Юлия Белова - «Бог, король и дамы!»

• Название: «Бог, король и дамы!»
• Автор: Юлия Белова
• Жанр: Исторические приключения

Первый роман трилогии «Виват, Бургундия!».

Франция XVI век. Религиозные войны.

Действие первого романа охватывает период с 1560 по 1572 гг. Юные герои пытаются определить свое место в мире, раздираемом религиозными междоусобицами, семейными вендеттами и политическими сражениями. Их связывают родственные узы, но разделяет война. Смогут ли они найти себя и обрести гармонию между собой и окружающим миром?

К своей фантазии авторы прибавили также превосходное знание многочисленных исторических материалов по описываемой ими эпохе. Буквально с первых же страниц чувствуется, какой большой труд был проведён по сбору всевозможной информации о Франции (и не только, ведь периодически действие перемещается в Испанию и Нидерланды) 16 века.

---

Шевалье Александр в полном остолбенении принял от капитана кошелек и пристегнул его к поясу. Барон де Нанси неторопливо начал спускаться по лестнице, насвистывая какую-то легкомысленную песенку и даже не подумав убедиться, что паж следует за ним. Пару мгновений Александр смотрел ему вслед, затем попытался догнать.

— Господин де Нанси… разве вы сами отправите меня в Бастилию? Я ведь не принц и не маршал…

Капитан остановился.

— Право, шевалье, даже не знаю, чего в вас больше, наивности или самомнения, — ворчливо заметил Нанси. — Лично отправлять вас в Бастилию!.. Как вы справедливо заметили, вы не принц и не маршал. Нет, я не отрицаю, без вас Лувр был бы скучен и тосклив, однако арестовывать вас после ваших милых шуток мне уже надоело.

Александр вздохнул.

— И не надо так печально вздыхать. Лувр надоел мне гораздо больше, чем обязанность брать вас под стражу, так что мне взбрела охота проехаться верхом… хотя бы и до Бастилии. И если вы дадите слово, что не попытаетесь бежать, я распоряжусь седлать вашего коня.

— Бежать? — молодой человек задумчиво пожал плечами. — Мне и бежать то некуда.

— Некуда бежать или даете слово? — с насмешкой уточнил Нанси.

— Даю слово, — покраснел шевалье Александр.

— И кстати, шевалье, вы не хотите написать домой? — поинтересовался капитан, небрежно отдав приказ подскочившему лакею. — Ага, вижу, что хотите, — Нанси не собирался дожидаться ответа растерявшегося юнца, искренне полагая, что лучше пажа знает ответ.

Покои барона де Нанси в Лувре не блистали роскошью. Крохотная комнатенка, в которой едва можно было повернуться, и такая же прихожая, зато на столе красовалась стопка бумаги, пузырек с чернилами и внушительных размеров перо. Если бы Александр имел силы на размышления, он бы признал, что капитан прекрасно подготовился к аресту. К сожалению, паж был слишком измучен, чтобы думать, так что подчиняясь указующему жесту барона, послушно уселся за стол, набросал несколько строк и остановился в явном затруднении.

— Отправляетесь с королевским поручением? — удивленно переспросил Нанси, заглядывая в письмо через плечо Александра. — Богатое же у вас воображение, шевалье!

Александр смутился, виновато глядя на барона:

— Но не могу же я написать, что сажусь в Бастилию!

Капитан пристально вгляделся в молодого человека, и паж окончательно растерялся, не зная, как себя вести. Неожиданно Нанси хмыкнул. Сколько придворных готовы были лишиться правой руки, лишь бы только стереть с лица шевалье Александра выражение непоколебимой уверенности. И без всякого успеха. А вот он уже который раз доводит мальчишку до состояния полной растерянности, не прилагая к этому ни малейших усилий.

— Так в чем же ваши трудности, шевалье? Вы не знаете, куда именно вас отправляют с поручением?

Молодой человек кивнул.

— Действительно… беда, — согласился капитан. — Ну что ж, Англия — слишком близка, Италия — тоже… Пишите, что едете в Польшу. За год как раз обернетесь.

Даже не вздрогнув от этого нового подтверждения своего неизбежно длительного пребывания в Бастилии, шевалье Александр дописал письмо отцу и передал капитану сложенный и подписанный лист.

— Как, шевалье, неужели это все? — удивился барон, вертя письмо в руках. — Неужели вы не хотите написать кому-нибудь еще?

Александр заколебался.

— А можно… можно я напишу своему… воспитателю? — после краткой паузы докончил паж. Юноша подумал, что капитан может оскорбиться, попроси он его доставить письмо простому лакею, но с другой стороны разве Пьер был для него только слугой?

— Бога ради, шевалье, пишите, — усмехнулся Нанси, без труда угадав мысли пажа. — Бумаги здесь достаточно, чернил тоже.

На этот раз молодой человек не стал излагать сказку о дипломатической миссии в Польше, а чистосердечно написал все, как есть, дал Пьеру необходимые распоряжения касательно денег, Мотвиля и некоторых других дел, так что письмо получилось гораздо длиннее предыдущего. Капитан с безграничным терпением истинного солдата наблюдал, как на бумагу ложится строка за строкой. Но когда юноша аккуратно сложил второе послание и написал «Угол улицы Нуайе, рядом с площадью Мобер», барон повторил свой прежний вопрос:

— Как? И это все?

Александр кивнул.

— Вы не хотите написать кому-нибудь еще? — продолжал допытываться Нанси. В голосе капитана не было навязчивости, но была такая убедительная откровенность, что любой человек немедленно бы уцепился за предложение барона. Юный шевалье лишь покачал головой.

— Вы не хотите написать даже вашему другу? — не отступал Нанси. — Я имею в виду виконта де Водемон, — уточнил капитан.

Искреннее изумление во взгляде пажа лучше всего подсказало барону, что думать о Водемоне как о друге у шевалье Александра не получилось бы даже в горячечном бреду.

— Ведь он был вашим секундантом, — продолжал настаивать Нанси. — Было бы невежливо не написать ему хотя бы пару строк. И кстати, сегодня вечером виконт как раз играет в карты у короля.

Сбитый с толку всем происходящим шевалье Александр взял еще один лист и старательно вывел:

«Ваше сиятельство,
Спешу сообщить Вам, что по воле нашего доброго короля Карла я должен совершить небольшую прогулку в сторону Сент-Антуанского предместья и потому буду лишен возможности служить Вам в ближайшие месяцы.
Ваш покорный слуга шевалье
Александр де Бретей»

Нанси с досадой тряхнул головой — мальчишка решительно не желал его понимать. Ладно, к любой цели можно прийти разными путями.

— Ну что ж, шевалье, коль скоро вы написали всем, кому хотели, — голос офицера выражал серьезное сомнение в том, что эпистолярные труды пажа подошли к концу, — то нам пора. Идемте.

Молодой человек поднялся и Нанси вдруг со всей очевидностью увидел, что перед ним стоит обычный мальчишка, пусть и разодетый в пух и прах словно какой-то вельможа, пусть и размалеванный словно самая дешевая уличная шлюха, пусть и пытающийся показать, будто ему даже Бастилия нипочем, однако всего на всего тринадцатилетний щенок… испуганный, растерянный и к тому же раненный… Настроение Нанси стремительно портилось.

— Идемте, шевалье, — с неожиданной суровостью проговорил капитан и до самого двора не произносил более ни слова.

Шевалье Александр поежился и плотнее запахнул плащ. Осеннее солнце казалось по-зимнему прохладным, а слабый ветерок пробирал до костей. Голова болела от холода и мельтешащих разноцветных ливрей, от настырных голосов и стука копыт. Молодой человек даже не заметил, как оказался рядом со своим конем, и только рассеяно подумал, что без посторонней помощи ему не обойтись. Нанси в один миг взлетел в седло и оглянулся на замешкавшегося пажа, заметил, как тот неуверенно собрал в руке поводья, как потерянно посмотрел на стремя, на седло — просить мальчишка явно не умел.

Капитан кивнул ближайшему к пажу солдату, и Александр не успел опомниться, как очутился в седле. Еще четверо солдат поднялись в седла, заняли свои места в кавалькаде — двое спереди, двое сзади — и ворота открылись.

Александр ехал рядом с капитаном, вяло радуясь тому, что Нанси не отдает приказ перейти на рысь. Мысли шевалье путались, его знобило, так что молодой человек ехал молча, не поднимая головы и не глядя вокруг. Впрочем, через десяток-другой шагов Бастилия стала казаться пажу почти что землей обетованной. Он думал о том, что в камерах крепости наверняка найдется кровать или тюфяк, или, на худой конец, охапка соломы. Но самое главное в Бастилии ему не придется видеть придворных, и он сможет, наконец, отдохнуть.

Кони свернули за угол, Александр непроизвольно поднял голову и в растерянности уставился на офицера.

— Но… мы же едем в другую сторону, господин капитан…

Как ни странно, но удивленный возглас мальчишки вернул Нанси доброе расположение духа.

— Не знаю, как вы, шевалье, а лично я сегодня еще не завтракал, — ворчливо заявил капитан. — Еще парочка таких пажей, как вы — и я рискую умереть с голоду. Все, слезайте, приехали, — объявил барон, останавливаясь перед нарядной вывеской, занимающей чуть ли не весь фасад двухэтажного дома. «Коронованный павлин», — прочитал Александр и сполз наземь.

Должно быть, Нанси был частым завсегдатаем «Павлина», ибо при виде бравого капитана хозяин трактира спешно передал вертел слуге и помчался навстречу гостю, сметая на своем пути скамьи и табуреты, и беспрестанно кланяясь.

— Вино, еду, живо! — властно приказал Нанси, небрежно отмахиваясь от трактирщика, словно тот был надоедливой мухой. — И найди нам укромное местечко, где два благородных человека могли бы позавтракать, не натыкаясь на мерзкие рожи.

Хозяина смело будто вихрем, и через пару минут Александр сидел за столом, на котором последовательно появились жаркое, две бутылки вина, пирог, яичница с петушиными гребешками и фаршированные свиные ушки. Изголодавшийся Нанси волком накинулся на выставленные трактирщиком яства, но, утолив самый жестокий голод, недовольно уставился на пажа.