрированная Юрием Анненковым.

Его предельно простая по форме, почти разговорная по интонации поэзия глубоко философична, исполнена неизменного стремления к высшему знанию, к прорыву в область вневременных ценностных ориентиров, слабые отблески которых поэт чутко улавливал в явлениях повседневного ряда.

Основой для данного собрания стихотворений послужил материал, размещенный на странице Александра Радашкевича — www.radashkevich.info/KD-Pomerancev

---

«Парижская сутолка, вечер…»

Парижская сутолка, вечер,
Сердец металлический стук…
Я знал лишь случайные встречи,
Залог неизбежных разлук.

А счастье мне даже не снилось,
Да я и не верил ему.
И всё-таки как-то прожилось,
Но как — до сих пор не пойму.

«Парижский штампованный вечер…»

Парижский штампованный вечер,
Сердец металлический стук…
Я знал лишь случайные встречи —
Залог неизбежных разлук.

Разлуки, измены, замены,
Влюблённость, любовь…
Ну так что?
Такое ль сходило со сцены,
Торжественно канув в ничто.

И вот, приближаясь к расчёту,
Когда уже поздно шутить,
Я слышу: «Платите по счёту».
А если мне нечем платить?

«Перевёрнут зелёный автобус…»

Перевёрнут зелёный автобус,
Тротуары по звёздам пошли, —
Это кружится маленький глобус
Заблудившейся в небе Земли.

Это всё, что от жизни осталось:
Та же осень и та же весна…
Так когда-то война начиналась,
Так окончилась как-то война.

Май 1953

Подражание Пушкину

Пора, пора коньки отбросить —
Я семь десятков откатал.
В Сент-Женевьев давно уносит
Мою тачанку третий шквал.

«Приходят и уходят сроки…»

Приходят и уходят сроки
Волной, сменяющей волну.
Но это тщетные уроки:
Мы всё равно идём ко дну.

Нам дно привычно: мы — подонки,
Отбросы века, болтуны.
Хоть разговоры наши звонки,
Но так же призрачны, как сны.

«Провода, паровозы, пути…»

Провода, паровозы, пути —
Полустанок железнодорожный…

От других ещё можно уйти,
От себя убежать невозможно.

Поезд мается, время бежит,
Ветер сушит, и годы калечат…

И труднее становится жить.
Не с другими — с собою, конечно.

1977

«Проходят дни. Меняется…»

Проходят дни. Меняется
Всё виденное мной, —
Иное начинается
Под солнцем и луной.

Иное, неизвестное,
Стирающее в прах
Всё, что работой честною
Мы строили в веках.

1950-е

«Прошла, рассеялась гроза…»

Прошла, рассеялась гроза.
Но если ты живым остался
И не ослеп, не помешался —
То смерти не смотрел в глаза,

То смертью не был ты отмечен
И не постигнешь до конца
Ни ужаса последней встречи,
Ни тайны Божьего лица.

1950-е

«Пускай горят, пускай летят пустыни!..»

Пускай горят, пускай летят пустыни!
Сегодня ты, а завтра я помру…
Мы позабыли, блудные, о Сыне,
Заканчивая нудную игру.

Застряли звёзды в рваной стратосфере,
Летит Земля в свинцовое ничто,
Готовится к отплытью на Цитеру
Из Валансьена шёлковый Ватто.

Сегодня день святого Всепрощенья.
Благоухает колокольный звон,
И не нарушат Высшего решенья
Какие-то Москва и Вашингтон.

«Пусть будет так. Мне ничего не надо…»

Пусть будет так. Мне ничего не надо, —
Года прошли, и жизнь берёт своё.
От Сены веет лёгкая прохлада,
Зовёт с собой, с тобой в небытиё.

Пусть будет так. Летят автомобили,
Скользят огни вдоль лунных берегов.
Пусть будет так, как будто мы любили
Друг друга в этом худшем из миров.

«Пусть будет так, хоть быть могло иначе…»

Пусть будет так, хоть быть могло иначе.
Но одного случиться не могло:
Не то, чтоб жизнь была сплошной удачей,
Но чтоб хоть раз для смеху повезло…

Ложится ночь над сказочным Парижем,
Зажглись огни на place de l`Opйra.
Что ж — поплетусь: пора к себе под крышу,
А может быть, и вообще пора.

«Распутин, распутье, распятье…»

Распутин, распутье, распятье…
Как чётко пророчат слова!
Вы все — во Христе мои братья,
Мы все — Колыма и Москва.

Мы все — беспризорные дети
Когда-то волшебной страны,
На этом безрадостном свете
Под светом ущербной луны,

Струящей сквозь ветви сухие
На чёрную Сену огни.
Россия, стихи о России…
Да разве возможны они?

«Робкий вечер, как мальчик влюблённый…»

Робкий вечер, как мальчик влюблённый,
Торопился, чтоб не опоздать,
Чтобы путник, путём утомлённый,
Мог спокойно и радостно спать.

И, с блаженной мечтой засыпая,
Он наутро, проснувшись, узнал,
Что лишь тот удостоится рая,
Кто в себе этот рай заключал.

«Россия… Стихи о России…»

Россия… Стихи о России…
Как встарь, «бубенцами звеня…»
«Россия, стихия, мессия,
Мессия грядущего дня».

Как встарь, без конца, без предела,
«Пока загорится восток…»
Россия — Есенин и Белый,
Ахматова, Анненский, Блок.

Люблю ль тебя «странной любовью»?
Да я не люблю никакой.
Но связан я плотью и кровью
С тобой и с твоею судьбой.

Россия… Стихи о России…
Да разве возможны они?

Мелькают сквозь ветки сухие
Над чёрною Сеной огни.

1952

«Савойский вечер тих и звёзден…»

Савойский вечер тих и звёзден,
Сгорел малиновый закат,
И электрические грозди
Над спящим озером висят.

Дрожит, качаясь, каждый ярус,
И, состязаясь с тишиной,
Скользят каникулы, как парус,
Над отутюженной волной.

Так, киноплёнкой на экране,
Проходит вереница дней:
Всё — предрешённое заране
И после снятое на ней.

«Сегодня день почти вчерашний…»

Сегодня день почти вчерашний,
Почти преодолённый день.
С неотвратимостью всегдашней
Ложится от калитки тень.

И так безжизненно застыла
На скошенной траве она,
Как будто вечность наступила
И не окончилась война.

«Сияет над Парижем мгла…»

Сияет над Парижем мгла.
Глядит фонарь из-за угла:
Мигнёт и покачнётся.

Гитара жалобно звенит,
За стойкой пьяница бубнит, —
Икнёт и улыбнётся.

Он только что гулял в Москве
По льдами скованной Неве.
Он всё ещё гуляет…

А ночь парижская светла,
Глядит в окно из-за угла
И всё благословляет.

12 сентября 1948

«Слава Богу, теплеть начинает…»

Слава Богу, теплеть начинает.
Нерешительно как-то. Но все ж
По росткам, по костям пробегает
Предвесенняя легкая дрожь.
Деревенский штампованный вечер:
Перекресток, река, огонек…
Он ничем неказист, не отмечен,
Этот милый земной уголок.
Я не помню — была ли такою
Невзыскательность русской тоски,
Русский вечер над русской рекою,
Скажем, где-нибудь возле Оки,
Но кому это нужно, простите,
Был ли вечер таким или нет.
В очистительном ливне событий,
В урагане сорвавшихся лет.
Это всё унеслось без возврата,
Обессилело в царстве теней,
В романтических красках заката
Навсегда подытоженных дней.

«Славословлю тебя, Иоанн…»