Генри Мортон - Святая Земля. Путешествие по библейским местам

• Название: Святая Земля. Путешествие по библейским местам
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-23941-2

Иерусалим и места, по которым пролегал земной путь Иисуса Христа, безусловно, относятся к уникальным святыням христианского мира, почитание которых не ведает территориальных границ и национальных и языковых барьеров.

Известный лондонский журналист Генри В. Мортон прибыл в Святую Землю как турист в середине XX века, но маршрут его поездки по Палестине и соседним территориям значительно отличался от того, который доступен и широко распространен сегодня; поэтому ему удалось увидеть и описать многое из того, что волей обстоятельств упускают современные туристы. Свидетельства Мортона тем более ценны, что в наши дни многие места, в которых он побывал, либо вообще закрыты для туристов, либо визит к ним сопряжен со значительными затруднениями. Ему довелось свободно бродить по Иерусалиму и участвовать в коптских религиозных церемониях, пересекать Ливийскую пустыню и воочию любоваться ливанскими кедрами, без помех добраться до затерянного в горах легендарного города-призрака Петры и спускаться в подземелья собора Святого Петра.

Путешествие Генри Мортона по библейским местам, совершенное с Библией в руках, началось в Иерусалиме и завершилось в Риме. Тем самым Мортон как бы повторил путь, по которому христианство пришло в Европу, — и этим путем он приглашает проследовать читателей.

Приятного путешествия по библейским местам!

---

Полагаю, его монастырь в Асуане был общиной, действовавшей по правилам Пахомия, поскольку среди руин мне удалось опознать келью на трех монахов с остатками каменных спальных мест, а это как раз соответствует одному из установленных Пахомием обычаев. Церковь сильно повреждена, у нее обрушилась кровля, но внутри сохранилось несколько любопытных фрагментов росписей, на которых изображены угольно-черные фигуры с атрибутами священного сана. Копты всегда представляют на образах Христа с черной, как вороново крыло, бородой и темными пламенными глазами, трудно найти картину, не имеющую разительного контраста с привычными для Запада образами Спасителя. Чем раньше исполнена икона или фреска, тем более европейский облик у персонажей, но постепенно эллинистические традиции ослабевали, пока христианские святые и мученики на деревянных и оштукатуренных поверхностях не приобрели восточный облик вместо греческого.

10

Кто-то в Каире сказал мне, что «пока не проедешь по Нилу, можешь считать, что не видел Египта», и эта фраза запала в мое сознание. Я решил нанять моторную лодку и выделить два дня на медленный спуск по реке до Луксора.

Подчеркнуто вежливый представитель местной компании, всегда готовый пойти на обсуждение возможной скидки, показал мне свободную лодку: это было отличное судно с подходящим мотором и кабиной, в которой я мог устроиться на ночь. За «определенную сумму» я мог доехать на ней до Луксора. Когда мы сократили «определенную сумму» вдвое, потом забыли об этом результате, обсудили совсем другую цену и выпили по пять чашек кофе, я смог осмотреть судно. Оно было пришвартовано к деревянному причалу, а поскольку я ничего не понимаю в лодках, могу лишь заключить, что она была более или менее белой, примерно тридцати футов в длину, на ней имелась кабина с застекленными окнами по правому борту, а на крыше кабины находилась маленькая верхняя палуба с рулевым колесом, подняться куда можно было по короткому трапу.

Мы договорились, что лодка заберет меня с причала возле отеля на следующий день в пять утра. Я проснулся в четыре и был очень удивлен тем, что учтивый управляющий швейцарского отеля тоже поднялся в столь безбожно ранний час, чтобы попрощаться со мной. Мы вместе прошли по темному саду, освещенному лишь одним электрическим фонарем, и в это время услышали со стороны Нила нечто наподобие приглушенных взрывов. Каждый из них напоминал предсмертный вздох некоего несчастного механизма.

— Думаю, это и есть ваша лодка, — заметил управляющий, подняв указательный палец.

Я испытал легкое беспокойство. Может быть, он так любезен со мной, потому что не рассчитывает никогда больше увидеть меня в живых? Мы миновали черные стволы пальм, я почувствовал дрожь, вообразив, как этот элегантно одетый, подтянутый человек в утреннем пиджаке говорит кому-то: «О да, я видел того беднягу. Такой приятный человек, и такое неудачное путешествие! Ах! Не желаете ли ужин в номер?»

Наконец мы увидели большие гладкие камни возле причала и белое пятно с фонарем, словно плывущим посреди сумерек — медленно и неуверенно отыскивая путь к берегу. Мотор издал странное покашливание, как ужасно больная лошадь, а потом я разглядел смуглые руки с шестом, которые направляли лодку в сторону от прибрежных камней. Снова раздалась серия пугающих звуков, судно продвинулось на несколько ярдов вперед, вновь замелькал шест, регулирующий курс, а потом я услышал, как борт глухо уткнулся в стойку причала.

— До свидания, — сказал управляющий. — И… удачи!

— До свидания, — ответил я от всей души. — Буду с нетерпением ждать следующей встречи.

Я ступил на узкую палубу и помахал рукой на прощание, надеясь, что экипаж двинется от причала мягко, без рывков; однако человек в белой рубашке, все еще сжимавший в руках шест, сообщил, что пока нет старшего механика. Я поинтересовался, где он, и услышал безмятежный ответ:

— Он спит.

Я велел пойти и разбудить его, причем немедленно. Человек в белой рубашке прошел на нос лодки, где я разглядел небольшое углубление, а в нем три темные фигуры, скорчившиеся так, словно они попали в ловушку. Между ними и моим собеседником разгорелся ожесточенный спор, в итоге один из спавших выбрался наружу, спрыгнул на берег и исчез в темноте.

— Вы не думаете, что лучше вернуться в отель и выпить чашечку кофе? — поинтересовался управляющий.

— Не беспокойтесь, сэр, возвращайтесь в постель. Вы и так были более чем любезны. Я уверен, мы с минуты на минуту отправимся.

Итак, мы обменялись рукопожатием, он скрылся в тени сада, а я нетерпеливо закурил в кабине, где стоял запах сильного инсектицида. Само по себе это означало, что у местных самые добрые намерения. Одна из трагедий Востока заключается, кстати, именно в том, что здесь у всех самые добрые намерения.

Минут через десять или около того заспанная фигура в феске и заляпанном жиром костюме появилась на борту и безмолвно исчезла в глубине судна. Снизу раздались удары молотка, некоторое время он ровно постукивал. На палубу выбрались еще три члена экипажа, переговариваясь и закуривая. Судя по всему, человек с молотком был старшим механиком, а потому я шагнул вперед и спросил, почему мы не выходим. Капитан — им оказался человек с шестом — встал и с подчеркнутым уважением сообщил, что тот, кого посылали за старшим механиком, еще не вернулся, а без него выйти совершенно невозможно. Я заметил, что экипаж в пять человек для такой небольшой лодки кажется мне весьма необычным, но капитан заверил, что здесь всегда бывает именно так. Я уже начал задумываться о том, что стоило бы сойти на берег и поехать поездом, как вдруг появился недостающий член экипажа, который, вероятно, принес с собой удачу, так как мотор неожиданно зашелся в истерическом приступе кашля, и мы наконец тронулись в путь.

Лодка описала изящную дугу поперек Нила, огибая скалы на расстоянии не больше ярда (капитан отталкивался от них шестом, когда мы проходили рядом), вышла на центр фарватера, и мы довольно быстро двинулись на север, причем судно содрогалось при каждом обороте винта. Я сидел в кабине, наблюдая за восходом солнца, и размышлял о том, как жестоко и несправедливо обвинять этих отличных ребят только потому, что они ведут себя не так, как мы. У них собственный способ решать проблемы и вести дела.

Отвратительный запах жженого моторного масла постепенно распространился вокруг, а густые облака дыма прошли над головой и потянулись за кормой. Мотор явно барахлил, но человек в феске в очередной раз сильным ударом привел его в чувство; глядя на поднимающееся солнце и проплывающую мимо прекрасную землю, я ощутил, что все замечательно.

Мы шли по реке часа два, когда я решил подняться на верхнюю палубу. Я увидел сидящего там члена экипажа, который стряхивал пепел от сигареты на груду канистр с бензином, составлявших весь наш запас топлива. Канистр было девятнадцать. Матрос очень жизнерадостно отнесся к предложению покурить в другом месте. Помимо этого человека и топлива на крыше кабины находилось большое и очень домашнее на вид плетеное кресло, которое мне предложили занять. Я встречал такие кресла в Англии, в них любят спать кошки, но обнаружить его посреди нильских вод было весьма неожиданно. Усевшись, я понял, что малейший крен судна создает риск падения в реку вместе с креслом, так как поручни на верхней палубе очень низкие и не смогут удержать. И все же было исключительно приятно сидеть на солнце, глядя на зеленую полосу растительности, временами почти сходившую на нет, потому что кое-где пояс возделываемых земель становится настолько тонким, что пустыня видна за кромкой вершин пальмовых рощ. Женщины с сосудами на плечах, ослы, верблюды, мужчины, идущие по делам, — все силуэты четко вырисовывались на фоне ярко освещенных, высоких набережных, напоминая древнеегипетские фризы.

Внезапно мотор заглох! Лодка резко свернула к порту и остановилась. Кресло заскользило по палубе, и я поспешил вскочить на ноги. Мотор вновь заработал и опять застопорился. На сей раз мы находились на фарватере, и судно медленно разворачивалось посреди реки. Это был поистине ужасный момент, я лихорадочно стал соображать, не заполняется ли водой кабина, ведь ее окна находились всего на шесть дюймов выше уровня реки. Нас повлекло течением, капитан стоял наготове с шестом, отчаянно пытаясь спасти судно от ударов о камни, хотя я не совсем понимал, на что он рассчитывает, поскольку Нил — очень широкая река, а мы находились ровно на середине. Я обратился к нему и спросил, почему же мотор в таком отвратительном состоянии. Он ответил, что мотор очень хороший, но его почти год не использовали. Он сильно заржавел. Но механик очень умный человек, он вскоре все наладит.

Я спустился, чтобы взглянуть своими глазами, но старший механик обращался с бензином таким образом, что я пришел в ужас и решил больше не смотреть. Сидя в сторонке, я наблюдал за тем, как мы медленно дрейфуем по реке, и не мог избавиться от мысли, что мы в любой момент пойдем ко дну, или взорвемся, или что там еще может случиться с такой лодкой в минуту катастрофы?