Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.7

• Название: Любовь к истории (сетевая версия) ч.7
• Автор: Борис Акунин
• Жанр: История

«Любовь к истории» — это сборник исторических миниатюр, написанных Борисом Акуниным (Григорием Чхартишвили) для его авторского блога.

---

В такой поворот событий, я думаю, верят только Володин с Сергеем Ивановым, да Надежда Бабкина.

Система держится еле-еле. Единственно на том, что общественное раздражение еще не дошло до точки кипения. Конечно, много пара уходит через приоткрытую крышку (я имею в виду социальные сети). Обругал в интернете ПЖВ — вроде как уже с режимом поборолся.

Но крышка на кастрюле подпрыгивает. Если власти еще прибавят огонька, вода закипит и перельется через край.

Из комментариев к посту:

cyxymu

если вот так будут девушки обнимать ОМОН, то в омоне еще больше людей появится, все захотят там работать.

elshanec

в любой стране с большинство делают, что хотят. наша — не исключение.

оyorgan

Омоновцы не о чем не думают. Живу рядом с их "городком" и часто вижу их в "штатском", даже общался пару раз на детской площадке. Обычный, среднестатистический электорат Пу, с теми же запросами (пожрать, по… и т. д.) и представлениями об окружающем мире. И нет там осведомленных людей из больших городов, такие просто туда не идут. Омоновщам даже жен приходится привозить с малой родины, местные как то ими брезгуют.

m_ips

Можете считать меня мизантропом и врагом народа, но мне кажется, что наши власти к нам не с луны падают. И что 90 % этих самых простых людей, попав на место начальников, ментов, олигархов и пр. поведут себя точно так же:))

kir_akot

Я думаю распад начнется с верху. Многие люди в правительстве и администрации президента прекрасно понимают ситуацию, поэтому возможно какое-то мягкое смещение или по-крайней мере отказ баллотироваться на следующий срок

vic62kh

Вы все забыли, что речь идет о России. Это специальный случай, как говорят математики.

Малюта Скуратов был вор. Но немало укрепил российскую государственность.

Александр Меньшиков был вор. Но немало укрепил российскую государственность.

Граф Потемкин был вор. Но немало укрепил российскую государственность.

Парадоксы? Вовсе нет. Так работает Россия, если вы до сих пор этого не поняли.

Пятьсот дурацких происшествий

14 августа, 10:59

из реальной жизни — таков урожай нашего конкурса. Столько (или даже больше, точно не считал) рассказов прочитал я за неделю в комментах, личных сообщениях и почте. Всем приславшим — спасибо.

Я думал, что буду неделю покатываться со смеху, и сначала действительно хихикал, но под конец почти перестал. Знаете, и так-то живешь на свете, кряхтя от абсурдности бытия, а тут на тебя обрушивается целая лавина нелепостей, приключившихся с людьми на самом деле. Прямо страшно жить на белом свете, господа.

Больше всего меня поразило то, что многочисленные комические ситуации почти без остатка делятся максимум на десять типических сюжетов. С небольшими вариациями мы становимся жертвами одних и тех же шуток судьбы, по большей части малоприличных.

У судьбы фантазия на приколы не особенно богатая

Среди этих историй есть и очень смешные, но на ваш суд я отобрал семь рассказов из тех, что не попадают в стандартные категории (захлопнувшаяся дверь, фекальная тематика, «тут я возьми и ляпни», «в штанах — без штанов» и т. д.).

Долго думал, каким призом можно наградить победителя такого чуднóго конкурса. Понятно, что каким-нибудь дурацким, но каким?

Наконец придумал.

У меня в ноябре выходит новый роман про Эраста Фандорина. Автор (и главный герой) истории, которая соберет наибольшее количество голосов, станет эпизодическим персонажем этого романа. То есть наоборот: один из персонажей романа получит имя и фамилию победителя.

№ 1

ЛЮБОВЬ НА КРЫШЕ ПОЕЗДА

Один помощник депутата должен был передать мне кое-какие документы. Договорились встретиться в метро. Возле первого вагона.

— Как я вас узнаю? — спросил он.

— М-м-м… Голубые джинсы, белая блузка, короткая стрижка…

Нужно было спешно придумывать что-то поэксклюзивнее. Тут мой взгляд скользнул на книгу, выпрошенную у коллеги с целью ознакомления:

— У меня в руках будет "Любовь на крыше поезда" Лобанова.

По дороге к метро сообразила, что книгу-таки забыла в кабинете. Возвращаться — поздно. Мобильник? Оказался вне связи именно на станции назначения!!!

Тогда я вытащила из сумочки свой ежедневник и стала спешно выводить на его твердом переплете: "ЛЮБОВЬ НА…" и так далее. Прорисовала пожирнее каждую буковку, вензелечков наплела. Пока писала, народ просто любопытствующе поглядывал. Когда же, выставив титул вперед груди, задефилировала вдоль перрона… Ну, короче, разная была реакция… Но помощник меня узнал сразу!

№ 2

В начале 90-х мы с сотрудниками поехали в командировку в город Новосибирск. Дело было зимой. После работы — т. е. после 19 часов — погулять по городу и посмотреть что-то было совершенно невозможно — темно и мороз. Нас одолевала скука, командировка наша затягивалась, деньги кончались, домашние звонили со скандалами и требованиями вернуться домой.

В такой нерадостной обстановке однажды после работы мы заглянули в местный супермаркет и увидели там в продаже кокосовый орех. Который немедленно и купили. Непонятно зачем.

Пришли в номер и решили попробовать новый продукт взамен приевшегося доширака и прочей ерунды. Ковыряли орех перочинным ножиком. Пытались пробуравить штопором. Зажимали дверью. Стучали по нему кулаками, чемоданами, каблуками. Как только не изгалялись — кокос оставался невредим.

Уже и выпивка закончилась, а закуска все не открывалась. Тогда мы с сотрудником, Петровичем, приподняли кровать за изголовье — а кровать была деревянная, с деревянной рамой и деревянным сплошным изголовьем — подсунули под нее кокосовые орех, зажав его в угол между кроватью и стенкой, и вдвоем с размаху прыгнули на кровать.

ТРЕСК!! ГРОХОТ!! невредимый круглый кокос пулей вылетел из-под изголовья кровати. А кровать, жалобно скрипя, сложилась внутрь. Мы сломали деревянную раму.

Раму мы потом починили. Ущерб оплатили. Но фраза о том, как Надежда с Петровичем в командировке кровать сломали, приклеилась к нам намертво.

Что стало с кокосом я, признаться, уже не помню.

№ 3

На 18-летие родители подарили мне 10 книг.

Ну то есть они подарили мне энную сумму, но просила я ее именно на книги. Будучи к тому моменту полноценно работающей студенткой, все равно не могла позволить себе роскоши покупать больше книги за раз, поэтому подарок был поистине царский.

Получив деньги, я помчалась к крупнейшему тогда книжному в городе у Свердловского вокзала, ассортимент которого (книжного, а не вокзала) был изучен как алфавит. До сих пор помню, что взяла. Хемингуэй, Фицджеральд, Рубина, Саган, Довлатов, очередная Цветаева — в общем, стандартный набор девочки-гуманитария девяностых, у которой дома все основные собрания сочинений из "Вторсырья", и руки чешутся пополнить семейную библиотеку чем-то своим.

Домой приехала мало сказать счастливая. Родители тоже были довольны, что угодили. Поглядывая на внушительную стопку книг (как я их только доволокла?), папа снял верхнюю — ей оказалось "Соло на Ундервуде". Открыв наугад страницу, торжественным громким голосом он зачитал:

Если какаешь в реке,

Уноси говно в руке.

Больше десяти лет прошло. А мне до сих пор смешно, как вспомню его лицо в тот момент.

№ 4

Однажды ехал я с восьмилетней дочкой в метро — а там потерялась девочка, и на станциях и в поездах об этом объявляли. Дочка спрашивает: «Папа, а вдруг я тоже потеряюсь? Ты выйдешь, а я не успею…». Стали мы обсуждать, что делать в таком случае, и обо всем договорились: не плакать, выйти из вагона на следующей станции, смирно стоять на платформе и ждать папу, который сразу же приедет и нисколечко не будет ругаться. Чтобы закрепить теорию практикой, было решено тут же провести репетицию теряния и благополучного нахождения.

На станции «Нарвская» — до конца дней своих не забуду ее названия — я вышел из вагона, а ребенок остался. Сквозь стекло мы друг другу улыбнулись, помахали ручкой, и поезд тронулся. Последнее, что увидел — испуганно вытаращенные глаза и растягивающийся в плаче рот.

Выскочив на следующей станции, дочки я, разумеется, не обнаружил. Обратно на «Нарвскую» — пусто. Рванул на нашу конечную «Проспект Ветеранов» — нигде нету ребенка! Преодолев внутреннее сопротивление — для чего были веские основания, но это другая история — пошел в милицейскую комнату, и через три минуты из всех репродукторов ленинградского метрополитена зазвучало объявление о потерявшейся девочке Саше в бежевой шубке и красных сапожках. Дрожащей рукой набрал я на ментовском телефоне наш домашний номер и бодрым голосом поинтересовался у жены — а что Сашенька, пришла уже? Трубка на том конце была в истерике брошена на полуслове, и я понял, что спасать нужно уже двоих. На полпути к дому поймал скачущую по снегу в халате и тапочках на босу ногу жену и силком потащил домой.