Ульмас Умарбеков - Приключения 1972—1973

• Название: Приключения 1972—1973
• Автор: Ульмас Умарбеков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1973

В новом сборнике читатель найдет произведения как уже известных ему авторов-приключенцев, так и новые имена.

Повесть У. Умарбекова «Встреча» посвящена чекистам пер­вых лет Советской власти в Узбекистане. В мир борьбы народов Африки за свою независимость против колонизаторов переносит читателя повесть Е. Коршунова «Гроза над лагу­ной». Повесть Ю. Файбышенко «Розовый куст» рассказывает о работниках уголовного розыска в годы нэпа. Сегодняшним дням посвящена большая повесть М. Стейги и Л. Вольфа «Дело Зенты Саукум». Ее герои — следователи и оперативные работники милиции Советской Латвии.

В сборник вошли также рассказы П. Шамшура, Л. Словина, Ю. Усыченко, С. Наумова, Б. Сопельняка.

---

Разложив угощение на столе, хозяин вытащил из- под пиджака висевший на брючном ремне кинжал. Черный, с фигурной рукояткой — таким вооружал Гитлер своих головорезов-эсэсовцев.

Уткнув острие в консервную банку, Долгий ударил ладонью по рукоятке. Из пробитого отверстия брызнул томатный соус. И вдруг Богданна подумала: может, именно этим кинжалом Долгий убил жену и дочь Стефана. Горло девушки перехватила судорога. Богданна почувствовала, что не сможет заставить себя проглотить хотя бы кусочек угощения Долгого.

А тот уже вскрыл консервы, нарезал хлеб, до краев наполнил стакан и чашки самогоном. Стакан пододвинул Демьянко.

— Ваше здоровье, Богданна. Не ходят к нам девушки, а такие, как вы, и подавно.

Судорога в горле не проходила. Богданна взяла кусочек хлеба, поднесла к губам.

— Пейте! — Долгий тянул к ней свою чашку, чтобы чокнуться.

— Спасибо, я не пью.

Глаза Долгого зажглись злобой.

— Как это «не пью»? Может, компания для вас неподходящая?!

— Чего обижаться, — поддержал Богданну Демьянко. — Нельзя ей, доктор запретил.

Долгий рассмеялся невеселым смехом, похожим на хрип того пса, что привязан был к крыльцу хаты.

— Доктор! До ста лет жить собралась? Всех нас пуля ждет, а они — про доктора. Пей, тебе говорю!

Демьянко понял, что Долгий пьян угарным, запойным хмелем, который продолжался не одну неделю. Глаза его остекленели, большой тонкогубый рот дергался. Лютые дни в сыром схроне — подземном убежище среди леса, волчьи ночи на дорогах, пламя подожженных хат, стоны убитых, выстрелы «ястребков» довели человека-зверя до исступления, и только алкоголь помогал ему еще как-то жить. Иногда действие яда ослабевало, рассудок мутился.

«Черт, как же быть? — думал Демьянко. — Нельзя ссору затевать, не время и не место».

Мягко посоветовал:

— Выпейте, Богданна, не обижайте хозяина.

Поднял свой стакан:

— Будьмо!

— Слава Исусу! — тотчас откликнулся Долгий, придерживая чашку у губ, ждал, как поступит Богданна.

Мысли Демьянко будто передались ей. Девушка поняла, что нельзя перечить бандиту, обезумевшему от страха, злости, водки; придется подчиниться.

Медленно взяла чашку, глотнула вонючий самогон, закашлялась.

Долгий единым махом осушил свою порцию. С вызовом посмотрел на Демьянко, который отпил три четверти стакана.

— Что, тоже доктор запретил?

— Ты на сеновал завалишься, а мне сорок километров ехать, потом с толом по городу идти, — спокойно возразил Демьянко.

Ответ его вернул Долгого к затаенной мысли, которая не оставляла бандита. Почти любезно Долгий сказал:

— А вы не торопитесь уезжать, побудьте с нами. Бояться нечего, охрана есть, ты заснешь, мы с Богдан- ной посидим.

Глядел в сторону, говорил безразличным тоном, но было в голосе что-то такое, отчего Богданна сжалась, почувствовала беду.

Не понравилось его предложение и Демьянко.

— Нет, задерживаться мы не можем.

— Врешь! — губы Долгого задергались. — Все вы врете! Обманули, предали.

— Никто тебя не обманывает.

— Много ты знаешь! — На лице бандита как будто двигались два лоснящихся красных червя.

«Надо сматывать удочки, — подумал Демьянко. — Совсем его, скотину, развезло».

Долгий опять налил самогону — всем троим. Богданна с ужасом смотрела на стоящую перед ней чашку. Неужели придется снова пить? Нервы ее были так напряжены, что крепчайший «бимбер» не хмелил, но даже вид самогона вызывал тошноту.

— Много ты знаешь! — повторил Долгий. — В западную зону уходить надо, а чего я там делать буду, в Германии ихней?! Чего? Но память здесь по себе оставлю, ой, оставлю! — тяжело заскрипел зубами. — Навек Долгого не забудут. Пей! — Не дожидаясь остальных, снова плеснул самогон в рот. — Пейте, чего ждете.

— Нам хватит, пора идти, — твердо сказал Демьянко, отодвигая стакан. Понял, что больше уступать нельзя, от уступок бандит наглеет. Будь Демьянко один, он бы не боялся ничего, но Богданна!

Встал из-за стола. Девушка последовала за ним.

Долгий в упор оглядел Богданну. Узкие глаза раздевали, липли к стройным ногам, крутым бедрам, высокой груди.

— Ладно, — совсем трезвым голосом сказал Долгий и облизнулся. — Иди! А вы, пани Богданна, останьтесь.

— Нет, — на скулах Демьянко заиграли тугие желваки. — Пришли вместе и вместе уйдем.

«А он красивый, — вдруг подумала Богданна о Демьянко. — И сильный, совсем не боится». Мысль была так неожиданна, неуместна, что девушка покраснела.

Долгий по-своему понял ее смущение. Зарумянившиеся щеки девушки придали ему настойчивости. Спокойно, однако упрямо повторил:

— Не лезь не в свое дело, уходи.

— Перестань, — Демьянко еще не терял надежды урезонить Долгого.

Губы Долгого искривились. Одним прыжком он очутился у лавки, схватил автомат, направил на Демьянко, прохрипел:

— Убирайся!

Богданна чувствовала, что теряет сознание. Под угрозой оружия Демьянко придется уйти, и она останется во власти оскотиневшего бандита. Если Демьянко попытается сопротивляться, его застрелят.

Однако девушка плохо знала своего спутника.

Демьянко нашел единственный выход из положения. Как и в фашистской армии, у националистов основу основ составляло слепое, нерассуждающее подчинение «низших» «высшим». На этом сыграл Демьянко. Даже не глянув на автомат, принял надменную позу и, отчеканивая каждый слог, проговорил:

— Это-то еще что! Как со старшими разговариваешь, хам! Распустились, мерзота, быдло.

Расчет был верен. Холуйская душа, которая привыкла измываться над беззащитными и трепетать перед сильными, знатными, дрогнула. Долгий сообразил, что позволил себе слишком многое. Вдруг Демьянко оттуда, из Мюнхена?! Пристрелишь его здесь, а там тебя… Бандит не терял надежды добраться до западной зоны оккупации Германии.

Секунду продолжалось напряженное молчание. У Богданны онемели ноги.

Долгий опустил автомат.

— Слава Украине! — спокойно, будто ничего не случилось, сказал Демьянко и жестом пригласил Богданну выйти.

— Героям слава! — вслед ответил Долгий.

Спустились с крыльца. Пес не поднял даже головы, только покосился в их сторону. Стецко сидел на завалинке — отсюда он видел подходы к «зачепной хате» со стороны деревни.

Демьянко попрощался с ним небрежным кивком. Богданна сказала: «До свидания» и, сказав, сообразила, как нелепо звучат сейчас эти слова.

— Идите спокойно, не торопитесь, не оглядывайтесь, — вполголоса проговорил Демьянко. — Бояться не надо.

Богданна догадалась, почему он держится сзади, а не рядом — защищает ее собою от выстрела в спину. У девушки забилось сердце. На душе сделалось радостно и тепло, как никогда в жизни. Богданна заметила, что, пока сидели в хате, пасмурный день превратился в яркий, солнечный, услышала приветливый шум леса, увидела облака, которые неторопливо плыли в синем небе.

Опушка все ближе, ближе, ближе.

Сзади тишина.

Тропинка. Петляет в зарослях орешника, уходит в зеленую глушь.

Демьянко посмотрел через плечо. Хата еле видна. Погони нет.

— Фу, вот и все, выбрались! — вздохнул, как бы сбросив с плеч тяжелую ношу, и добродушно рассмеялся.

Постояв немного в нерешительности, заплакала. Старалась сдержать слезы и не могла.

— Что вы, Богданна, не надо, не надо, — растерянно сказал Демьянко, взяв руки девушки в свои.

Богданна подняла голову, посмотрела на него. Круглые глаза с темными бровями блестели от слез. Слезы сразу высохли, взгляд сделался густым, глубоким, губы раскрылись. И Демьянко поцеловал — губы, щеки, глаза. Девушка не отвечала на поцелуи, только крепче прижалась к нему.

Сколько времени прошло, не знали ни он, ни она. Богданна опомнилась первой, ласково отстранилась, спрятала лицо у него на груди.

Он погладил ее легкие волосы.

Богданна сказала:

— Нас ждет… этот.