Александр Зимин - Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)

• Название: Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)
• Автор: Александр Зимин
• Издательство: Издательство социально-экономической литературы
• Жанр: История
• Год: 1960

Книга посвящена истории России в 30-60-е гг. XVI в. Особое внимание уделено деятельности т. н. "Избранной рады".

---

В ноябре 1549 г. начался новый поход на Казань. Одной из страшных язв в организации русских вооруженных сил было местничество. Местнические споры воевод не раз губили даже хорошо организованные военные экспедиции. Мы уже говорили, например, о неудаче похода на Казань 1530 г., когда город не был взят из-за споров «о местех» князей Глинского с Бельским. Поэтому ^правительство решило начать военную реформу с ограничения местничества. Еще накануне казанского похода, очевидно, в ноябре, Иван IV после совета с боярами издал приговор «о местех в воеводах и в всяких посылках в всяком розряде не местничатися, кого с кем куды ни пошлют, чтобы воиньскому делу в том порухи не было; и всем бояром тот был приговор люб»[1403].

Текст приговора не сохранился. Известно лишь, что его дважды подтвердили во время похода на Казань; во Владимире[1404] (декабрь 1549 г.) и в Нижнем Новгороде (январь 1550 г.).

Запись о приговоре во Владимире До нас дошла в разрядных книгах. Согласно этой записи, на время казанского похода все местнические счеты между служилыми людьми отменялись («розни бы и мест меж их однолично никоторые не было… для земского дела все ходили без мест»). Все местнические счеты должны были быть разобраны по возвращении из похода («А кому будет каково дело о счете, и как оже даст бог с своего дела и с земского придет, и государь им счет тогды даст»)[1405]. По мнению М. Н. Тихомирова, во Владимире состоялось заседание Земского собора, на котором царь советовался с боярами и детьми боярскими по вопросам, связанным с началом похода против Казани[1406].

Владимирский приговор (декабрь 1549 г.) сохранился не только в записи разрядных книг, но и в одной дефектной копии, изданной П. Свиньиным[1407]. В этом списке имеются пометы дьяка Ивана Елизарова, печатника и дьяка Никиты Фуникова и дьяков Андрея Васильева и Угрима Львова, говорящие о том, что список восходит к официальному тексту. После слов «велел написати» идут слова: «дьяком своим Ивану Елизарову с товарищи велел руки свои приложити». В конце документа помещена фраза: «Дьяк Андрей Васильев уложил о наряде и применения ему доведется разряде».

Список Свиньина дает более точные сведения о приговоре 1549 г., чем запись разрядной книги. Приговор 1549 г. был принят как чрезвычайная мера. Однако он был явно недостаточным. Об этом свидетельствуют местнические споры воевод под Казанью, чем в известной мере объясняется неудача похода («ино всякой розместничается на всякой посылке и на всяком деле»)[1408]. Все это заставило Ивана IV, еще находясь под Казанью, поставить более широко вопрос о проведении военной реформы и других преобразований.

Правительственная программа сохранилась в одном любопытном проекте из сборника волоколамского игумена Ефимия Турков[1409], ученика видного церковного деятеля середины XVI в., участника Стоглавого собора новгородского архиепископа Феодосия. Впервые издал текст проекта И. Н. Жданов, приурочивший его к Стоглавому собору, ибо по своему стилю и содержанию он напоминал царские вопросы на Стоглаве, помещенные также в сборнике[1410].

Н. Кононов не согласен с датировкой И. Жданова. Он обратил внимание, что в проекте ставился вопрос о монастырских слободах, тогда как он был решен в сентябрьском приговоре 1550 г.; таким образом, проект, по его мнению, мог быть составлен только до сентября 1550 г.[1411] С. О. Шмидт относит составление проекта реформы к июню — июлю 1550 г., основываясь на отсутствии в нем упоминания об июльском приговоре 1550 г. относительно отмены местничества (решения о местничестве конца 1549 — начала 1550 г. там отмечаются). С. О. Шмидт связал проект с предполагаемыми им заседаниями Земского собора, который могли иметь место в июне — июле 1550 г.[1412]

Однако есть основания для более точной датировки памятника. Проект реформ во всяком случае составлен до издания Судебника Ивана IV в июне 1550 г., ибо в нем имеются ссылки на «уставные книги» Ивана III и Василия III и ни слова нет о Судебнике Ивана IV, хотя поднимаются вопросы, так или иначе нашедшие отражение в Этом законодательном своде (например, о боярском землевладении). Тот факт, что Судебник до Стоглавого собора, возможно, не был еще действующим кодексом, отнюдь не уменьшает убедительности этого аргумента, ведь как раз в «вопросах» царя и представлялся случай, ставя перед митрополитом и боярами некоторые положения Этого кодекса, сослаться на составленный в июне 1550 г. текст законодательного кодекса или хотя бы как-то его использовать. Однако никаких следов влияния Судебника «в вопросах» не обнаруживается.

Проект не мог быть составлен ранее похода на Казань, т. е. ранее ноября 1549 — марта 1550 г. Но вероятнее всего, что царь отдал распоряжение о составлении проекта еще под Казанью. Проект, составленный в виде царских предложений, обращенных к церковному собору, князьям и боярам, начинается с упоминания об ограничении местничества, которое было проведено во время этого похода. По тексту получается, что во время написания проекта царь находился под Казанью: «И как приехали х Казани, и с кем кого ни пошлют на которое дело, что всякая розместничается… бывает дело не крепко; и отселе куды кого с кем посылаю без мест… всякому делу помешька бывает»[1413] (Курсив наш. — А. 3.).

Царь отправился под Казань из Нижнего Новгорода 23 января 1550 г., а вернулся в Москву в марте 1550 г. Таким образом, разбираемый проект был написан около февраля 1550 г.[1414] Если поводом для его составления было местничество воевод под Казанью, то причины Этого лежали глубже; они коренились в необходимости серьезных преобразований государственного аппарата, к которым было приступлено еще в феврале 1549 г.[1415]

Уже в преамбуле царских вопросов ставилась задача издания законов, которые должны были восстановить порядок, существовавший при Иване III и Василии III[1416]. Ссылка на «отца» и «деда», встречающаяся позднее в законодательстве середины XVI в.[1417], означала, что реформам старались придать вид мероприятий, направленных против тех злоупотреблений властью боярами, которыми были наполнены «несовершенные годы» самого Ивана IV. Тот же мотив мы встречаем и в речах Ивана IV на февральском соборе 1549 г. и в Стоглаве и в его письмах к Курбскому.

Но, конечно, это была лишь та идеологическая форма, в которую облекались новые правовые установления.

После постановки вопроса об отмене местничества в проекте излагался ряд соображений о необходимости навести порядок в вотчинном и поместном праве. По мнению автора проекта, необходимо было провести проверку земельных владений (вотчин, поместий) и кормлений с целью выяснения размеров владений и исполнения воинских обязанностей служилыми людьми. В результате Этого пересмотра можно было перераспределить имеющийся в распоряжении служилых людей земельный фонд, чтобы обеспечить малоземельных и безземельных феодалов. Дворянский смысл земельного проекта бесспорен. Несмотря на то, что хотели перераспределение провести «по достоиньству» (т. е. с учетом служебной и родовой иерархии), оно нарушало исконные вотчинные права феодальной аристократии.

В этом, очевидно, заключалась причина того, что проект осуществления не получил.

Для контроля над вотчинным землевладением предлагалось завести специальные книги, куда записывались бы все сделки на землю светских феодалов с целью контролировать, «за кем сколько прибудет и убудет» земли. «И по вотчине и служба знать», — прибавляет автор «вопросов».

Таким образом предполагалось ввести строгое соответствие служилых обязанностей и вотчинного землевладения. Частично эти предложения были осуществлены в Уложении о службе 1556 г. и в указе 11 января 1558 г.

Строгий контроль предлагалось ввести и над порядком верстания земли в поместье; тем, кто запустошит свою землю, грозила царская опала.

Согласно сложившемуся в середине XVI в. обычному праву поместная земля не должна была выходить из службы. Поэтому в «вопросах» говорилось, что молодая вдова служилого феодала должна была обязательно выйти вторично замуж за сына боярского, который и выполнял служилые обязанности с земли, переходившей к нему вместе с этой вдовой. Если боярыня была стара, ей следовало выдать замуж свою дочь. В случае отсутствия у нее дочери земля этой боярыни должна была перейти к ее племяннику или (при отсутствии такового) отписывалась государю, а сама вдова постригалась в монахини.

В «вопросах» говорилось о необходимости ликвидации податных привилегий светских и духовных владельцев слобод, ибо от нарушения законодательства Ивана III и Василия III «государьская подать и земская тягль изгибла»[1418].

Для осуществления земельной реформы и упорядочения финансов необходимо было привести в известность наличный земельный фонд. В середине 40-х годов правительству Воронцовых не удалось завершить проведение переписи земель; теперь этот вопрос снова встал на повестку дня. Царь сообщал в «вопросах», что «приговорил есми писцов послати во всю свою землю писать и сметити… земли всякие, чьи ни буди». Если в дальнейшем «утяжют кого черес писмо лишьком, и то имати на меня, царя и великого князя»[1419].