Валерий Смирнов - БЕЛЫЙ ВОРОН

• Название: БЕЛЫЙ ВОРОН
• Автор: Валерий Смирнов
• Жанр: Книги

Валерий Павлович Смирнов (4 июля 1956 г.) – единственный из родившихся в Одессе известных писателей, сохранивший верность родному городу. Первый из всех одесских писателей, чьи книги издавались в Одессе стотысячными тиражами. Пишет на русском и одесском языках в свободное от рыбалки и охоты время. Автор 50 книг, общий тираж которых превышает три миллиона экземпляров. Многие критики упоминают его имя в одном ряду с такими писателями как Валентин Катаев, Исаак Бабель, Илья Ильф и Евгений Петров.

Валерий Смирнов – автор десяти учебников по искусству рыбной ловли. Абсолютный рекордсмен Одесского региона по ловле судака. Последний из рекордов установил зимой 2006 года на реке Днестр, поймав за 3,5 часа из одной лунки 19 судаков общим весом почти 21 килограмм. Некоторые изобретенные Валерием Смирновым искусственные приманки для ловли хищников используются рыболовами на всех континентах.

В 1997 году по итогам Международной книжной выставки «Зеленая волна» Валерий Смирнов был признан самым читаемым писателем Украины. Ныне считается наиболее популярным из всех писателей Украины среди русскоязычных читателей и на постсоветском пространстве, и далеко за его пределами. Роман Валерия Смирнова «Чужая осень» был продан на Украине общим тиражом 155 000 экземпляров – больше, чем книга любого другого современного писателя Украины. Среди прочих рекордов писателя есть и такой: в 2002-2003 годах в Одессе было издано 17 его книг, в том числе «Большой полутолковый словарь одесского языка», который по сегодняшний день является единственным лонгселлером, созданным на Украине. С 2001 по 2009 гг. в украинских и зарубежных издательствах вышло 42 книги Валерия Смирнова, включая переиздания. Персоналия Валерия Смирнова значится в энциклопедиях «Русские писатели, современная эпоха (родившиеся с 1917 года)» (издательство «Литературная Россия», 2004 г.), «Русская литература сегодня» в 3 томах (издательство «Время», 2008г.).

Валерий Смирнов – единственный за всю историю Одессы проживающий в ней автор, к которому постоянно приезжают издатели и журналисты из ближнего и дальнего зарубежья, и о творчестве которого регулярно рассказывают иностранные средства массовой информации, в том числе – специализированные. «Одесский писатель Валерий Смирнов невероятно талантлив, глубоко образован, имеет прекрасную память, обладает богатейшей фантазией, умеет тонко чувствовать и передавать эти чувства в слове; он бесконечно ироничен и обладает огромным чувством юмора». (Журнал «Книжный Петербург», № 3, 2004 г.).

Книги Валерия Смирнова неоднократно издавались за рубежом, как легально, так и пиратскими способами. Его последняя книга – «Крошка Цахес Бабель» была выпущена издательством «Полиграф» в конце 2009 года и реализована всего за один день. За первые четыре месяца 2010 года российские и украинские пираты опубликовали пять его книг.

Основные произведения: детективные романы «Ловушка для профессионала», «Чужая осень», «Белый ворон», «Тень берсерка», «Коготь дьявола», сатирические криминальные романы «Гроб из Одессы», «Золото мистера Дауна», сборники юмористических рассказов «Или!», «Картина», «Таки да», «Как на Дерибасовской угол Ришельевской», учебники по рыбной ловле «Волшебная мормышка», «Формула клева», «Неизвестная снасть».

Валерий Смирнов – крупнейший из ныне живущих знаток истинно одесского языка, о котором пишет в следующих книгах: «Русско-одесский разговорник», «Умер-шмумер, лишь бы был здоров», «Одесский анекдот», «Одесский язык», «Одесса таки ботает». Автор уникального издания «Таки да большой полутолковый словарь одесского языка» в 4 томах.

---

– Ну, Константин, поведай, чем в очередной раз порадуешь? – задушевно спрашиваю лучшего дружка моего сыночка после того, как мы расположились в отдельном кабинете.

– Там такие козлы, – откровенно поведал свое мнение о заграницах Константин. – А менты ихние – прямо гестапо. Вы же сами знаете, эти мудаки – черные полковники. В точности, как по телевизору учили. Так в натуре они еще хуже. Да…

– Константин, – медленно пододвигаю к себе тарелку с купатами, изготовленными по индивидуальному заказу, – мой аппетит может до того испортиться, что горячий шницель забьет твой поганый ротик надежнее кляпа. Говори, жлобеня, что опять отчебучил. Может, мне теперь Интерпол в гости ждать?

– Ну что вы? Дождешься этих бездельников, как же… Все, извините. Мы с ребятами решили культурно отдохнуть, с шашлычком, а эти гады нам такое устроили…

– Что именно?

– Полицию вызвали. Ждите, чтобы Греция на нас напала. Куда ей! Ихние Геракаклы против наших ребят мелко плавают, я отвечаю. Мы вшестером против двадцати гостиничных стояли, так им дали! Это же не мужики, падло буду, если они… Двадцать рыл против шести не проканали! Что я, престиж страны ронять должен? Пусть наших знают.

– Значит, подвиги Челнока на тебя подействовали. Супругу во время турнира определил в ложу амфитеатра?

– У нее тогда голова болела… А потому ее греческие мусора прямо к трапу подвезли.

– Теплоходному?

– Нет, нас всех в самолет посадили… Такие расходы! Ну и страна! Никому в морду не дай, защищая честь и достоинство. Тут же ментам стучат. И теплоход этот… Разве они умеют отдыхать?

– Значит ты еще и на теплоходе отличился?

– Так я же говорю, они все козлы. И наши тоже. Думаю, черт с ним, с этим траханым теплоходом, в гостинице отдохнем… Ну и порядки! Шашлык культурно не пожри! Чтобы я еще раз в эту Грецию отдыхать поехал? Никогда! Лучше дам на себе немцам заработать.

– Тем более, греки наверняка ненавязчиво намекнули, что в их стране тебе появляться не следует.

– Тоже мне потеря! Чего там не видел? Ихних древних развалин? Нет, ну как вам нравится, кто-то когда-то среди их храмов погулеванил, а они теперь за посмотреть на это бабки берут?

– Вот тупые, – огорчаюсь по поводу недальновидной греческой политики в отношении Кости, – ты бы со своими корешками за один вечер их гостиницу в такие руины превратил, акрополям-некрополям рядом нечего делать. Зато через пару тысяч лет, исключительно благодаря вам, потомки этих греков всех туристов у итальянцев на раз бы поотбивали. Подумаешь, развалины какого-то Колизея, вы только увидите ошметки нашей гостиницы, сразу догадаетесь, какие там бои шли. Куда всем гладиаторам и прочим гуннам до Кости со товарищи? Значит так, Константин. То, что тебя можно перевоспитывать только с помощью господ “калашникова” или “макарова”, это я давно понял. Но если ты, поганка бледная…

– Понял-понял, – скороговоркой затарабанил Костя. – Все, что надо, сделаю в лучшем виде. На общественных началах. Я больше не буду.

– А, значит, не такое у тебя хреновое финансовое положение?

– Только из-за бережливости, – всплеснул руками начальник отдела снабжения. – Ну, я еще немного сэкономил от свадебных подарков. Вот скажу вам…

– Заткнись, – скомандовал я, потому что в кабинет без стука вошел юрист Степанченко.

– Гостем будь, Степан, – киваю на свободное кресло. – А ты, Костя, быстро дожуй свой шницель и жди меня в машине. Кофе не получишь – вот такое тебе будет наказание по итогам греческого вояжа. Правильное решение, соответствует главному девизу времен строительства коммунизма: “Экономика должна быть экономной”. Нечего Костю долларом наказывать, пусть жену продолжает обеспечивать. Посажу его на подсос, самому придется о Снежане заботиться. Мужнины подарки с моими в сравненье явно не пойдут, да и воспитывать Константина можно с тем же успехом, как искать пульс у скелета, потому налицо значительная экономия нервно-финансовых запасов.

Степанченко посмотрел на поднявшегося из-за стола Костю и, накладывая закуску на тарелку, заметил:

– Пусть не торопится, пока не поем, разговора не будет. Проголодался, аппетит набегал. Набегал, что и говорить. С помощью “мерседеса”, правда, но это для экономии времени.

– Кстати, Костя, а что, в их гостинице действительно нельзя шашлыки варганить?

– Я же говорю – они полные придурки. Что мы, некультурные совсем, ничего не понимаем? Мы же мангальчик не внутри гостиницы, а возле бассейна соорудили. Представляете, они еще говорят о сервисе, а возле бассейна даже туалета нет…

– Все, Костя, свободен, – скороговоркой прерываю окончание исповеди, чтобы у адвоката не испортился аппетит. – Дуй в машину.

Пока Степанченко неторопливо подкреплялся, я спокойно пил кофе, живо представив себе картину Костиных приключений. А чего же вы хотели, господа иностранцы, столько лет выли дурным голосом, как из-за железного занавеса никого не выпускают. Ну разве что немногочисленные группы каких-то дикарей, на которых нападает поголовное косоглазие при виде бакалейной лавки. Дикари они и есть: одеты хуже пугал, покупают все самое дерьмовое, железными зубами детей пугают, снимают номера в затрапезных гостиницах. Жрать захотят – в ресторан ни ногой, собираются в одном номере, вытаскивают привезенные из-за железного занавеса консервы и варят из них суп в биде, дружно помешивая его кипятильниками.

Радуйтесь, эти дикари ушли в прошлое вместе с пресловутым занавесом. Теперь вы дождались других русских, которых именуете новыми. Наши дурачки, подхватив это определение, вторят вам – новые русские, имея в виду таких, как Костя и его дружки. Они, скорее всего, от избытка демократических чувств в ваш греческий бассейн запросто помочились. Может, таким образом наши туристы высказали свое отношение к проклятому тоталитаризму, доказав загранице, насколько они теперь свободны. С их точки зрения, наверняка только так можно стать гражданином обновленного общества, тем более, что не у нас придумано определение под названием “новые русские”.

В принципе, я не против таких поверхностных выводов по поводу этой краснопиджачной генерации с золотыми фиксами и ошейниками, сорящими вокруг себя специфическим жаргоном и свободно-конвертируемыми валютами. Делая покупки, они ведут себя так, словно приобретение всего остального мира – дело нескольких часов, но при этом отчего-то оставляют память о своем пребывании на стене пентхауза надписью “Здесь был Вася”. Новые? Как бы не так; долгие годы они изрисовывали стены родных городов, даже не понимая, что делают это подсознательно, подобно котам, обсыкающим границы своих владений. А раз они такие крутые, почему бы не нагадить в этот греческий бассейн в прямом смысле слова? И гадят по всему миру, эти так называемые новые русские, хотя на самом деле они никакие не новые, это старая шпана с ее хулиганским ухватками. В лучшем случае ребятки стоят при тех, кто никогда не позволит себе оставить автограф на стене шикарного сортира в Эмпайр-стрейт билдинге.

И отдыхать настоящий новый русский в самой роскошной гостинице не станет, у него за кордоном свои дома имеются. Златые цепи, они ведь все больше на дубах висят, а уж надеть малиновый пиджак, подобно гарсону, до такой эксцентрики ни один серьезный человек не дойдет. Правда, я с некоторых пор вместо медальона таскаю крест из красного дерева, с бриллиантиками-гвоздями в ладонях золотого Иисуса. Но красный пиджак? В конце концов хозяин ресторана может считать себя его служащим, однако в “Среде” даже официанты носят смокинги.

– Я готов, – оторвал меня от дельных мыслей Степанченко, промокая салфеткой краешки губ.

– Слушаю.

– Жалобы в прокуратуру не потребовалось. Ланду завтра выпускают на подписку в связи с теми тяжкими заболеваниями, о которых ты догадался.

– Степан, ты гений. Интересно, во сколько мне обойдется твоя забота о невиновном человеке?

– Мой гонорар как всегда будет зависеть от исхода дела, – усмехнулся юрист. – Однако я перестал тебя узнавать, ты ведь один из немногих, кто платит с запроса.

– Я неправильно выразился. Просто имел в виду цену договоренности со следствием, медициной и прокуратурой.

– Медицина копейки стоила, что касается следствия, ты будешь приятно удивлен. Они согласились с моим предложением совершенно бескорыстно.

– Чудеса продолжаются, – пробормотал я. – Однако и в них мне что-то слабо верится. Степан, кое в чем ты, конечно, волшебник, но не до такой же степени. Хоть убей, не верю, что без копейки денег…

Степанченко широко улыбнулся.

– Такая постановка вопроса вполне возможна. Если тебе так хочется, пожалуйста. Это обошлось в два с половиной доллара.

– Интересная цена вопроса.

– Это цена не вопроса, а видеокассеты. Дело в том, что в “Олли”, как и в других фирмах, есть аппаратура слежения за покупателями. Когда милиционеры обнаружили в подсобном помещении монитор, продолжающий демонстрировать все происходящее в магазине, они ринулись искать видеозапись своей грандиозной работы. Перерыли все, кое-какие кассеты нашли, только на них интересующей кинохроники не было, одни художественные фильмы. Задержанные в один голос уверяли: запись происходящего в магазине не ведется.