Николай Скабаланович - Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

• Название: Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.
• Автор: Николай Скабаланович
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5–89740–107–4

Николай Афанасьевич Скабаланович (1848–1918) — профессор общей и церковной истории Санкт–Петербургской Духовной академии, доктор богословия, один из самых талантливых русских церковных историков. Его основополагающая работа «Византийское государство и Церковь…» — это настоящая энциклопедия по Византии, непревзойденный во многих отношениях даже по настоящее время научный труд, в том числе и по своим литературным достоинствам. В приложении даются статьи «Византийская наука и школы в XI в.», «О нравах византийского общества в Средние века», «Разделение Церквей при патриархе Михаиле Керулларии» и другие, позволяющие с большей полнотой и вниманием остановиться на конкретных вопросах как внутренней истории Византийской империи в целом, так и истории Византийско–Вос–точной церкви в частности.

Для всех интересующихся историей Церкви и историческими судьбами Православия.

---

Главнейшим обстоятельством, дававшим возможность капитализировать чины, было то, что они приносили проценты, постоянный доход; с ними соединена была пенсия, так называемая руга (роуа). Руга низшего сенаторского чина, протоспафария, равнялась 72 номисмам (уоц^оцата),[1249] затем чем выше был чин, тем руга больше. Руга платилась обыкновенно золотом, но если казна стеснена была в денежном отношении, то часть выдавалась наличными деньгами, а остальное шелковыми тканями.[1250] Руга раздавалась раз в год, обыкновенно приурочивалась ко времени Пасхи,[1251] а именно к Великому четвергу,[1252] или же к неделе Ваий.[1253] Но если император не располагал пробыть предпасхальное время в столице, то руга могла быть раздана и раньше. Так, например, в 1071 г. Диоген раздал ругу в субботу, накануне Недели Православия, а в воскресенье выступил в поход против турок и Пасху провел вне столицы.[1254]

У византийцев были чины и для женщин: существовали у них «опоясанные» дамы (f) ^соотп), каковой, например, была мать Прусиана Болгарина.[1255] Высшим женским титулом, который при Мономахе впервые был перенесен с коронованных лиц на частных, был титул севасты. Мономах почтил этим титулом свою фаворитку Склирену,[1256] а после ее смерти сменившую ее аланку.[1257] Императрица после этого стала титуловаться преимущественно латинским термином «августа» или же латинским с присоединением к нему тождественного греческого: «августа–севаста».[1258]

От византийских чинов (й^гшцата) следует отличать должности (оффмсип, ар%аг). Между чинами и должностями были точки соприкосновения и тесная аналогия. Существовал обычай, что на все более или менее видные должности по разнообразным отраслям государственного управления назначались сенаторы, т. е. чиновники тех степеней, которые давали право на звание сенатора, — когда Стратиотик обошел этот обычай и назначил на должности по финансовому ведомству лиц, не принадлежавших к сенату, это возбудило удивление и сетования на новшества.[1259] Отсюда происходило, что чин и должность соприкасались и объединялись в одном и том же лице; бывало и так, что объединялись чин и две должности.[1260] Аналогия между чинами и должностями замечается на нескольких пунктах. Подобно тому как при вступлении императоров на престол и во время их императорствования раздавались чины, в виде царского благодеяния, точно так же раздавались и государственные должности.[1261] Подобно тому как мотивом для возведения в чин чаще всего служила царская благосклонность или расчет, желание наградить за приверженность, за содействие к вступлению на престол, или желание упрочить преданность в людях нужных, способных принести пользу, точно такой же мотив чаще всего руководил при раздаче должностей. Византийские автократоры не любили при этом ограничивать свою волю наследственными и другими рамками, тем более что и обычай, по которому сенатор считал государственную должность своим неотъемлемым правом, императору легко было соблюсти, возведя сначала любого своего прислужника в сенаторский чин, а потом отправив его для управления фемой и поручив его заведованию ту или другую придворную или центральную должность.[1262] Подобно тому как византийский чин можно было купить за деньги, точно так же практиковалась широкая система продажи государственных должностей, с тем только различием, что легально она не признавалась явлением нормальным и лучшие императоры избегали ее. Первые министры и лица, управлявшие отдельными ведомствами и областями, продавали должности, ничем не стесняясь. Известно, что Иоанн Орфанотроф при Михаиле Пафлагоне продавал должности.[1263] В итальянской феме Михаил Докиан за деньги отдал Ардуину власть над некоторыми городами.[1264] Зоя, воцарившись с сестрой Феодорой, после низвержения Калафата, разослала манифесты с обещанием, что впредь государственные должности не будут продажными, какими они были до сих пор.[1265] Но обещание, если исполнялось, то недолго: при Константине Дуке была даже усовершенствована система продажи должностей — этот император стал отдавать сбор податей на откуп желающим.[1266] Можно было купить должность и при Романе Диогене.[1267] При его преемнике, Парапинаке, Никифорица тоже извлекал большой барыш от продажи должностей.[1268] Подобно тому как сенаторское звание, или, что то же, чины первых двенадцати степеней, и вообще чины доставались по наследству, точно так же и в применении к государственным должностям обнаруживаются попытки превратить их в наследственную собственность. Относительно высших должностей, как центральных, так и областных, это явление не получило такого значения и характера, какое оно имело на западе Европы.[1269] Все, что достигнуто было в этом отношении, это то, что должностное лицо, переменяя место службы, могло выхлопотать (не имея однако же на то неоспоримого права) замещение прежде занимавшегося им места кем–нибудь из своих родственников.[1270] Был также случай отчисления центральных учреждений в ведение частного лица, получившего право пользоваться доходами с этих учреждений, а именно, о Вотаниате известно, что он отдал в распоряжение Евдокии, вдовы императора Константина Дуки и Романа Диогена, матери Михаила Парапинака, три декрета.[1271] Разумеется, регулярное замещение должностей родственниками прежде занимавших должности лиц могло в результате привести к наследственности государственных должностей, но этот результат не был достигнут, потому что самой регулярности не существовало, были только отдельные случаи, в виде исключений. Равным образом, если бы государственные доходы отдавались в постоянную, наследственную собственность частным лицам, то на финансовой почве, как показывает пример Западной Европы в Средние века, легко могла бы возникнуть наследственность отправлений судебной, административной и военной власти; но такой отдачи доходов не существовало, и самый факт, единственный в своем роде, отдачи трех секретов в личное владение Евдокии — факт темный. Наследственность, в применении к высшим государственным должностям не только не утвердившаяся, но и не получившая прочных прецедентов для своего утверждения на будущее время, несколько более успехов сделала в сфере ограниченных и незначительных функций, свойственных низшим государственным должностям: здесь имели место изъятия от суда в пользу частных лиц, напоминающие западно–европейские иммунитеты.

Сохранилось два письма Пселла — одно адресованное стратигу Аби–да,[1272] другое судье Фракии и Македонии,[1273] — цель написания которых тождественна — просьба о защите против притязаний аплоконисского турмарха, в частности, по своему содержанию они доказывают существование у византийцев судебных изъятий, с некоторыми намеками на то, на какой именно почве они развились. В Византии было особое ведомство для наблюдения и управления недвижимыми императорскими имениями, дворцами, конфискованными и секвестированными имущества–ми. В отдельные имения командировались императорские слуги, своего рода чиновники особых поручений, которые носили название ()атАлко1. По имени их и имения, ими заведуемые, назывались василикатами (то (Jaai?aKaiov). Эти «царевы люди» ведали финансовую часть;[1274] суд по делам, возникавшим в василикатах, принадлежал царю, помимо ближайших инстанций,[1275] и император мог поручить его кому–нибудь из своих уполномоченных, хотя бы тому же цареву человеку. Из писем Пселла видно, что одно из таких имений, в качестве поместья, было пожаловано Константином Мономахом автору писем. Ему император пожаловал в неотъемлемую собственность то Paci/atca–rov Мабитои, а также отдал в его распоряжение xov (3aoi^iKov. В хрисовуле было объяснено, что Пселл может отдавать поместье, кому захочет, передавая и суд по некоторым делам, к нему относящимся. Пселл отдал поместье в управление тому же Рас1>лк6<;[1276]у, который был ему подарен, поручив ему судебную власть,[1277] а когда по смерти Мономаха турмарх Аплокониса обнаружил притязание на вмешательство в дела василиката, Пселл просил стратига защитить его от этих притязаний. Таким образом оказывается: а) жалуется в неотъемлемую собственность (бебюртугои ец avatpaipeTOv e^ouaiav, avatpaipeTcoi; ёхаргоато) недвижимое имущество и вместе с тем судебная власть в пределах недвижимости, б) суд в этой области недвижимости принадлежал прежде прямо царю, органом которого был (JaaiAiKog, следовательно, император, отдавая в дар суд, вместе с лицом, этот суд ведавшим и впредь продолжавшим ведать, отказывался от своих прерогатив как представителя государственной власти и спасал лишь внешнюю форму, благодаря которой для местных жителей могла быть незаметной и нечувствительной перемена, в) PaciAiicoi;, по уполномочию владельца ва–силиката, имел лишь некоторую судебную власть (eviai; icov 5ikcov), и так как эта власть принадлежала к той сфере, в которой считал себя компетентным не правитель фемы, а правитель турмы, подразделения фемы, то, следовательно, это была власть низшая, по всей вероятности, вотчинная полиция и суд. Дальше этой низшей юрисдикции византийский иммунитет не простирался.