Уистан Оден - Стихи и эссе

• Название: Стихи и эссе
• Автор: Уистан Оден
• Жанр: Публицистика

УИСТЕН ХЬЮ ОДЕН (WYSTAN HUGH AUDEN; 1907–1973) — англо-американский поэт, драматург, публицист, критик. С 1939 года жил в США. Лауреат Пулицеровской и других литературных премий. Автор многих поэтических сборников, среди которых «Танец смерти» («The Dance of Death», 1933), «Гляди, незнакомец!» («Look, Stranger!», 1936), «Испания» («Spain», 1937), «Век тревоги» («The Age of Anxiety», 1947), «Щит Ахилла» («The Shield of Achilles», 1955), «Избранные стихи» («Collected Shorter Poems», 1968).

---

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА[37]

Все в прошлом. Расширение языка,
путешествие в Китай по торговым тропам;
распространение системы счета и комлех;
в прошлом расчет времени по движению тени от солнца.

В прошлом оценка риска для жизни по картам,
Предсказание по движению воды, изобретение
Колеса и часов, приручение лошади.
В далеком прошлом беспокойная жизнь навигаторов.

В прошлом остались феи и гиганты,
крепость, словно застывший орел, уставившийся на долину,
в лесу построенная часовня.
В прошлом вырезание ангелов и тревожных горгулей.

В прошлом суд над еретиками среди каменных колонн,
теологические споры в тавернах
и чудесное исцеление в фонтане;
в прошлом шабаш ведьм; но сегодня борьба.

В прошлом установка динамо и турбин,
строительство железных дорог в колониальной пустыне,
классическая лекция на происхождение человечества.
Но сегодня борьба.

В прошлом вера в абсолютную ценность Греции,
Падение занавеса на смерть героя;
горячая молитва на вечерней заре
и обожание сумасшедшего. Но сегодня борьба.

Так шепчет поэт, застывший среди сосен, или
там, где свободный водопад шумит монотонно, или
глядя со скалы подобно наклонившейся башне:
'О мое зрение. Пошли мне удачу первооткрывателя.'

И, исследовав своими инструментами
равно бесчеловечные области будь то зрелая бацилла
либо огромный Юпитер, воскликнул:
«Но я ничего не знаю о жизни моих друзей.»

Так бедняки в полутемных жилищах шуршат вечерней газетой:
«Наш день- это наша потеря.
О, заметь нас создатель Истории,
Организатор времени — реки регенерации.»

И народы хором призовут жизнь,
которая, сформировав отдельный коллектив, нагнетает
частный ночной ужас.
«Если тебя не впитала городская губка,

подними обширные военные империи акулы и тигра,
создай мощное государство Робина. Приди.
О, спускайся как голубь или разъяренный папа,
или средний инженер, но спускайся».

И жизнь отвечает, если она отвечает вообще,
из сердца, из глаз, и из легких,
из магазинов и городских площадей:
«О, нет. Я не приду. Не сегодня. Не для тебя. Я —

человек-надежда, легко обманывающий собутыльник в баре.
Я то, что вы делаете ежедневно.
Я ваше обещание быть хорошим, ваша смешная история,
 ваш деловой голос и ваш брак.

Какое ваше предложение? Строить справедливое общество?
Хорошо. Я соглашаюсь. Или это всего лишь договор самоубийства,
красивая смерть? Очень хорошо, я принимаю,
поскольку я — ваш выбор, ваше решение. Да, я — Испания.»

Многие услышали это на отдаленных полуостровах,
на сонных равнинах, на сбившихся с курса рыбачьих шхунах
или в коррумпированном сердце города,
услышали и двинулись, словно чайки или семена цветка.

Они, как банные листы, цеплялись за длинные экспрессы,
которые сквозь альпийский туннель качаются среди ночи.
Переплывали океаны;  шли по горным ущельям.
Они прибыли, чтобы отдать свои жизни.

На той засушливой территории, фрагменте, отколотом от Африки
и грубо припаянном к изобретательной Европе;
на том плоскогорье, выигранном у рек, материализуются наши мысли,
угрожающие формы нашей лихорадки

точны и живы. Как опасность, которая заставила нас ответить
на предупреждение медицины. И брошюра зимних круизов
обернулась батальонами вторжения; и наши лица,
как стена института, как стена магазина, разрушение

удовлетворяет свой аппетит после команды стрелять и бомбить.
Мадрид это сердце. Наши мгновения нежности
пахнут санитарной машиной и мешком с песком;
наши часы дружбы в народной армии.

Завтра возможно будущее.
Исследование синдрома усталости и уборка мусора;
Постепенное исследование радиационного фона.
Завтра расширение сознания при помощи диеты и дыхания.

Завтра возрождение романтичной любви,
фотографирование ворон;
любая забава под своевольной тенью Свободы;
завтра театрализованное представление и концерт музыканта,

красивый рев хора под куполом;
завтра обмен мнением на размножении терьеров,
нетерпеливый выбор председателей
внезапным лесом рук. Но сегодня борьба.

Завтра для молодых поэтов, взрывающихся словно бомбы,
прогулки близ озера, недели превосходного общения;
завтра гонки на велосипеде
через предместья летними вечерами. Но сегодня борьба.

Сегодня преднамеренно увеличены шансы смерти,
сознательное принятие вины за необходимое убийство;
сегодня трата усилий
на тонкую эфемерная книжицу и скучную встречу.

Сегодня примитивные развлечения: разделенная сигарета,
карты в освещённом свечой сарае, и окопный концерт
мужских шуток; сегодня неумелое
и недостаточное объятие накануне испытания боли.

Звезды погасли. Животные закрыли глаза.
Оставим в покое прошедший день, время не оправдывает надежд,
и История побежденному может сказать Увы,
но не сможет не простить.

1937

БЛЮЗ[38]

Дамы и господа сидящие здесь —
любители выпить, покурить, поесть.
Не глядя на то, что давление скачет.
Кто сидит рядом? Смерть, не иначе.

Как блондин длинноногий с небесным взглядом,
в метро и на пляже Смерть всегда рядом.
Одиноки или женаты, молоды или стары,
вы будете танцевать под звуки ее гитары.

Смерть, словно доктор высшего класса.
В приемной торчит день и ночь биомасса.
«Вы еще дышите? Это пройдет!» —
толкает она пациента в гроб.

Смерть, как риэлтер мест за оградой
дёшево. Дорого ей и не надо.
Сделка легка и стара, словно мир,
достаточно подпись чиркнуть, где пунктир.

Смерть гениальный и мудрый учитель,
Для тупых и горбатых друг и спаситель,
с урока сбежать под названьем «Могила»
никому даже в голову не приходило.

В покер играете, в рулетку ли в казино,
мокнете под дождем или пьете вино,
Смерть наблюдает за вами, смотрит на вас,
готова нагрянуть завтра или прямо сейчас.

БЕЗВРЕМЕНЬЕ[39]

Часы не смогут вам указать
ради чего молиться опять,
Потому что время остановилось,
То есть безвременье до тех пор
Пока мы ведем этот разговор,
предчувствуя нечто другое, чем было.

Не найти ответа на вопросы всуе
Во взгляде памятника-статуи.
Только живущий ответит, чей лоб
лавр увенчает, словно озноб.
Мертвый подскажет лишь ход.

Что происходит с людьми опосля их кончины?
Смерть не постигнешь смертью женщины или мужчины.

АД[40]

Ад ни там, ни здесь.
В ад ни упасть, ни залезть.
Нельзя замарать, как честь.

Трудно представить грядущих потомков
или столетья разбитые звонко;
легче жить просто, подобно ребенку.

Препятствуя нашим инстинктам, желаниям,
приобретая все новые знания,
наша гордыня множит страдания.

Заполнив словами тома, словари,
в которых слов истины не найти —
обезьяны более и не могли.

Все же гордыня не в силах одна
надежду на чудо выпить до дна —
там преисподняя, где сатана.

Тот, кто сегодня притворно слеп,
несерьезно зол, понарошку свиреп,
Будет как соль потерявший хлеб.

Если б мы были несчастны, больны,
как жертвы теракта, болезни, войны,
было бы проще, пуская слезу,
выплюнуть душу, как сломанный зуб.

АВГУСТ 1968[41]

Захватчик в форме дровосека
Творит дрова из человека,
Но есть что невозможно сжечь —
Страны порабощенной речь
о том, что Родины святыни
среди отчаянья пустыни
преследует захватчик злой,
блюя бессмыслицей пустой.

О ТИРАНАХ[42]