Джоанна Кингсли - Ароматы

• Название: Ароматы
• Автор: Джоанна Кингсли
• Издательство: Крон-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00042-Х

Владелец парфюмерной фирмы, создавший всемирно известные духи, скрываясь от мщения бойцов французского Сопротивления, вместе с двумя малолетними дочерьми эмигрирует в Америку. Он потерял свое уникальное обоняние, но сохранил формулу духов. Как сложится его судьба, кто из детей продолжит начатое им дело, кому достанется созданная им «империя запахов»? Борьба, обман, предательство, любовь… и счастливый конец.

---

— Но это была самозащита, — воскликнула Ви. — Этот человек хотел убить его. — Об этом ей рассказала Марти. — И они преследовали его, как гончие псы. И мою мать, она была вместе с ним. Правда ли, что она была немка?

— Вовсе нет. Она — француженка из Эльзаса, красавица. Очень светловолосая, отсюда возникла эта легенда, особенно после того, как вашего отца обвинили в пособничестве немцам.

— Но почему? Почему?

— Знаете, в среде Сопротивления были разные люди, разные направления, от крайне правых — голлистов до крайне левых — интернационалистов. Между ними была вражда, и они во многом расходились. Против вашего отца свидетельствовало процветание его фабрики, приносившей доходы при покровительстве немцев, и факты его мнимого антисемитизма — увольнение еврейских служащих. И еще этот злополучный случай — убийство патриота…

— Почему он мне ничего не рассказывал? Не понимаю… — снова подумала вслух Ви.

Меско пожал плечами и ласково улыбнулся ей. — Тяжело возвращаться в прошлое. И страшно. Откроешь щель, а оно хлынет через нее потоком и затопит тебя. Помните, у Марселя Пруста, герой ест кусочек пирожного «мадлен», намоченного в чае, и вспоминает детство, зеленые просторы Комбре, купы розового боярышника, свою красавицу-мать и ласковую бабушку, протягивавшую ему кусочек «мадлен» в ложечке чая… и его сердце пронзает боль при мысли о невозвратимости счастья детских лет…

Им давно принесли заказанные блюда, но они не притронулись к еде. Ви заговорила о заветных, скрытых в глубине души мыслях: — Когда я узнала, что с ним было во Франции… знаете, я стала обвинять себя в его самоубийстве… Отчасти я была виновата, я это чувствовала…

— Для этого не было никаких оснований!

— Нет, подождите. Я поняла, что, потерпев однажды поражение, он особенно болезненно переживал то, что дело возглавила я… Но по-другому не вышло бы… Мы оба это знали… И все-таки это углубило в его душе чувство поражения… Он считал, что потерпел крах в жизни, и поэтому покончил с собой.

Поль Меско положил свою ладонь на руку Ви и молча глядел на нее, немного поколебавшись, он наконец решился: — Но ваш отец не покончил с собой. Его убили.

— Как! — вскочила она. — Великий Боже!

— Я узнал это от своего брата. Его убили террористы. Наверное, я не должен был говорить вам этого, — упрекнул он себя.

— Нет, — твердо сказала дрожащая Ви. — Лучше узнать это, чем думать, что он покончил с собой. Мысль о его самоубийстве была невыносимо тяжела для меня. Но, Господи Боже, убит! За что? — Она встала и сняла с вешалки свое пальто. — Извините меня, я должна выйти на свежий воздух.

— Проводить вас?

— Нет, нет! Мне надо немного побыть одной.

— Да, конечно, — сказал он печально.

Ви быстрым шагом шла по улице. Если бы тут оказался Майк… Она чувствовала ужас и смятение Даты приезда Юбера и самоубийства… нет, убийства Армана почти совпадали… А если он приехал раньше… А если… Арман умер за два дня до приезда Юбера. Юбер, приехав в Нью-Йорк, не пришел и не написал Ви ни слова. Все это как-то связано… Майк помог бы ей разобраться, будь он здесь.

Если даже Юбер не причастен к убийству, то он о нем что-то знал. И поэтому он сейчас так настойчиво предлагает ей выгодную сделку. Цена крови! Она не примет этих денег и отомстит ему.

Ви вернулась в ресторан. Поль Меско грустно сидел за полупустой кружкой пива — одинокая, хрупкая фигура. Ви поспешила к нему.

— Спасибо, что вернулись, — он улыбнулся ей такой благодарной улыбкой, что Ви едва удержалась от желания обнять его.

— Не беспокойтесь за меня, я с этим справлюсь, — сказала она, садясь напротив него. — Мне надо было знать правду. А вы не знаете, кто распорядился его убить? — спросила она, затаив дыхание.

— Нет. Мой брат сказал только: «Его настигла карающая рука правосудия». Брат тоже умер.

— Я узнаю это. Скоро узнаю.

— Дорогое дитя, мертвых не вернешь к жизни. Пусть могилы зарастают травой…

— Нет. Я должна это сделать для самой себя. И хватит об этом. Ведь у вас ко мне еще какой-то разговор?

— Я хотел бы предложить вам помощь. Ваш отец спас мне жизнь, и я хочу воздать добром его дочери. Я слышал о ваших затруднениях и могу помочь вам справиться с ними.

— Благодарю вас, — ответила Ви, — вы очень добры. Но единственное, что мне нужно для начала, — финансовая поддержка.

— У меня нет состояния, не то я предложил бы его вам.

Она улыбнулась ему ласково и подумала, что отец умел выбирать себе друзей — это, как видно, очень хороший человек.

— Но я хочу предложить идею, которую вы можете использовать. Это аромат, который задумал создать ваш отец, но не смог — из-за войны. Тогда были недоступны многие ингредиенты. И идея не была воплощена. Аромат возник и остался только в его воображении.

— Но вы-то откуда знаете о нем? — Ви заподозрила, что Меско утешает ее сказками.

— Я знаю о нем все. У меня идеальная память, и я запомнил формулу его величайшего, но неосуществленного творения. Он не смог воплотить его в жизнь не только потому, что у него не было ингредиентов. Была вторая причина: аромат был предназначен для мужчин.

— Как? — спросила Ви, наклоняясь к Меско.

— Да, для мужчин, но так же дорог, как лучшие духи для женщин. Никто не купил бы тогда этот одеколон: в 40-х эта мысль казалась смехотворной.

— Мне не верится… — сказала она в раздумье.

— Но вы должны поверить, дорогая, все, что я вам говорю, — чистая правда.

Когда она решилась рассказать Меско про свой план производства личного одеколона Армана, он загорелся восторгом.

— Боже! — воскликнул он. — Это судьба! Голоса муз слились в чудесном хоре… Мы ступили на путь великого открытия!

— Да, — возразила она, — но никто не желает меня финансировать…

— Вы найдете поддержку, дитя мое, они поймут, что это величайшее достижение великого Жолонэй!

— Но если даже это и вправду что-то исключительное, то ведь формулы-то у нас нет, — заметила Ви.

— Это не совсем так, — заявил Меско. — В моей памяти сохранилась формула — я помню все ингредиенты, а память у меня редкостная. Единственное, чего я не знаю, — пропорций каждого из них. Арман никому не доверялся полностью, даже мне. Ключ от тайны был только у него.

— Но это значит, — со вздохом заключила Ви, — что формулы у нас нет.

— Может быть, у вас есть старые записи вашего отца?

— У меня есть его записная книжка.

— Его «библия»? — в восторге вскричал Меско.

— Да.

— Скорее перелистайте ее, дорогое дитя. Наверное, там и найдется запись пропорций. Может быть, неполная — ваш отец имел привычку оставлять пробелы для сохранения тайны. Но я уверен, что вы найдете эти записи.

— Вы поможете мне? — спросила она.

— Охотно. Это великая честь для меня.

Она посмотрела на часы — два тридцать пополудни. — Вы пойдете сейчас со мной. «Библия» у меня дома.

— Ох, как жаль, но сейчас я должен быть у своего врача! Если сегодня вечером?

— Хорошо, — сказала она и протянула ему листок со своим адресом. Сердце ее заныло — неужели всегда ее дело будет препятствовать ее любви? Ведь встречу с Майком снова придется отложить…

— Это твоя сестра, — сказал Ник, перекатываясь на спину и передавая трубку Марти.

— Подонок, — сказала Марта.

— Тише, детка. Старшая сестра услышит, как ты бранишься.

Марти вырвала у него трубку. Ник поцеловал ее в шею и стал играть ее грудями, пока она разговаривала с Ви.

Кончив разговор, она резко оттолкнула его от себя. — Как ты смеешь брать трубку? Чего ты хочешь добиться?

— Скомпрометировать тебя, дорогая, чтобы ты вынуждена была выйти за меня замуж.

— О Ник! — засмеялась она. — Неужели в облике сексуального маньяка скрывается милый старомодный юноша викторианского стиля?

Он нагнулся и начал лизать ее круглую пятку. Потом он перешел к большим пальцам, она лежала неподвижно, предоставляя его ласкам все свое прекрасное обнаженное тело. Он пришел в ее квартиру в полночь, и они трижды занимались любовью. Но сейчас, когда его горячий рот настойчиво всасывал ее большой палец, она почувствовала, что снова тянется к нему каждой клеточкой своего тела, снова хочет любви.

— О, Ник, — прошептала она. — Ты ненасытный…

Он выпрямился, оторвав рот от ее ступней и навис над ней всем телом, глядя в ее лицо настойчивым, требовательным, страстным взглядом. Она не выдержала, отвела взгляд и почувствовала, что сейчас зарыдает. — Я люблю тебя Марти, — сказал он хриплым голосом. — Я хочу, чтобы ты всегда была со мной.

— Но я не могу всю жизнь быть под тобой, — запротестовала она. — Ты меня раздавишь.

Внезапно он скатился с нее и взял ее в объятия нежно, как новорожденного ребенка.

— И я не хочу, чтобы ты всегда была подо мной — только в постели, — сказал он, и в голосе его прозвучало что-то новое. — Я полюбил тебя с первого взгляда, но не понимал этого. Я всегда хотел просто взять женщину. «Взять», словно вещь. Я не знал, что такое любовь, Марти, дорогая. Я не понял, когда она настигла меня!