Бранислав Нушич - Ослиная скамья (Фельетоны, рассказы)

• Название: Ослиная скамья (Фельетоны, рассказы)
• Автор: Бранислав Нушич
• Жанр: Проза

---

- Тс-с-с! Сейчас... раз, два, три, четыре... готово. Будьте здоровы.

Несчастный Трифун прежде всего выпрямил шею, потом расправил руки и ноги и вздохнул полной грудью, так как во время счета не дышал.

- А когда, скажите пожалуйста, можно прийти посмотреть карточку?

- Пожалуйте через пять дней.

Счастливый и довольный, Трифун уплатил задаток, пошел домой, возвратил костюм господину Йове и сообщил Маце Майорше, что сфотографировался.

Через пять дней он, конечно, побежал к фотографу посмотреть на свою первую в жизни фотографию. Несчастный был страшно огорчен, когда узнал, что снимок не получился и нужно снова фотографироваться.

- Я не виноват, - заявил фотограф, - я приложил все свои способности, вы видели, но вы шевельнулись.

- Да я даже не дышал! - в отчаянии возразил Трифун.

- Это ничего не значит, - ответил фотограф, - человек может не дышать, но в то же время шевелиться. Пожалуйста, я покажу вам.

Фотограф принес негатив, положил его на черное полотно, и Трифун действительно увидел на стекле две головы и двадцать два пальца на правой руке.

- Когда же можно теперь сняться? - с отчаянием спросил Трифун.

- Пожалуйста, в следующее воскресенье, в следующее воскресенье.

Что оставалось делать? В следующее воскресенье он опять занял костюм и претерпел муки, пережитые в прошлое воскресенье, снова не дышал и снова улыбался воображаемому указу о повышении.

А через пять дней, как ему было сказано, он с великим страхом открывал двери фотографии, так как очень боялся, что и на сей раз ничего не получилось. Он больше не смог бы фотографироваться, так как господин Йова отказался еще раз дать ему костюм.

- Вы так можете целый год фотографироваться, - заявил господин Йова. Закажите себе костюм и можете фотографироваться, пока не износите.

Но фотограф сказал, что карточка получилась очень хорошая. Глаза Трифуна засияли от радости и счастья. С большим нетерпением он ждал, когда ее можно будет увидеть.

- Вот, извольте. Хотел бы я посмотреть, сумеет ли так сделать хоть один белградский фотограф.

Трифун взял карточку, смотрел, смотрел, смотрел, смотрел, смотрел на нее, потом поднял глаза:

- Но послушайте, разве это я?

- Что такое? - спросил фотограф.

- Тут совсем молодой, значительно моложе меня, потом усы маленькие и тонкие, и...

- Пожалуйста, не говорите мне таких вещей. Я фотограф, и мне лучше знать, что к чему. Вы в этом не разбираетесь.

Он убедил Трифуна, что на фотографии действительно он. Счастливый Трифун поспешил с карточкой к Маце Майорше, и она в этот же день написала письмо в Чуприю. Сообщила в письме все, что говорят свахи о женихах, вложила фотографию в конверт и побежала на почту.

IV

Теперь несчастный Трифун слонялся вокруг Мацы, с нетерпением ожидая ответа.

И ответа долго ждать не пришлось. Не прошло и десяти дней, как Маца приняла Трифуна и весело сказала:

- Беги, проси отпуск и отправляйся в Чуприю.

- Это правда? - в восхищении спросил Трифун и чуть не прослезился.

Обрадованный Трифун сначала обнял Майоршу, потом побежал в город и обнял фотографа, потом обнял господина Йову-писаря и, если бы встретил по дороге капитана, наверное обнял бы и его.

Но капитан был в канцелярии. Трифун попросил отпуск и откровенно признался ему, что хочет жениться.

Капитан отпустил его. Трифун помчался домой, быстро собрался, забежал к Майорше, расспросил, как найти дом невесты, и в тот же день на поезде отправился в Чуприю.

V

В Чуприи он сначала зашел в трактир умыться, почиститься и заодно расспросить, где дом госпожи Станы, матери невесты. Потом направился к ним. У него было приятное настроение, и, к своему удивлению, он не чувствовал страха, так как считал, что дело уже сделано. Госпожу Стану он застал во дворе, и она пригласила его войти в комнату, как, впрочем, пригласила бы и всякого прохожего.

Он вошел и тотчас начал разговор.

- Да я... сударыня, я, видите ли, пришел по тому самому делу, которое касается вашей дочери. Вы знаете об этом, вам писала тетка Маца.

- Ах да, - припомнила госпожа Стана, - а почему с вами не пришел господин Трифун?

- Что вы говорите? - заволновался Трифун.

- Вы, наверное, его отец? - продолжала госпожа Стана.

Трифун побледнел и облился потом.

В это время в комнату вошла Дара, которую Майорша сватала за Трифуна. Госпожа Стана представила его:

- Отец господина Трифуна...

- Очень приятно, - ответила та и поцеловала у Трифуна руку.

Он не смел рта раскрыть. Все это окончательно сбило его с толку, и он не знал, говорить ему или молчать. Ему вдруг захотелось вскочить и убежать без оглядки.

Госпожа Стана прервала молчание. Взяв со стола фотокарточку Трифуна, которую ей прислала Майорша, она смотрела то на нее, то на Трифуна.

- А он похож на вас?

- Да... похож... - пробормотал Трифун.

- Ну, не совсем похож, а есть что-то общее, - добавила невеста.

- Разница и должна быть, - поддержала мать. - Этот же молодой, а господин уже в годах. Вы еще хорошо выглядите для своих лет. Иметь такого сына!

Трифуну стало не по себе, он проклинал в душе всех фотографов и все фотоаппараты. Он бледнел, краснел, его бросало то в холод, то в жар, наконец и хозяйка заметила, что с ним творится что-то неладное.

- Что с вами? Вам как будто нездоровится?

- Не знаю... Что-то вдруг плохо стало. Вы извините меня, но... я должен идти... как только будет лучше, я приду.

Он поднялся. Обеспокоенная хозяйка проводила его до ворот, а он, выйдя на улицу, как сумасшедший бросился бежать.

В трактире он снял комнату, закрылся, разделся и бросился на кровать, У несчастного действительно началась лихорадка.

Здесь в кровати, под одеялом, он поклялся никогда в жизни больше не фотографироваться и по приезде в С. разбить голову фотографу Жике его же фотоаппаратом.

Говорят, что он исполнил обе клятвы.

НЕВЗГОДЫ АРКАДИЯ ЯКОВЛЕВИЧА

Хорошо и беззаботно жил в провинции со своей женушкой Лепосавой помощник сборщика налогов Аркадий Яковлевич. Конечно, и там послевоенная дороговизна опустошала карманы чиновников, но в провинции легче купить и легче достать что-нибудь у крестьян, поэтому он был всем обеспечен и жил в довольстве. Был у него приличный дом, окрашенный в желтый цвет, и хорошенький садик, за которым он ухаживал вместе с женой. Всякий мог позавидовать их жизни.

Но вот однажды Аркадий Яковлевич прочитал в белградской газете объявление, в котором предлагалась должность в солидном страховом обществе с жалованьем в два раза большим, чем получал он, и с выплатой процентов от сумм заключенных договоров. В объявлении, кроме того, говорилось, что предпочтение будет оказано финансовым и налоговым чиновникам, и это заинтересовало Аркадия. Он купил газету, принес ее домой и положил жене на стол.

- Хватит, - начал он, - достаточно я был государственным служащим. Больше, чем положено, не получишь, а другие в это время загребают денежки. Вот читай: двойное жалованье да еще проценты:

Жена с интересом прочитала объявление. Ей давно хотелось пожить в Белграде, где она провела детство. Столичный город вообще привлекателен для провинциалов, а у нее в Белграде жили мать и старшая сестра.

- Я бы сразу же согласилась! - подзадорила она мужа.

А так как сам Аркадий уже принял такое решение и только ожидал согласия жены, он в тот же день обратился в страховое общество с предложением своих услуг. Не прошло и двух недель, как из Белграда сообщили, что предложение Аркадия принято и ему следует явиться на работу. Тотчас же телеграммой он запросил отставку со старого места службы и немедленно начал собираться в дорогу, а госпожа Лепосава села писать письма матери и сестре, спеша сообщить им приятную новость.

- Только, - говорит ей Аркадий, - знай заранее, ни за что не будем жить у твоей матери. На такое я никогда не соглашусь.

- Ну, конечно! Если бы ты и захотел, все равно это было бы невозможно, - продолжая писать, ответила госпожа Лепосава.

Теща у Аркадия Яковлевича была особенная. Он поссорился с нею еще до свадьбы, и вот уже три года они сражаются, как два лютых змея. Достаточно было получить Лепосаве самое обычное письмо от матери, Аркадий сердился и целый день не мог даже есть. Теща всего один раз приезжала к ним в гости, да и то во время ее визита Аркадий был в отъезде, и встреча их не состоялась. Под стать теще была и старшая сестра Лепосавы, здоровенная усатая девица в черном, издали похожая на послушника монастыря. Она была просто невыносима, дико ненавидела мужчин и своего зятя Аркадия не могла терпеть уже только потому, что он мужчина.

Если принять во внимание эти обстоятельства, то ничего необычного не было в заявлении Аркадия: "Жить у твоей матери не будем". Естественно было и то, что госпожа Лепосава ответила: "Если бы ты и захотел, все равно это было бы невозможно", так как ее мать и сестра жили на окраине Белграда в комнате, где раньше помещалась ванная и которую хозяин ради прибыли переделал в жилое помещение. Всю комнату занимали кровать, столик и еще кой-какие вещи, так что в ней едва-едва могли разойтись двое.