Юлия Белова - «Бог, король и дамы!»

• Название: «Бог, король и дамы!»
• Автор: Юлия Белова
• Жанр: Исторические приключения

Первый роман трилогии «Виват, Бургундия!».

Франция XVI век. Религиозные войны.

Действие первого романа охватывает период с 1560 по 1572 гг. Юные герои пытаются определить свое место в мире, раздираемом религиозными междоусобицами, семейными вендеттами и политическими сражениями. Их связывают родственные узы, но разделяет война. Смогут ли они найти себя и обрести гармонию между собой и окружающим миром?

К своей фантазии авторы прибавили также превосходное знание многочисленных исторических материалов по описываемой ими эпохе. Буквально с первых же страниц чувствуется, какой большой труд был проведён по сбору всевозможной информации о Франции (и не только, ведь периодически действие перемещается в Испанию и Нидерланды) 16 века.

---

И все-таки на пятый день после ранения лихорадка оставила юношу, и Александр впервые сел. С некоторым удивлением обнаружил, что стал слаб, как котенок. С еще большим удивлением принялся рассматривать окружавшую его роскошь и, наконец, поинтересовался, как могло случиться, что Пьер и Мотвиль разделили его заключение — являться в тюрьму с собственной обстановкой, слугой и даже пажом шевалье Александру еще не приходилось.

Разъяснения Пьера, сопровождаемые ссылками на господина де Нанси, поразили шевалье в самое сердце, но молодой человек быстро убедился, что бывший солдат не шутил. Господин Тестю, осчастливленный начавшимся выздоровлением «его высочества», готов был предвосхищать малейшую прихоть вельможного узника, заливался соловьем, восхваляя его величество, деликатно просил шевалье Александра ходатайствовать за него перед королем и содействовать увеличению гарнизона Бастилии. Александр выслушивал длинные сетования коменданта на нехватку в крепости пороха и пушечных ядер, рассуждения госпожи комендантши о достоинстве и благородстве принцев, целыми днями то гулял в бастильской оранжерее, то рассеянно перебирал струны лютни, листал страницы рыцарских романов или же учил скворца говорить.

Через три с половиной месяца подобного времяпровождения заточение Александра подошло к концу, но королевский паж не радовался свободе. Обитатели Лувра не спрашивали юношу, где он пропадал все это время, так что покров тайны, окутывавший Александра, стал еще более плотным, но эта тайна так же, как раньше грубость и злые выходки шевалье все больше и больше очаровывали придворных. При дворе мало нашлось бы людей, поступки которых невозможно было предугадать, и потому дамы и кавалеры наперебой призывали загадочного красавца для услуг, король жаждал возобновления рассказов об ужасах и пытках, а Александр с тоской вспоминал Бастилию. Капитан де Нанси, казалось, потерял всякий интерес к молодому человеку, небрежно отмахнулся от его благодарности и больше не перемолвился с юношей и парой слов. К величайшему сожалению Александра сказать то же самое о виконте де Водемон было нельзя. Восторженный Эммануэль беспрестанно досаждал королевскому пажу своим обществом, безостановочно трещал об отце, мачехе, сестрах и братьях, кузенах и прочих близких и дальних родственниках, так что через пару недель Александр выучил родословную Лорренов наизусть и мог без запинки перечислить всех представителей этого дома, даже если бы его разбудили среди ночи. Шевалье стискивал зубы, но терпел излияния вельможи в надежде, что когда-нибудь виконт заговорит еще об одной родственнице, но Эммануэль ни разу не упомянул жену графа де Лош. Шевалье Александр вздыхал, но расспрашивать о доброй принцессе не решался. Вот она, насмешка судьбы, с горькой улыбкой размышлял вечерами шевалье де Бретей. Когда он еще мог предстать перед мадам Аньес с чистой совестью и незапятнанной душой, у него не было на это ни сил, ни средств. Теперь же, когда он мог доскакать до Лоша за пару дней, он не смел даже смотреть в сторону владений ее высочества.

Глава 36 Каким нашел Лувр шевалье Жорж-Мишель после полугодового отсутствия

К воротам Лувра граф де Лош и герцог де Гиз подъехали почти одновременно. Многочисленные свиты лотарингских вельмож красовалась богатыми нарядами, блеском драгоценностей, золотого и серебряного шитья, пышными перьями на шляпах и великолепными шпагами. Все-таки Жорж де Лош и Генрих де Гиз не имели привычки являться в Лувр покрытыми с ног до головы дорожной грязью, в сопровождении одного единственного скромного слуги. Как бы ни жаждал граф де Лош окунуться в пьянящую атмосферу королевского двора, как бы не спешил герцог де Гиз предстать пред очами мадам Маргариты, молодые люди не поленились заехать в отель Лошей и отель Клиссон, в последнее время все чаще именуемый отелем Гизов, чтобы привести в порядок себя и свои свиты и появиться в Лувре во всем блеске и великолепии.

— Эй, Жорж, стой! Да подожди же меня! — вопил во всю силу своих легких Генрих де Гиз, обнаружив, что кузен намеревается первым проехать в ворота. — Что поделывает Париж? Двор? Маргарита?

— Бог мой, Анри, неужели тебя тоже не было в Париже? — засмеялся Жорж-Мишель. — Ну, знаешь, ты был не прав. Марго не такая женщина, чтобы оставлять ее без присмотра.

— Пустяки, — самодовольно усмехнулся Генрих. — Она писала мне каждый день, а иногда даже по два раза в день. Ну что, выразим почтение королю и пойдем развлекаться?

Как и предполагали молодые люди, аудиенция у его величества не затянулась. Совсем юный паж доложил королю Карлу о приходе лотарингских вельмож, его величество раздражено отошел от наковальни, по дороге огрев плетью свою любимую борзую, искоса глянул на герцога де Гиза, а затем на графа де Лош, пробормотал что-то вроде «Сгинь, сгинь, нечистая сила!» и через пару минут досадливо кивнул, давая понять, что аудиенция окончена. Довольные лотарингцы вывалились в прихожую, где дворяне их свит уже минут пять шумно обменивались новостями.

— Так куда мы пойдем развлекаться? — с улыбкой поинтересовался у кузена граф де Лош, когда паж опустил за ними портьеру и прикрыл дверь. Генрих де Гиз крутился перед зеркалом, принимая позы одну импозантнее другой.

— Вообще-то, меня ждут, — с самым фатовским видом сообщил Генрих. — Увидимся завтра. Вечером…

Прекрасно понимая, что раньше завтрашнего вечера Генрих и правда вряд ли освободится, шевалье Жорж-Мишель не стал настаивать, тем более, что для развлечений в Лувре кузен был ему не нужен. Его сиятельство привычно оглядел прихожую, отмечая знакомые и незнакомые лица, рассеянно скользнул взглядом по привалившемуся к дверному косяку пажу, с недоумением заметил у него на боку длиннющую боевую шпагу. «Смерть Христова!» — мысленно выругался граф де Лош. «Это что-то новенькое в придворных нравах. Надо же, стоит покинуть двор, как он становится совершенно неузнаваем!»

Впрочем, через четверть часа Жорж-Мишель забыл и о странном паже, и о своем не менее странном выводе. Что за чушь! Лувр не менялся никогда. Приветствия, комплименты и остроты сыпались из уст Жоржа-Мишеля как из рога изобилия. После долгого отсутствия при дворе шевалье чувствовал себя в ударе. Лувр был прекрасен и Жорж-Мишель поклялся, что больше не поддастся на уговоры Генриха Анжуйского и этим летом предоставит воевать другим.

— Шевалье Александр нынче разошелся, — заметил вдруг один из придворных, глядя куда-то в сторону. Граф де Лош обернулся. В другом конце зала давешний паж со шпагой обменялся парой слов с каким-то шевалье, невозмутимо принял от него тугой кошелек и скрылся за углом.

— Кстати, господа, — вспомнил позабытый было вопрос Жорж-Мишель. — С каких это пор пажи разгуливают по Лувру с боевыми клинками?

Придворные как один повернулись к его сиятельству.

— Так вы ничего не знаете, Жорж! — с нескрываемой радостью воскликнул маркиз де Нуармутье. — У нас здесь такое творилось!..

— Как? Неужели гугеноты пытались штурмовать Лувр? — с нескрываемой иронией поинтересовался Жорж-Мишель.

— Вы все смеетесь, друг мой, — вступил в разговор господин д'Обюссон, — а этот шевалье убил на дуэли графа де Буасе. Смерть Христова! Вы бы видели бой! Щенок играл с беднягой Буасе, словно терьер с мышью.

— Но… позвольте, господа, вы верно шутите? Буасе был прекрасным фехтовальщиком… Да он убил девятерых!

— Так что? На этот раз он наскочил на фехтовальщика превосходящего его, — пожал плечами господин де Бризамбур.

— А вот я, господа, на шевалье Александра не в обиде. Я был должен Буасе сто экю под честное слово, но теперь он никогда не стребует с меня этот долг, — вступил в разговор Бюсси.

— Браво, граф! Прекрасная эпитафия! — воскликнули придворные, разражаясь хохотом. — Умри, а лучше не скажешь…

Жорж-Мишель с нескрываемым удивлением слушал благородных господ и в конце концов пожал плечами.

— Ничего не понимаю, господа… Буасе что, сошел с ума?! Драться с пажом — это же нелепо!

— Но шевалье Александр не оставил ему выбора! — наперебой заговорили придворные.

— Оскорбление словом и действием…

— Публичная пощечина…

— Подножка…

— Что еще оставалось бедняге, как не поединок?!

Граф де Лош молча разглядывал обитателей королевского двора, размышляя, не сошли ли присутствующие с ума. Конечно, нравы в Лувре всегда были весьма вольные, однако представить себе пажа, поднявшего руку на графа (если, конечно, этот паж не был герцогом и принцем крови), было для Жоржа-Мишеля столь же немыслимо, как вообразить брыкающийся табурет или разговаривающий буфет.

— А кто он такой — этот шевалье Александр? — раздался чей-то робкий голос.

Блестящее собрание онемело и повернулось к вопрошавшему с тем осуждением, с которым достойные люди смотрят на невежу, сказавшего что-то ужасно неприличное в самом приличном обществе.