Эдуард Хруцкий - Поединок. Выпуск 10

• Название: Поединок. Выпуск 10
• Автор: Эдуард Хруцкий
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1984

В десятый выпуск сборника «Поединок» включены повести Б. Можаева «Падение лесного короля», А. Степанова «В последнюю очередь», Ю. Авдеенко «Ахмедова Щель», а также рассказы Н. Черкашина и В. Пронина.

Темы этих произведений самые разнообразные. Объединяет их в «Поединке» стремление авторов в остром, захватывающем сюжете сопоставить противоборствующие силы добра и зла, провозгласить торжество гуманизма и справедливости. В центре повестей и рассказов — люди, отстаивающие интересы нашего общества, борющиеся за победу высоких нравственных начал в человеке.

Традиционный раздел «Антология «Поединка» состоит из рассказов А. С. Новикова-Прибоя и С. Диковского.

---

Бившаяся тут же в истерике красноликая продавщица, которую так и хотелось заподозрить в неумеренном потреблении красного портвейна, утверждала, что пропало около десятка ящиков марочного вина. Проведенный на месте следственный эксперимент позволил установить, что десять ящиков в киоск попросту не влезут. Что касается качества похищенного товара, то эта версия также не подтвердилась. Следователь Ушаткин из телефонной будки позвонил в торг, и его заверили, что данная торговая точка марочного вина не получала вообще. Когда он сообщил об этом продавщице, цвет ее лица изменился явно в лучшую сторону. Ушаткин добавил, что если уважаемый торговый работник настаивает на своих первоначальных показаниях, то придется пояснить, кто привозил марочное вино, в каких количествах, по какой цене и как быть с соответствующей документацией.

— Да ну вас! — сказала красноликая тетя. — С вами уж и пошутить нельзя… Тоже еще… — она отвернулась, но глаз ее из-под самого уголка века неотрывно наблюдал за следователем Ушаткиным.

— Шутки? — удивленно переспросил он. — Это называется дача ложных показаний с целью ввести следствие в заблуждение, сокрыть истинную сущность преступления и размер нанесенного ущерба.

Услышав такое, тетя стала как бы меньше и несчастнее. Она не поняла всего сказанного Ушаткиным, но почувствовала, что в его словах таятся опасные последствия. Не найдя, что возразить, она взяла да вот так с места и взвыла. Мальчишки хихикнули, пенсионеры переглянулись, женщины достали платочки.

— Ну что, Илюха, — сказал Ушаткин. — Потолкуй с людьми, поспрошай, глядишь, и скажут чего… Шли, к примеру, двое забулдыг поздним вечером, куда шли, откуда — неизвестно…

— С тренировки, наверно, — заметил Фартусов.

— Почему?

— Кеды, — Фартусов показал на следы.

Ушаткин озадаченно посмотрел на Фартусова, но ничего на его невозмутимом лице прочитать не смог, не догадался, что творилось в душе участкового инспектора. А творилось там нечто такое, о чем следует сказать особо.

Оглянувшись на толпу, окружавшую киоск, Фартусов незаметно для постороннего глаза вздрогнул, увидев девушку в голубом платье, с короткой прической и насмешливым взглядом. Да, это была Валентина. Фартусов посмотрел на себя как бы ее глазами и остался доволен. Даже невнятный разговор с Ушаткиным со стороны выглядел совсем иначе, их обоих окружал ореол загадочности преступления. Фартусов развернул плечи, вскинул подбородок, нахмурился, словно бы озабоченный свалившейся бедой, что-то спросил у Ушаткина, махнул рукой в сторону обесчещенного киоска.

Что делать, Фартусов был молод, неженат, и загорелые коленки или шалые глаза вызывали в его душе волнение гораздо большее, чем взломанная дверь дощатого киоска. Еще раз окинув себя внутренним взором, Фартусов решил, что выглядит достойно.

О, если бы слышал Фартусов, какие непочтительные слова в это самое время прозвучали по его адресу!

— Участковый-то наш, уж не знает, как повернуться, каким боком показаться! — сказала со смехом обладательница загорелых коленок.

— Перед тобой красуется, — добавил Ванька.

— Да ну, скажешь! — пресекла его разоблачения Валентина. Обидное замечание она бросила отнюдь не в осуждение Фартусова, скорее в невольной попытке защищаться. Да, Валентина вдруг поняла, что несвободна в своих поступках и словах, если где-то рядом находится неторопливый лейтенант с пушистыми усами, которые она мысленно уже не один раз слегка укорачивала.

Наконец, Ушаткин дал команду собираться. Прыгнула в машину пристыженная собака Панда, расселись оперативники, криминалист, водитель. Вместе с ними отбыла и зареванная тетя на предмет дачи показаний и составления протокола. Остался опечатанный киоск, на полу которого даже сквозь щели были видны следы, осталась толпа с неудовлетворенным любопытством и участковый инспектор.

Проводив взглядом машину, поднявшую в воздух горячую пыль, Фартусов зашагал как раз в том направлении, где в знойном мареве безошибочно засек голубое платье Валентины.

— Плохо работаете, товарищ Фартусов, — сказала она, когда участковый настиг ее у самого дома.

— Стараемся, — на все укоры у него были готовы ответы, многократно испытанные в кабинете начальника.

— Стараться мало, — заметила Валентина.

— И опять ваша правда, — согласился Фартусов. Он был готов принять любые обвинения, покаяться в чем угодно, лишь бы продолжался этот разговор. Стояла жара, солнце слепило глаза, сквозь подошву ощущался горячий асфальт, а девушка с короткой стрижкой улыбалась ему, корила его, шутила с ним.

— Желаю успешного розыска, — сказала Валентина, останавливаясь у подъезда. — Возможно, преступники не успели выпить все вино и вам удастся возместить убытки государству.

— Это самое большое мое желание.

— Послушайте, товарищ участковый инспектор, а что вы намерены предпринять для успешного выполнения задания? Если это, конечно, не секрет.

— Какие могут быть между нами секреты! — отчаянно выпалил Фартусов. — Прежде всего я намерен выяснить, не видел ли кто чего, не слышал ли…

— Почему бы не начать с меня?

— Ваше стремление помочь правосудию весьма похвально. Скажите, в котором часу вы вчера вернулись домой, кто сопровождал и по какому праву?

— Решили заняться моей личной жизнью?

— Да, — подтвердил Фартусов.

— Чем же я привлекла столь пристальное внимание работников внутренних дел?

— Вы нарушаете личный покой граждан! — отчеканил Фартусов.

— Чей?! — возмутилась Валентина.

— Мой.

— Как?

— Вот это и мне хотелось бы узнать. Как удается лишить сна человека, который вам не сделал ничего плохого, более того, желает всего самого лучшего.

— Вон вы куда гнете, гражданин Фартусов, — поняла, наконец, Валентина. — Боюсь, не в ту степь поскакали.

— Разберемся, — пообещал инспектор.

Направляясь в свое служебное помещение, Фартусов, надо признать, не мог сразу забыть о шалых глазах Валентины. Но когда отчаянным напряжением воли ему удалось направить мысли в нужное русло, он был озадачен открывшейся перед ним истиной.

На участке проживало несколько граждан, которые в прошлом вели себя не самым лучшим образом и потому привлекали постоянное внимание инспектора. Время от времени он встречался с ними, говорил о духовных ценностях, интересовался жизненными планами. Так вот, эти граждане не вызывали у Фартусова ни малейшего подозрения. Будь ограблена квартира, если бы угнали машину, или неизвестные злодеи, пользуясь ночной темнотой, остановили прохожего и попросили бы взаймы имеющуюся сумму, Фартусов знал бы, к кому обратиться. Но вино… Не было у него на примете человека, подходящего для такого преступления.

Впрочем… Фартусов оглянулся, прикидывая, как бы покороче пройти к бывшему преступнику, и обнаружил, что находится у его дома. А на балконе стоит он сам, Дедюкин, в майке и белых трусах. Стоит спокойно, покуривает, посматривает на участкового. Фартусов, прикрыв глаза от солнца, уже хотел было произнести приличествующие слова, но не успел.

— Не я, Илюша, и не думай, не бери грех на душу. Ты принеси ящик и поставь мне под дверь — не возьму. Не то здоровье, чтоб красным портвейном баловаться. У меня другие грехи, — признался Дедюкин.

— Кто же тогда?

— Сам прикидываю, — бывший правонарушитель изобразил искреннее недоумение. — Если бы знал, вряд ли побежал бы к тебе докладывать. Все-таки прошлое обязывает соблюдать нейтралитет. Но говорю честно — не знаю. Ум меркнет.

Фартусов сел на скамейку, положил рядом фуражку. Дедюкин, набросив пижамную куртку, спустился, сел рядом.

— Не наши это, Илья, вот что я тебе скажу. Всех перебрал — так низко никто не падет. Наследили, небось?

— Не без этого, — строго ответил Фартусов, но пояснять не стал. — Следы всегда остаются.

— Да, — грустно согласился Дедюкин. — Я сам в этом сомневался, но сейчас знаю — остаются.

— Проверить не хочется?

— Знаешь, Илюша, может быть, ты мне не поверишь, но не хочется. — Дедюкин в раздумчивости выпятил губы, словно бы спрашивая себя еще раз. — Нет, не тянет. Скажу больше — мне интереснее этого негодника вычислить. Возьму да и займусь частным сыском, а?

— Не надо, — Фартусов поднялся. — Справимся. О результатах доложу.

— Ни пуха! — Дедюкин смотрел вслед инспектору, и на лице его явно отражалось недовольство собой. — Илья! — крикнул он. — Погоди! — Дедюкин подошел к Фартусову, подтянул трусы, помолчал. — Ты вот что… Ты это… Заглянул бы к нашему слесарю.

— А что он? — невинно спросил Фартусов, не отрывая взгляда от домов, от дорожек, от усыхающих на солнце деревьев.

— Не нравится он мне. Не наш человек, не вор… Но как бы и не похуже.