Ефим Черняк - Химеры старого мира. Из истории психологической войны

• Название: Химеры старого мира. Из истории психологической войны
• Автор: Ефим Черняк
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»
• Жанр: История
• Год: 1970

Пропаганда — это распространение знаний и связанных с ними воззрений. Соответственно под политической пропагандой понимают распространение политических знаний. Марксистско-ленинская пропаганда — это разъяснение и распространение идей научного коммунизма (и следовательно, научных взглядов на общество и законы его развития), политики коммунистических партий. Буржуазная пропаганда — орудие идейного разоружения масс, направленная на то, чтобы любыми Средствами продлить существование исторически обреченного капиталистического строя. Основная функция реакционной пропаганды — внедрение в сознание широких слоев общества убеждения, будто буржуазный строй отвечает их интересам, иными словами, укоренение идей, на которых основывается система духовного принуждения в странах капитала. Психологическая война — разновидность реакционной пропаганды, систематически и планомерно проводимой империалистическими кругами с помощью всех средств массовой информации как в военное, так и в мирное время для достижения осознанных и установленных политических целей.

---

Запоздалое признание Ирины Бельгард вносит немного нового в то, что стало известно еще в 20–е годы. Уже в заявлении народного комиссара иностранных дел СССР Г. В. Чичерина в 1925 и в 1928 годах были прямо названы по именам составители фальшивки: Бельгард, Гуманский, Жемчужников, Дружеловский.

Однако какое «авторитетное лицо» в Лондоне стояло за спиной белогвардейских фальшивомонетчиков? По всей видимости, им был Д. Грегори, заведующий так называемым северным отделом английского министерства иностранных дел — Форин Оффиса, ведавший сношениями с Советским Союзом, Стоит добавить, что и Д. Грегори не избег впоследствии суда за мошеннические операции с ценными бумагами. Словом, рыбак рыбака… Но мы еще вернемся к Д. Грегори, а сейчас надо сказать, что и он был лишь исполнителем. В 1966 году всплыла новая подробность: из государственного архива исчезло само «письмо». Потом выяснилось, что оригинала письма вообще не было в архиве, оно таинственным образом испарилось в 1924 году. На другой день после публикации интервью Ирины Бельгард, 19 октября 1966 года, лейбористский министр иностранных дел Д. Браун объявил в парламенте, что потеряно не «письмо», а оригинал ноты, которую собирались направить советскому посольству с резолюцией лейбористского премьер — министра Р. Макдональда: не заявлять протеста, пока не будет выяснена подлинность «письма». Однако вскоре Макдональд вышел в отставку, началась избирательная горячка, и руки Д. Грегори были развязаны. А куда исчез из архива документ, так и осталось неизвестным. Но это еще не все. В «Санди Таймс» появились длинные выдержки из секретного дневника бизнесмена из Сити и разведчика, некоего Дональда Им Тэрна за октябрь 1924 года. Из них явствовало, что он с согласия члена парламента тори Ги Киндерсли и других лиц от штаб — квартиры консервативной партии получил от нее 5 тысяч фунтов стерлингов для уплаты некоему «мистеру X» за услуги, связанные с получением «письма». Имя Дональда Им Тэрна тоже связывалось с фабрикацией письма еще в 20–е годы.

Консервативный премьер — министр С. Болдуин, выступая в марте 1928 года в парламенте, доказывал, что Д. Им Тэрн — честный патриот, передавший из самых благородных побуждений документ в «Дейли мейл». Организаторы провокации сознательно сначала сделали обладателем «письма» официальную инстанцию — Форин Оффис, с тем, чтобы консервативная печать могла ссылаться на нее, доказывая подлинность документа [195].

Вслед за публикацией в «Санди Таймс» выступил консерватор Джеральд Наборро, женатый на племяннице Д. Им Тэрна. Он уверял, что, мол, «письмо» было подлинным, но коммунистам как‑то удалось уничтожить оригинал, и оставались лишь его копии. Кстати, в некоторых копиях тогдашний руководитель Английской коммунистической партии Мак — Манус назван адресатом, а он задержался в Москве и оставался там и 15 сентября 1924 года, которым датировано «письмо». В других копиях Мак — Манус уже фигурирует как один из подписавших «письмо» [196]. Между прочим, как тогда же отмечал Мак — Манус, его могли привлечь за «письмо» к суду по обвинению в государственной мене. Однако тори, конечно, не осмелились этого сделать — в ходе процесса можно было бы легко доказать подложность «письма».

В декабре 1966 года лейборист М. Фут потребовал расследования дела. Д. Браун ответил, что он не видит ничего удивительного в уплате консерваторами 5 тысяч фунтов стерлингов, так как это, мол, в нравах тори, но от проведения расследования отказался… Подлог был очевиден для всех сколько‑нибудь беспристрастных лиц и в октябре 1924 года, хотя правдолюбцы из «Таймс» опубликовали фарисейскую передовицу: «Наконец, истина»[197]. Советское правительство предлагало третейское разбирательство. Консервативный кабинет поспешил ответить отказом. Министр иностранных дел О. Чемберлен заявил, будто «сведения, находящиеся в распоряжении правительства, не оставляют сомнения» в подлинности очевидной фальшивки [198].

В 1925 году один из авторов фальшивки, Дружеловский, и его достойные коллеги создали настоящие подпольные предприятия для производства «советских документов». Впрочем, подпольными эти фабрики подлогов были лишь формально. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин подчеркнул тогда: «Связанные с правительствами организации частью сознательно пользуются подобными фальсификатами и оплачивают их. В настоящий тревожный момент, когда самые крайние из враждебных нам элементов в различных государствах требуют крестового похода против СССР, есть все основания ожидать опубликования этими элементами новых сенсационных фальшивых документов, имеющих целью обосновать борьбу против нас»[199].

Такие «документы» действительно появились — позднее их происхождением должны были заняться даже буржуазные суды. А пока их использовали в полной мере, чтобы раздуть пропагандистскую истерию вокруг причастности «агентов Коминтерна» сегодня к восстанию в Марокко против колонизаторов, завтра — к политическим событиям в Болгарии или Румынии и тому подобное. Даже правая немецкая газета «Дейче альгемейне цейтунг» писала: «Документы из Москвы, обнаруженные как раз в нужный момент, становятся, по — видимому, постоянным подсобным средством для тех правительств, которые предпринимают сомнительную авантюру, не имея под рукой лучшей оговорки» [200].

Яростная антисоветская и антирабочая кампания в консервативной печати была характерной чертой внутриполитической обстановки в Англии в недели, предшествовавшие всеобщей стачке 1926 года.

Начало забастовки, как известно, было спровоцировано консервативным правительством Болдуина, которое до этого с помощью уступок в течение девяти месяцев оттягивало схватку, вместе с тем лихорадочно готовясь к борьбе. Вечером 2 мая рабочие типографии «Дейли мейл» отказались набирать передовую статью, содержавшую грубые клеветнические нападки на профсоюзы. Консервативный кабинет воспользовался этим как предлогом, предъявив, по существу, ультиматум британскому конгрессу тред — юнионов, включающий, в частности, осуждение действий наборщиков «Дейли мейл».

А когда началась всеобщая забастовка, охватившая в числе других также рабочих — печатников, правительство с помощью «добровольцев» из буржуазии стало издавать в типографии другой консервативной газеты «Морнинг пост» официальную «Британскую газету», редактором которой был Уинстон Черчилль, а директором — распорядителем — бывший глава военно — морской разведки адмирал Холл [201]. Начав с поддельных номеров «Дейли мейл» для одурачивания германского командования, он кончил изданием газеты, пытавшейся запугать и одурачить английский рабочий класс в самые ответственные дни его сражения с капиталом.

В 1926 и 1927 годах сказались результаты дальновидной ленинской политики партии. Заканчивался восстановительный период.

Крупная социалистическая промышленность выросла за 1926/27 хозяйственный год на 18 процентов. Промышленность и сельское хозяйство превысили довоенный уровень. Началось строительство

Днепрогэса, Сталинградского тракторного завода и других индустриальных гигантов. Быстрый рост экономики, далеко обгонявший по темпам развитие капиталистических стран, наглядно выявлял преимущества социализма. На базе роста социалистической индустрии происходило вытеснение капиталистических элементов. Создавались материальные предпосылки для ликвидации кулачества. Доля частного сектора в промышленности сократилась до 14 процентов и быстро снижалась в торговле. Обо всем этом очень скудно сообщала капиталистическая печать, вдобавок до крайности искажая немногие сведения, которые все же проникали на ее страницы. Успехи социалистического строительства, по утверждению печати, например «Морнинг пост», стали возможными не «благодаря, а несмотря на существующую форму правления»[202]. С редким цинизмом она пыталась выдавать неизбежные издержки, связанные с временным допущением деятельности капиталистических элементов, за «пороки социализма». В центре стояло пропагандистское обыгрывание факта обострения классовой борьбы в СССР, связанного с попытками капиталистических элементов помешать строительству социализма. И конечно, отражение этой классовой борьбы внутри партии, которое выразилось в создании оппозиционного троцкистско — зиновьевского блока. Поддержка буржуазной пропагандой антипартийных действий этого блока была развитием прежней линии капиталистической печати в отношении всех антиленинских группировок. Во — первых, постоянно вопреки фактам сообщалось об увеличении сил и влияния оппозиции, что она якобы, как уверяла «Матэн»[203], «все более завоевывает симпатии в рабочих кругах». Рабочие под руководством оппозиции поведут борьбу против «советской иерархии», ликовала нью — йоркская «Уорлд»[204]. Буржуазная пресса предрекала возобновление гражданской войны[205]. Социал — демократический «Форвертс» писал об оппозиции: «Борьба будет продолжаться — диктатура не останется вечно».