Алексей Величко - История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I

• Название: История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I
• Автор: Алексей Величко
• Издательство: ООО «Издательство «Вече»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905820-63-2

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

Пятитомное сочинение А.М. Величко «История Византийских императоров» раскрывает события царствования всех монархических династий Священной Римской (Византийской) империи — от св. Константина Великого до падения Константинополя в 1453 г. Это первое комплексное исследование, в котором исторические события из политической жизни Византийского государства изображаются в их органической взаимосвязи с жизнью древней Церкви и личностью конкретных царей. В работе детально и обстоятельно изображены интереснейшие перипетии истории Византийской державы, в том числе в части межцерковных отношений Рима и Константинополя. Приводятся многочисленные события времён Вселенских Соборов, раскрываются роль и формы участия императоров в деятельности Кафолической Церкви. Сочинение снабжено портретами всех императоров Византийской империи, картами и широким справочным материалом.

Для всех интересующихся историей Византии, Церкви, права и политики, а также студентов юридических и исторических факультетов.

Настоящий том охватывает эпоху от Константина Великого до Анастасия I.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Напротив, определяя, кто из сирийских епископов поедет с ним в Эфес, Иоанн Антиохийский действовал в полном соответствии с буквой царской сакры, хотя даже и теперь испытал немалые трудности. Ему нужно было дождаться, пока представители его патриархата соберутся в Антиохии, а это занимало до 10–12 дней пути. Затем он решил собрать свой Поместный Собор для формирования общего мнения; и лишь после этого, по его плану, «восточные» отправились в путь. Буквально восприняв слова императора о необходимости обеспечения нормальной деятельности епархий на время проведения Собора, он вызвал только митрополитов и по два подчинённых им епископов, чем поставил себя в явное меньшинство. Кое-как собравшись, не рассчитав всех превратностей пути, сирийцы начали своё многотрудное путешествие к месту Собора, не удосужившись к тому же посчитать, какое количество дней на дорогу им понадобится[675].

Первым в Эфес прибыл Несторий в окружении небольшого числа своих сторонников (15–20 епископов), но с пышной, поистине царской свитой, куда входил его друг комит Ириней — замечательный и искренний подвижник Православия. К удивлению Нестория, город встретил их очень холодно: магистрат Эфеса не оказал им никаких почестей, местный епископ запер для них все церкви, а жители всячески старались их оскорбить. Вскоре прибыл и св. Кирилл со своими «египтянами», которого встретили с восторгом; казалось, его признают вторым покровителем города. Начали подтягиваться монахи, пресвитеры, христиане и просто любопытствующие миряне, которых набралось великое множество; не было лишь «восточных». Святой Кирилл и Мемнон активно формировали «партию большинства», но это им до конца так и не удалось сделать. Несмотря ни на какие ухищрения, значительная часть епископов, собравшаяся в Эфесе, не желала принадлежать ни к какой партии и ждала сирийцев, чтобы вместе с ними обсудить существо спора. Часть «нейтральных» архипастырей не выдержала напора Александрийского патриарха, но около 60 епископов остались непреклонными и желали объективного рассмотрения дела на Соборе[676].

Между тем время шло, а Иоанн Антиохийский не появлялся. Выдавшееся свободное время члены Собора занимали диспутами и чтением творений Святых Отцов; и эта вынужденная задержка сильно повредила Несторию. Желая продемонстрировать собственные «глубокие» богословские познания, он дошёл до того, что своими речами оттолкнул от себя даже близких друзей — епископов Акакия Мелитинского и Феодота Анкирского. Потрясённые его откровениями, они вскоре станут первыми обвинителями Нестория на Соборе. Сейчас же их смятение дошло до сведения св. Кирилла, который решил действовать, не мешкая. И раньше его особенно волновал вопрос о председателе Собора — таковым мог стать только Иоанн Антиохийский, поскольку он и Несторий являлись гипотетическими обвиняемыми, Римского папы не было, а Кандидиан выполнял лишь организационные функции. Теперь же, когда у него оказались столь авторитетные обвинители Нестория, он не стал терять времени.

Первая группа «восточных» уже находилась в нескольких днях пути от Эфеса, и сам Иоанн просил подождать его[677], хотя кто-то пустил слух, что антиохиец не противится против открытия Собора в своё отсутствие, видимо, надеясь успеть к началу диспута. Сославшись на то, что епископы и так провели много дней в Эфесе без толку, и даже формально нарушая императорский указ о дате открытия заседаний, что многие из них болеют и даже некоторые умерли, св. Кирилл решил действовать.

22 июня 431 г., на пятнадцатый день после дня Святой Троицы — дня, определённого императором для начала работы Собора, св. Кирилл, Мемнон и сопредседатель Собора Иерусалимский патриарх св. Ювеналий (422–458) открыли Собор. Первым делом они направили приглашение Несторию явиться на его заседание, чем недвусмысленно определили только его подсудимым, а не его вместе со св. Кириллом, на вселенском совещании. Конечно, Несторий ответил отказом, ссылаясь на незаконность собрания. Когда св. Кирилл и 198 епископов, принадлежавших к его партии, собрались в храме Святой Марии, туда явился комит Кандидиан и потребовал от них прекратить самочинное собрание, напоминая им, что Собор должен открыть он, прочитав сакру императора, а это невозможно, поскольку «восточные» ещё не прибыли. Но присутствующие епископы обманули старого солдата, совсем не искушённого в тонкостях языка. Ему предложили прочитать грамоту императора, дабы выяснить его волю, а когда Кандидиан простодушно исполнил данную просьбу, все присутствующие стали кричать, что Собор уже считается открытым, поскольку необходимая форма начала его работы соблюдена. Комит был вынужден удалиться прочь, остальная группа из 60 «непокорных» архиереев также не была допущена к заседаниям, и Собор начал свою работу[678].

К Несторию тут же отправили представителей Собора. Однако дом, где он остановился, был окружён солдатами Кандидиана, и пройти к Несторию не удалось. Вторично четыре епископа попытались передать патриарху приглашение, но их избили солдаты и прогнали прочь. Поскольку посчитали, что Константинопольского патриарха уже четырежды пригласили на Собор (сюда зачли общее приглашение на Собор от 20 июня), а он не явился, все решили, что каноническая процедура суда соблюдена[679].

Был прочитан Символ Веры, как его сложили в Никее и в Константинополе, а затем Отцы Собора по очереди начали высказывать своё мнение о сочинениях Нестория. Со слезами на глазах выступили Акакий Мелетинский и Феодот Анкирский, подтвердившие еретические высказывания патриарха к вящей радости св. Кирилла. Почитали избранные места из Святых Отцов, подтвердившие ошибочность его богословия, и лишили Нестория епископского сана, предав анафеме. Вместе с епископами, бывшими на Соборе, приговор подписали ещё несколько архипастырей, постепенно подходивших в зал заседаний, так что общее число подписавшихся составило более 200 человек. На этом Собор и завершил своё заседание; жители Эфеса радостно встречали епископов у выхода, несли перед ними факелы, освещая дорогу, курили благовония. А на следующий день, 23 июня 431 г., приговор Собора был объявлен Несторию в самых оскорбительных выражениях; соборный орос был направлен и в Константинополь[680].

Радость была полная: два дня епископы проповедовали, раскрывая перед слушателями тайну Воплощения и изучая иные богословские вопросы, но уже 25 июня 431 г. в Эфес пришли «восточные» во главе с епископом Иоанном Антиохийским[681].

Покрытые пылью, измождённые дорогой, «восточные» епископы вошли в город, где их встретил комит Ириней, рассказавший о том, что произошло буквально пару дней назад. По мере его рассказа гнев овладевал сирийцами, и они, не стряхнув даже дорожной пыли, собрались, дабы оценить ситуацию и принять решение. К ним подошли те нейтральные епископы, которые были отвергнуты сторонниками св. Кирилла и Мемнона, а с ними комит Кандидиан. Он дословно передал им содержание императорской сакры, рассказал о событиях на Соборе, и «восточные» согласились, что имело место грубое неповиновение воле царя. Исследовав события, сирийские епископы довольно быстро пришли к принципиально верному умозаключению, что все манёвры св. Кирилла заключались в том, чтобы обвинить и осудить Нестория, после чего сам он оказывался уже неподсудным. Свою оценку, как прямого пособника воли Александрийского патриарха, заслужил в их устах и епископ Мемнон. Подытожив, сирийцы вынесли свой приговор: низложить св. Кирилла и Мемнона, а остальных епископов из их партии исключить от церковного общения с Антиохийской церковью, пока они не раскаются в своём дурном поступке. Соответственно, осуждение Нестория объявлялось ничтожным[682]. Посланники св. Кирилла и Мемнона также попытались встретиться с сирийцами и склонить их на свою сторону, но те, конечно, отвергли их.

Между тем и св. Кирилл не сидел, сложа руки: отвергнутые Иоанном Антиохийским епископы под присягой показали, что им не дали слова, били и даже угрожали лишить жизни, вследствие чего Собор вновь собрался для того, чтобы отлучить уже сирийцев; о чём Александрийский архипастырь и уведомил «восточных». По большому счёту, против Иоанна было только то обстоятельство, что число «его» епископов явно уступало партии св. Кирилла — всего 37 человек; поэтому он спешно направил своё решение в Антиохию, чтобы его подписали все оставшиеся там архиереи, подписей которых надеялись добрать до 200. Но сделать это оказалось очень непросто, поскольку сирийцы жили буквально в условиях осады: перед ними также закрывались храмы, и никто не дал Иоанну хиротонисать нового кандидата в епископы Эфеса взамен Мемнона.

Пока собирались подписи, жалобы сторон друг на друга лились рекой; императорский двор, комит Кандидиан и советники царя не знали, на что решиться. Одни склонялись к тому, что Несторий правильно осужден Собором, другие уверяли императора, будто св. Кирилл — ересиарх и смутьян. Обе партии прилагали все силы для того, чтобы непосредственно предстать перед св. Феодосием Младшим и изложить ему свои аргументы, но царь пока ещё хранил нейтралитет, уже довольно опасный для создавшегося положения. Император встречался и с теми, и с другими, проявляя некое сознательное слабоволие и не зная, на что решиться. И дело не в том, что он не был привычен к принятию государственных решений. Даже теперь царь не оставлял надежд на то, что епископы в состоянии сами, по свободному волеизъявлению, найти примиряющую формулу. К сожалению, этим надеждам не суждено было сбыться.