Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

«О бледнолицый брат! — сказал молодой касик. — Наши леса осквернены, по прериям громыхает железный змей; зверь не множится, а птица летит прочь от нашествия злых духов. Рыба ушла из Реки, и я не знаю, удастся ли мне удержать эти земли под контролем моего клана… впрочем, как должностное лицо, ты не хуже меня осведомлен о плачевном состоянии дел. А ведь все напасти начались с той поры, когда некий Франсиско Кампоамор, твой соплеменник, зарыл здесь бочонок и вручил моему пращуру вот это кольцо; кто знает, может, в них-то и таится первопричина столь ужасных явлений. Возьми-ка ты у меня эту проклятую тайну туда, откуда она пришла — в мир бледнолицых; верю, что ты распорядишься ею как следует». — С этими суровыми, но справедливыми словами касик вырыл бочонок (надо сказать, неплохо сохранившийся в сухой почве высокого утеса) и отдал его П. вместе с золотым кольцом. И они расстались.

Ясно, что Адам, будучи человеком научного склада, вскрыл бочонок тем же вечером и не без интереса ознакомился с бумагами третьего из Кампоаморов. Возможно, эти бумаги придали бы новое направление его научной деятельности, если бы судьба не распорядилась по-иному. Старатели из поляков к тому времени успели здорово соскучиться по родине, а заодно накопить деньжат на дорогу; как только в Польше подготовилось очередное восстание, они дружно собрали вещички и купили билеты на пароход. Опасаясь превратностей предстоящего путешествия, Адам решил сберечь для потомства наиболее ценное из того, что он имел — свои этнографические труды; он достал из кладовки бочонок, еще не использованный на другие надобности, и уложил в него бумаги. Испытывая понятное уважение к своему неведомому, давно умершему испанскому коллеге, он не мог не присовокупить его бумаг к своим, после чего он вновь запечатал бочонок и повез его в Тейпану.

Увидев Адама с бочонком в руках, знакомый нам касик пришел в уныние. «Добрые духи отвернулись от народа Реки, — воскликнул он, — горе мне, горе!» Что только не предпринимал Адам, чтобы убедить касика вновь приютить злополучный предмет. Он даже рассказал ему историю польского народа, столь созвучную истории тейпанских апачей; касик явно сочувствовал, но бочонка принимать не желал.

«Стыдно, ей-Богу, — такими словами увещевал Адам касика, — твое племя уже столько лет в лоне истинной церкви! Что за дремучие суеверия? Ну, тропа войны… татуировки, скальпы… это я понимаю, это красивые старинные обычаи; но о каких духах ты ведешь речь?»

«О злых», — упрямо отвечал касик.

Тогда Адам прибегнул к последнему аргументу.

«Хорошо, — сказал он суровым тоном, — допустим, бочонок и впрямь злокознен. То, что я не могу забрать его в Европу, это дело решенное; но куда же, по-твоему, мне его девать? Ведь ты вынуждаешь меня поехать и попросту выбросить его в заброшенный прииск… а то и того хуже, посреди Белых Песков! Не думаешь ли ты, что злая сила бочонка вне территории твоего клана разгуляется куда как вольготнее и, умножившись на стороне, предстанет гораздо большей для тебя опасностью, чем покоясь на известном утесе над Рекой? В этом ли мудрость?»

Касик задумался.

«Что ж, — сказал он наутро, — вижу, ничего не поделаешь, придется мне примириться с бочонком… но забери ты, Христа ради, хотя бы кольцо».

«О’кей», — сказал Адам с тяжким вздохом; хитрый же касик повеселел, смекнув, что без кольца зловещий бочонок, небось, куда как слабей и может быть полностью нейтрализован самыми простыми заклинаниями.

Так бочонок был помещен на прежнее место.

«Смотри, — сказал Адам касику на прощанье, — теперь у тебя уж нет золотого кольца; не забывай же и без него передавать завет поколений. Как только придет человек, который покажет твоему наследнику любое из двух колец — серебряное ли, золотое, — пусть его препроводят сюда и выкопают ему бочонок».

«Бледнолицый брат! — отвечал касик. — Не беспокойся, слово мое твердо: мало того, что завет в клане никогда не забудут, но выдадут пришельцу бочонок даже и безо всякого кольца — так же, как выдали тебе, между прочим».

Выкурили трубку — и разошлись. Временно оставим Тейпану и мы, поспешая мыслью за Адамом, которому довелось в течение года-двух совершить кругосветное путешествие. Восстание в Польше, как всегда, было жестоко подавлено, и Адам в числе активных его участников был сослан режимом в Сибирь; однако благодаря тому, что он был один, ему удалось бежать через китайскую границу и с многочисленными приключениями добраться до Кантона. Здесь он устроился кочегаром на пароход, идущий в Сан-Франциско. В Америке вовсю бушевала гражданская война. Наш герой, ступив на берег 20 февраля 1865 года…

(«Откуда такая точная дата?» — удивленно спросил здесь старина Эбенизер.)

— Мнемонический прием, — объяснил Сид: — дело в том, что ровно через 38 дней после описанного события генерал Шеридан начал штурм защитных порядков южан близ Ричмонда — а это случилось, как известно, 1 апреля того же года. Нет нужды говорить, что Адам П. немедленно поспешил на защиту Конфедерации; как раз к дате сражения он был зачислен в войска. Полный сил и боевого задора, Адам буквально наполнил вторым дыханием измученные отряды южан, в результате чего решающая битва началась с их неожиданного, ошеломляющего успеха; однако численное превосходство янки было столь велико…

(«Есть идея, — сказал Эбенизер. — Что бы тебе не пропустить еще пару-тройку поколений?»)

— Что ж, — отозвался Сид, — перечисляю события ретроспективно. Тяжело раненный, Адам без сознания валялся в грязи на поле боя, и кровь его стекала в прозрачные воды Матросского Ручья. Без сомнения, он бы умер, если бы его не подобрала и не выходила местная девушка по имени Элизабет, дочь вирджинского плантатора, фамилию которого история не сохранила; но это и не важно, так как Адам женился на Элизабет сразу же после выздоровления. Первенцу долго выбирали имя, поскольку Адам поставил условием, чтобы оно имелось не только в английском, но и в польском языке; по мысли Адама, это не дало бы сыну забыть свои корни.

Перебрали массу имен. Например, имя Энтони не годилось из-за разницы в написании; имя Стэн писалось на двух языках одинаково, но по-английски в те времена выглядело экстравагантным обрубком, и так далее; имя Адам годилось, но уже было задействовано в семье и отвергнуто во избежание путаницы; в итоге сошлись на Эдварде, как единственно безупречном для обеих сторон. Началась полноценная семейная жизнь. Конечно же, Адаму очень хотелось съездить на Рио-Гранде, но хозяйство не давало продыху. Эд, в общем-то, к кольцу отношения не имел… единственное, что он произвел на свет сына Адама, которому его дед и передал тайну вместе с кольцом — это произошло в самом начале нового, двадцатого столетия.

Тем временем в штате Нью-Мексико дела тейпанских индейцев шли все хуже и хуже. Вскорости после отъезда старшего Адама власти вынудили их заключить невыгодный земельный договор, и знакомый нам касик задумался, не дал ли он маху, оставив на родной земле окутанный тайной бочонок пусть даже и без кольца. Чем хуже обстояли дела клана, тем больше бедный касик терзался тягостными сомнениями, пока к почтенным годам ему вдруг не ударило в голову, что истинная причина невзгод лежит вовсе в другом. Не от золотого кольца нужно было сдуру отказываться, сказал касику голос свыше; что было нужно, так это изначально не выдавать бочонка без предъявления серебряного кольца. Поступивши так с Адамом, именно он, касик, нарушил заветы предков и тем самым жестоко наказал и себя, и всех соплеменников. Осмыслив все это, касик тут же тронулся умом и строго наказал потомкам выдать бочонок только тому, кто предъявит одновременно оба кольца — и серебряное, и золотое. Больше касик уж ни о чем ином и не думал; как магическое заклинание, он повторял свой завет столько раз на дню, что во всем племени не осталось индейца, обойденного тайной. Одно время к бочонку был проложен туристский маршрут, но следующий касик запретил этот бизнес, опасаясь, что священный предмет будет попросту выкраден.

Младший Адам страстью к романтике полностью пошел в деда; на первые же заработанные деньги он купил «Форд-Т», сел за его новенький руль и тотчас дунул в западном направлении. Достигнув Тейпаны, он нашел молодого касика — внука того, что сошел с ума — и гордо предъявил ему золотое кольцо. Касик внимательно осмотрел кольцо и посмотрел на Адама с уважением, но одновременно и с вопросом, как бы ожидая чего-то еще.

«Понимаю, — догадался Адам, — ты хочешь знать, чего я хочу. Так знай: я хочу, чтобы мы немедленно поехали на высокий утес и выкопали бочонок».

Касик молчал, и Адам забеспокоился.

«Может быть, — с тревогой спросил он, — бочонка уже нет? Вы отдали его кому-то другому?»

Касик отрицательно покачал головой.

«В чем же дело? Нужно что-то еще?»

Касик знаком показал, что Адам не ошибается.