Уильям Истерли - В Поисках Роста

• Название: В Поисках Роста
• Автор: Уильям Истерли
• Жанр: Публицистика

Экономический рост — благо для страны, так как он улучшает жизнь простых людей. Но почему одни страны растут быстрее, чем другие? Почему попытки международных организаций и развитых стран стимулировать рост в бедных странах далеко не всегда приводили к успеху? Какие ошибки совершают политики и о чем следует помнить в будущем? Книга, которую вы держите в руках — не учебник по теориям экономического роста. Она скорее представляет собой путеводитель по тем дорогам, которыми шли экономисты в попытках сделать бедные страны богатыми. Поэтому она может быть интересна не только экономистам и политикам, но и всем, кто не оставил надежды понять, где он - путь в экономическое процветание.

---

Прошу заметить, что перераспределение — совсем не то же самое, что суб­сидии бедным, о необходимости которых я говорил, касаясь проблем выхода из ловушек нищеты. Субсидии должны предоставляться бедным для создания их будущих доходов. А перераспределение, которое совершается при высоком неравенстве, меняет структуру текущего потребления. Это происходит пото­му, что при высоком неравенстве стимулы инвестировать в будущее, в том числе в будущее бедных, слабы.

Одно из объяснений разницы в темпах экономического роста Восточной Азии и Латинской Америки заключается в том, что восточноазиатская земля была распределена гораздо более равномерно, чем латиноамериканская. Как же произошло это неравномерное распределение земли в Латинской Америке?

Выборы олигархии

Существуют трудноуловимые связи между ростом, демократией, образова­нием и неравенством. Представьте, что элита общества обладает исключитель­ной властью и предоставляет право голоса только богатым землевладельцам. Такая ситуация была обычной в Соединенных Штатах начала XIX в., во мно­гих европейских странах до конца XIX в. и в латиноамериканских странах даже в XX в. Спрашивается, будет ли олигархия голосовать за бесплатное всеобщее образование? И как влияет на это уровень общественного неравенства?

Голосующей элите есть что взвешивать. С одной стороны, введение всеоб­щего образования повысит темпы роста, потому что образование увеличит про­изводственный потенциал бедного большинства. С другой стороны, массовое образование ведет к массовому участию в политике. Получившие образование бедняки будут агитировать за предоставление им права голоса. А затем бед­ное большинство может проголосовать за перераспределение земли от элиты к большинству, что понизит темпы роста. Итог, таким образом, зависит от на­чальной степени неравенства.

Там, где социальное неравенство слишком значительно, олигархи проголо­суют против всеобщего образования. Средний уровень дохода населения, за вычетом богатой элиты, останется низким. Поэтому общество останется резко неоднородным и недемократичным. Данные подтверждают такое предполо­жение: общества с сильно выраженным социальным неравенством действи­тельно менее демократичны и в них меньше гражданских свобод [8].

В обществе с относительно равным населением элита проголосует за массо­вое образование. Богатое меньшинство будет уверено, что даже если образо­ванные массы станут добиваться права голоса, они все же не станут голосовать за перераспределение — потому что в обществе с минимальными социальны­ми контрастами выгоды от перераспределения по сравнению с выгодой от рос­та малы. От большей производительности людей с более высоким образовани­ем выиграют все. И действительно, мы обнаруживаем, что в странах с широ­ким средним классом общий уровень образования выше, чем в странах, где средний класс составляет незначительную долю населения.

Экономические историки Кен Соколофф и Стенли Энгерман утверждают, что эта связь объясняет столь большие различия в развитии Северной и Юж­ной Америки. В Соединенных Штатах и Канаде безграничное предложение зем­ли позволяло существовать большому количеству фермерских семей. Они сос­тавляли средний класс, который обеспечивал в Северной Америке сравнительно малую степень неравенства. (Проведя детство среди фермеров в Огайо, я и не подозревал, что эти мужики в кепках — часть секрета нашего процветания.) Что касается Южной Америки, то там основная прибыль извлекалась на шах­тах и сахарных плантациях. Олигархи делали это при помощи рабов и негра­мотных крестьян. И шахты, и плантации с самого начала были сосредоточены в руках элиты — что неизбежно при таких масштабных операциях в комбина­ции с покровительством. (Экономики, состоящие из шахт и плантаций, по се­годняшний день характеризуются относительно высоким уровнем социально­го неравенства.)

И вот Северная Америка развилась в богатую территорию с высоким уров­нем образования и всеобщим избирательным правом. А Южная Америка оста­лась, не считая узкой олигархической прослойки, бедной территорией с поли­тической властью, узурпированной элитой.

Ситуация Южной Америки не уникальна для третьего мира. В Пакистане уровень грамотности в сельской местности — особенно среди женщин — один из самых низких в мире. «Правящие элиты, — отмечает исследователь, — счи­тают целесообразным поддерживать низкий уровень грамотности. Чем ниже доля грамотных людей, тем ниже вероятность, что правящая элита будет сме­щена» [9].

Подводя итог, можно сказать, что поляризация как следствие неравенства — верный путь к экономическому отставанию. При такой ситуации либо попули­стские правительства будут стремиться к перераспределению доходов в пользу своих сторонников, либо элиты будут подавлять демократию и массовое обра­зование. В худшем случае популистские демократии и олигархические диктату­ры станут сменять друг друга, делая политику окончательно непредсказуемой (что само по себе вредно для роста). Данные подтверждают, что страны, в кото­рых неравенство очень велико, политически более нестабильны и подвержены революциям и переворотам [10]. И напротив, в обществах с широким средним классом действуют стимулы, благоприятные для роста, политический режим от­личается стабильностью и жизнь развивается по демократическим законам.

Этническая ненависть и рост

Поляризация по уровню дохода — не единственный тип социального раз­деления, который может расколоть общество на враждующие фракции. Дру­гой распространенный феномен — этническая поляризация. Из примера с Га­ной мы уже убедились в том, как велика в проведении плохой политики роль групп интересов, основанных на этнических различиях. Хотя этнические кон­фликты — известный исторический факт, экономисты уделяли им на удивле­ние мало внимания. Это упущение выглядит еще более странным, если учесть что в теории политической экономии в последнее время активно разрабатыва­ется тема конфликтов между поляризованными группами интересов. Что луч­ше подходит под определение поляризованных групп интересов, чем этничес­кие группы, которые ненавидят друг друга?

Наиболее очевидный знак этнической поляризации — кровопролитие. Эт­нические группы, убивающие друг друга, — постоянная тема современных вы­пусков новостей, от Руанды и Боснии до Косова. Этнические чистки существу­ют по крайней мере с римских времен, и римляне оказывались и исполнителя­ми, и жертвами. В 146 г. до н.э. римляне захватили греческий город Коринф. Они уничтожили его дотла, убили многих жителей, изнасиловали множество женщин и затем продали всех оставшихся в живых коринфян в рабство. Что посеешь, то и пожнешь. В 88 г. до н.э. царь Митридат VI Понтийский вторгся на римскую территорию в Малой Азии. Он посоветовал азиатским должникам перебить их римских кредиторов. Азиаты убили 80 тысяч римлян [11].

Перечень этнических побоищ велик. Неполный список жертв таких чисток начиная с римских времен включает датчан в англосаксонской Англии в 1002 г.; европейских евреев во время Первого крестового похода в 1096-1099 гг.; фран­цузов на Сицилии в 1282 г.; французов в Брюгге в 1302 г.; фламандцев в Анг­лии в 1381 г.; евреев на Иберийском полуострове в 1391 г.; обращенных евреев в Португалии в 1507 г.; гугенотов во Франции в 1572 г.; протестантов в Магде­бурге в 1631 г.; евреев и поляков на Украине в 1648-1954 гг.; коренное населе­ние Соединенных Штатов, Австралии и Тасмании в XVIII и XIX вв.; евреев в России в XIX в.; французов на Гаити в 1804 г.; арабов-христиан в Ливане в 1841 г.; турецких армян в 1895-1896 гг. и 1915-1916 гг.; христиан-несторианцев, якоби­тов и маронитов в Турецкой империи в 1915-1916 гг.; греков в Смирне в 1922 г.; гаитян в Доминиканской Республике в 1936 г.; еврейский Холокост на оккупи­рованной Германией территории в 1933-1945 гг.; сербов в Хорватии в 1941 г.; мусульман и индусов в Британской Индии в 1946-1947 гг.; китайцев в 1965 г. и тиморцев в 1974-м и 1998 гг. в Индонезии; игбо в Нигерии в 1967-1970 гг.; вьет­намцев в Камбодже в 1970-1978 гг.; бенгальцев в Пакистане в 1971 г.; тутси в Руанде в 1956-1965 гг., 1972 г. и 1993-1994 гг.; тамилов в Шри Ланке в 1958-м, 1971-м, 1977-м, 1981-м и 1983 гг.; армян в Азербайджане в 1990 г.; мусульман в Боснии в 1992 г.; албанцев и сербов в Косове в 1998-2000 гг. [12]. Чтобы пока­зать, насколько этот список не полон, замечу, что политолог Тед Герр насчитал в мире пятьдесят этнических конфликтов только в 1993-1994 гг. [13].

В новом тысячелетии уже гремят очередные этнические войны. Вот что пи­сала про Конго газета Washington Post 16 февраля 2000 г.:

«В этой стране, куда съехались воевать люди со всей Африки и которой словно бы никто не правит, последствия хаоса выражаются самым жутким образом. 7000 человек были убиты и 150 тысяч изгнаны из домов в далеких лесных деревушках над озером Альберта на северо-востоке Конго с июня, когда, по словам местных жителей и международных волонтеров, началась жес­токая этническая резня из-за спора о владении одним холмом. Члены племени ленду, воору­женные мачете и стрелами, двигались от деревни к деревне, убивая и калеча людей. По сторо­нам дороги стоят выжженные хижины. Конфликт между земледельцами-ленду и скотовода-ми-хема отражает воинственную атмосферу, царящую в Конго — стране, которая все глубже погружается в пучину гражданской войны, начавшейся в 1996 г.».