Генри Мортон - Святая Земля. Путешествие по библейским местам

• Название: Святая Земля. Путешествие по библейским местам
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-23941-2

Иерусалим и места, по которым пролегал земной путь Иисуса Христа, безусловно, относятся к уникальным святыням христианского мира, почитание которых не ведает территориальных границ и национальных и языковых барьеров.

Известный лондонский журналист Генри В. Мортон прибыл в Святую Землю как турист в середине XX века, но маршрут его поездки по Палестине и соседним территориям значительно отличался от того, который доступен и широко распространен сегодня; поэтому ему удалось увидеть и описать многое из того, что волей обстоятельств упускают современные туристы. Свидетельства Мортона тем более ценны, что в наши дни многие места, в которых он побывал, либо вообще закрыты для туристов, либо визит к ним сопряжен со значительными затруднениями. Ему довелось свободно бродить по Иерусалиму и участвовать в коптских религиозных церемониях, пересекать Ливийскую пустыню и воочию любоваться ливанскими кедрами, без помех добраться до затерянного в горах легендарного города-призрака Петры и спускаться в подземелья собора Святого Петра.

Путешествие Генри Мортона по библейским местам, совершенное с Библией в руках, началось в Иерусалиме и завершилось в Риме. Тем самым Мортон как бы повторил путь, по которому христианство пришло в Европу, — и этим путем он приглашает проследовать читателей.

Приятного путешествия по библейским местам!

---

Распределив рыбу на песке, покупатели и продавцы погрузились в длинные споры, которые сопровождают на Востоке даже приобретение шнурков для ботинок. Они смеялись. Они хмурились. Они изображали возмущение, гнев, огорчение; наконец заключали сделку ко всеобщему удовольствию — сделку стоимостью несколько шиллингов. Как приятно видеть счастливого рыбака, ведь в других частях мира он является жертвой ценовой политики и посредников.

На озере Карун торговцы перегружают рыбу в корзины, подвешивают их по бокам ослов и отправляются продавать товар в деревни. Рыбаки покупают себе пригоршни фиников или щепотки зеленого чая, а потом развешивают сети на просушку.

Самое странное, что я слышал об этих рыбаках, — это принятый у них способ ловли уток. Зимой большие стаи мигрирующих диких птиц прибывают на озеро Карун. Они чрезвычайно пугливы, и охотник должен маскировать плоскодонную лодку камышом, прятаться в ней и сидеть в засаде часами, прежде чем удастся сделать выстрел. Но рыбаки изобрели метод, который, вероятно, мог прийти в голову только бедуинам.

Они устанавливают ловушку примерно на глубине пяти футов, неподалеку от поросшего камышом берега. Затем рассыпают рис на поверхности воды и, прикрепив к ногам камни, прячутся в воде и дышат через соломинку. Иногда им приходится сидеть в засаде около получаса.

Как только утка спускается к воде, чтобы подобрать рис, сидящий в воде араб хватает ее за лапы и утягивает вниз; причем делает это так ловко и стремительно, что порой удается поймать четыре-пять птиц, прежде чем их товарки заметят, что происходит нечто неладное.

Если взглянуть на озеро на закате, увидишь, как рыбаки собираются на ночной промысел. Как сильно отличаются они от крестьян, работающих на полях. По всему Файюму, за исключением этих двадцати пяти миль воды, темнота означает окончание работ и возвращение домой. Только рыбаки отважно отправляются в ночную тьму. Но каждый феллах знает, что в этом нет ничего удивительного: ведь ни один злой дух ночи не осмелится приблизиться к рыбаку-африту, потому что все призраки боятся его сетей. Мне говорили, что если придется выйти на улицу после наступления темноты — да хранит от этого Аллах! — необходимо уговорить рыбака сопровождать тебя в дороге.

7

Капитан полиции и капитан береговой охраны явились, чтобы приветствовать меня, и выразили надежду, что мне понравился Египет, в особенности та часть Египта, которая находилась в зоне их ответственности.

— Давайте присядем и выпьем кофе, если вы, конечно, не предпочитаете что-нибудь покрепче, — предложил я.

— Кофе — это хорошо.

Мы уселись на террасе маленького отеля на берегу озера Карун, где зеленые ящерицы мелькают на солнце, а удоды, заменяющие в Египте европейских соек, деловито порхают с дерева на дерево.

Когда принесли кофе, мы обсудили множество тем, но самой интересной оказалась работа. Они расспрашивали меня о газетах и книгах, и я отвечал, как мог. Затем разговор перешел на них.

— Каким было самое страшное преступление, с которым вы сталкивались? — поинтересовался я у капитана полиции.

— Убийство, — коротко ответил он, сделав глоток.

— И сколько их случается за год?

— Примерно семьдесят-восемьдесят.

— А население вашей провинции составляет около пятисот тысяч?

— Да, именно так. Многие из наших убийств… как это сказать по-английски? Семейные раздоры. Они переходят из поколения в поколение, и когда случается убийство, беспричинное, на первый взгляд, зачастую это означает, что два правнука… — Он умолк и сделал типичный для египтянина жест, означающий нечто окончательное: потер ладони; а потом продолжил: — Другая трудность заключается в том, что в деревне все, кроме полиции, знают, кто совершил убийство. Поэтому выследить преступника очень сложно. Приходится внимательно наблюдать. Прислушиваться. Никто не поможет вам найти убийцу. Они все ничего не знают. Ничего!

— Но почему уходит так много времени на разрешение семейных раздоров? Почему правнуки совершают убийства из-за конфликтов прадедов?

— О, на этот вопрос нелегко ответить. У феллахов существует традиция: убийство такого рода должно совершаться таким же орудием, как то, за которое мстишь, и на том же самом месте.

— Закон возмездия?

— Если хотите. Но люди старательно избегают мест, на которых убили их отцов! Годы могут пройти, поколения смениться, прежде чем произойдет заветная встреча. Но раз уж она состоялась…

— А вы с какими преступлениями сталкиваетесь? — спросил я у капитана береговой охраны.

— Сейчас у нас нет настоящих преступлений, — ответил он. — Если не считать ситуаций, когда рыбаки ставят сети слишком близко и они путаются. Но это совсем простые дела. Я забираю сети и сжигаю их, это происходит ежемесячно. Сегодня как раз день сожжения сетей. Вы можете увидеть дым вон там.

Мы посмотрели на живописную береговую полосу, там находились три офицера береговой охраны в синих рубашках, широких турецких штанах и в фесках; они разводили костер на песке.

— Почему вы сказали, что преступлений нет сейчас? — уточнил я.

— До недавнего времени я служил на Суэцком канале, там случались настоящие преступления. Даже много преступлений…

Он изобразил изобилие жестом, знакомым каждому, кто бывал на Востоке, и продолжил:

— Там я ловил контрабандистов, пытавшихся провозить кокаин, гашиш и героин. Это весьма умные люди. Кое-кто бросал упаковки наркотиков стоимостью в тысячи долларов за борт парохода, прямо в канал. Упаковки были завернуты в промасленный шелк и утяжелены солью. Когда соль растворялась, упаковки всплывали на поверхность воды, этого дожидались люди на берегу, которые их подбирали. У них много, очень много хитростей. Встречались люди, у которых в феске была двойная верхушка. Некоторые провозили наркотики внутри полой трости. А кое-кто ловко прятал груз на ослах и верблюдах.

Капитан полиции взглянул на часы и произнес:

— Если вы готовы, может быть, нанесем визит?

Я понятия не имел, что это означает, но влез в лимузин, за рулем которого сидел полицейский. Мы поехали по набережной, громко сигналя, чтобы разогнать толпившихся на пути верблюдов, волов, буйволов и ослов.

Наконец мы подъехали к тихой деревушке, окруженной пальмами; в воротах сада нас уже ждал омда — местный мэр, почтенный мужчина в летах. Он провел нас в увитую розами беседку — это были крупные красные розы, какие цветут в Египте всю зиму. Вокруг росла пурпурная бугенвиллия и жимолость, взбиравшаяся вверх по шпалерам в форме арки.

Мы наслаждались тенью, а за слоем листьев жарко палило ослепительное египетское утро. Появились слуги с кофе и апельсинами, которые сорвали с деревьев специально для нас; это были лучшие апельсины, которые мне доводилось когда-либо пробовать.

Рядом с нами на ветку уселся удод, он поднял гребень из перьев, украшавший его голову, и стал звать подружку, словно желая показать ей, какие странные люди вторглись в его сад. Госпожа Удод слетела к супругу и тоже уставилась на нас, глаз у нее был золотой, как форменная пуговица.

— Знаете ли вы, откуда у удода гребень на голове? — спросил омда. — Что же, я расскажу вам. Однажды Соломон путешествовал через пустыню. Солнце было жарким, и нигде не было тени. Внезапно царь почувствовал, что над ним появилась тень, он взглянул вверх и увидел, что над его головой летит удод, отбрасывая тень крыльев. Удод летел так весь день, и на второй день птица летела над головой царя. Когда путешествие закончилось, Соломон, который, как вы знаете, умел говорить на языке птиц, позвал удода и спросил его, какую награду тот хочет получить за свою доброту. «О царь, я хотел бы получить золотой венец, подобный тому, что носишь ты», — ответил удод. Судите сами, какая это нахальная птица! Соломон сказал ему: «О удод, я думаю, ты глупая птица, ведь венец не принесет тебе счастья; тем не менее, если таково твое желание, ты получишь золотой венец». Соломон взмахнул рукой, и на голове удода появилась золотая корона. Несколько месяцев спустя удод вновь предстал пред Соломоном, и царь спросил его: «О удод, каково твое желание на сей раз?» И тот ответил: «О царь, забери у меня этот золотой венец, потому что сыны человеческие жаждут заполучить его, и моя жизнь в опасности. Нет мне покоя от восхода до заката». Соломон улыбнулся в бороду и вновь взмахнул рукой. Золотая корона исчезла с головы удода; но поскольку царь не желал, чтобы птица осталась без вознаграждения, царь заменил золотую корону не менее красивой, но состоящей из перьев, которую удод горделиво носит с тех пор и до наших дней. Вот история, как ее записали и рассказывали…

Наверное, я навсегда запомню тот сад, струящуюся воду, зеленые тени и тихие голоса, потому что мусульмане обладают особым даром создавать оазис внутри замкнутых стен.