Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

• Название: Не будите Гаурдака
• Автор: Светлана Багдерина
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Фэнтези

Еженедельный прием населения Лукоморья по личным вопросам подходил к концу, когда в зал аудиенций уверенно спотыкающейся поступью вошел тот, кого царь Василий ждал и хотел увидеть меньше всего. На следующий день царский дворец был поднят по тревоге: ночью, а может, вечером, хотя, не исключено, что и днем, нелогично, таинственно и внезапно пропал младший брат царя, Иванушка. Красна душа-девица царевна Серафима, супруга потерявшегося Ивана, и Масдай, старый ворчливый ковер-самолет, стряхнув назойливых придворных и нафталин, срочно вылетают на поиски. Предстоит ли им спасти Белый Свет, или снова стать посмешищем Пяти Родов — наследников Выживших, изгнавших тысячу лет назад полубога-полудемона Гаурдака из их мира?

---

Разочарование, сдобренное недовольством, как каша — маслом у хорошей стряпухи, сконденсировалось на хмурой физиономии отряга, да там и осталось.

— Даже почетные гости?

— Даже они.

— Даже такие, как я? — конунг многозначительно расправил плечи и положил руку на рукоять топора номер двенадцать.

— В первую очередь, такие, как вы, — атлан был мягок и нежен, как махровое полотенце, наброшенное на каменную стену.

— Это почему еще? — рыжий воин почувствовал непреклонность и насупился еще больше.

— Покупать нового голема — слишком накладно даже для такого преуспевающего аттракциона, как мой, — вздохнул и развел пухлыми руками атлан.

Олаф прикусил губу, свел брови над переносицей, размышляя над сказанным, и, наконец, удовлетворенно хмыкнул и успокоился.

— Кстати, представляю вам владельца Арены мастера Олеандра, — сколь запоздало, столь и небрежно кивнул на их нового знакомого принц.

— Неизмеримая честь для меня и моего скромного заведения, словно дождь в пустыне — удостоиться визита столь высокопоставленных особ, — склонился в неглубоком, но почтительном поклоне Олеандр.

Ахмет растроганно улыбнулся в ответ: встретить так далеко от родины человека, понимающего толк в приличной красочной речи — большая, но приятная неожиданность.

Между тем владелец приподнялся на цыпочки, поймал взгляд громилы в дверях и энергично взмахнул несколько раз рукой.

Двери распахнулись, открывая взглядам путешественников ниши с сидящими в полумраке толстяками. Народ выдохнул радостно и тонкой степенной струйкой потянулся внутрь здания, послушно оставляя свои медяки и серебро в плошках двух кассиров. Те взамен проворно рисовали на их ладонях пиктограммы рядов и мест, и счастливчики проходили дальше, освобождая дорогу другим.

Такая сверхъестественная, казалось бы, дисциплинированность — сейчас и при ожидании — очень скоро получила неожиданное объяснение. Когда караканский матрос попытался проскочить, не заплатив, а в ответ на замечание замахнулся на билетера ножом, один из них, не вставая, ухватил буяна за шкирку одной рукой и швырнул через головы зрителей на другой конец улицы так, как обычный человек отбросил бы банановую кожуру.

Зеваки восторженно заулюлюкали.

Кассир приподнялся, поклонился невозмутимо, и снова принялся за свое дело.

И только тогда друзья поняли, что это был, во-первых, не обычный, а во-вторых, не человек.

Олаф восхищенно присвистнул, и в глазах его заново вспыхнули азартные огоньки.

— Вот это и есть голем?

— Совершенно точно, ваше величество. Один из них. Самый маленький, — услужливо сообщил Олеандр. — Големы-кассиры стоят, конечно, тоже недешево, но они не прячут по карманам хозяйское серебро, не требуют платы, позволяют сэкономить на вышибалах и служат живой рекламой аттракциону. Три медяка актеру, изображающему хулигана — скромная цена за привлечение внимания.

Друзья сконфуженно почувствовали себя обманутыми, глянули на место приземления человека-банановой кожуры, но там уже никого не было[99].

— Но голем-то все равно настоящий! — выразила всеобщую мысль Эссельте, и товарищи, предоставив сбежавшего артиста его нелегкой судьбе, приподнялись на цыпочки и с любопытством принялись разглядывать каменного монстра поверх голов оживленно гудевшей толпы.

Ростом он был едва ли выше отряга, и сделан был по подобию человека, правда, очень грузного и неказистого, но вряд ли кто-то перепутал бы его с человеком даже в темноте.

Тем более, в темноте.

Потому что на темном, почти черном безносом и безротом лице светились тускло, но не мигая, два круглых красных глаза.

— Вот так чучело… — выразила за всех восхищение, замешанное на капле страха и стакане отвращения Серафима. — Оно живое?

— Нет, ваше величество, — снова и беззастенчиво повысил гостью в титуле Олеандр. — Их делают в училище техники профессиональной магии Узамбара.

— Это вроде тех оживающих фигур, что мы лицезрели сегодня в музее? — с любопытством предположил Ахмет.

— О нет, ваше величество, на этот раз птица вашего предположения пролетела мимо гнезда истины, — почтительно склонился перед калифом хозяин, точно извиняясь, что высокий гость не угадал. — В музее — всего лишь истуканы, приводимые в движение силой магов-аниматоров. Отвлекись маг — и идол в тот же миг остановится и упадет как простое пугало. Големы же — совсем иное дело… В училище им вкладывают в ухо схем — и с этой минуты голем будет делать только то, что на нем написано.

— Написано на големе? — тупо моргнул конунг.

— Ваше величество изволит шутить… — растянул губы в маслянистой улыбке Олеандр. — Написано на схеме, конечно же. Магом-схемотехником. И стоит такой схем едва ли не половину самого голема. Но такие подробности, я мню, ниже интереса высоких гостей.

И, раскланиваясь, сыпля комплиментами и улыбаясь, словно и ему в ухо кто-то засунул соответствующий схем, атлан повел визитеров внутрь.

Раздвигая по дороге возбужденную толчею из запоздалых зрителей и букмекеров, Олеандр спустился почти к самой арене и указал на ряд обтянутых алым бархатом кресел в первом ряду. От ряда второго и засыпанной багровым песком арены они были отделены невысокими барьерами.

— Прошу сюда.

— Обычно здесь сидят самые прославленные контрабандисты и короли теневого мира Атланды, но это на вечерних схватках, так что пока места свободны, — пробормотал рядом чей-то хриплый голос.

Гости удивленно обернулись и увидели человека, чью голову, высовывающуюся из полуоткрытых дверей Арены, они приметили раньше.

— Наш Вяз большой шутник, — рассыпался мелким хохотком Олеандр. — И даже то, что одна из его прибауток когда-то стоила ему руки, его не останавливает.

— Неплохой стимул для совершенствования чувства юмора, — философски заметила Сенька, окидывая быстрым взглядом черноволосого.

Судя по выражению его небритой физиономии, меньше к шуткам мог быть расположен только могильный камень.

— Располагайтесь, ваши величества, — сделал широкий жест рукой Олеандр, указывая на пухлые сиденья.

Кириан, не дожидаясь отдельного приглашения для миннезингеров, устало плюхнулся на крайнее — и замер с отрешенным видом[100].

Остальные размещались уже с большей предусмотрительностью.

Когда гости расселись, Рододендрон неожиданно поклонился и отступил на лестницу.

— Желаю приятно провести время, ваши величества, ваши высочества, — учтиво приложив руку к сердцу, проговорил он. — Тысячи и миллионы извинений, но я вынужден покинуть вас: отец наказал мне обсудить с мастером Олеандром одно неотложное дело. Я присоединюсь к вам вновь сразу, как только схватки завершатся. А пока мы оставляем вас на милость… в распоряжении… в вашем распоряжении, простите, я имел в виду… помощника мастера Олеандра… как там его…

— Кроме того, высокородной атланской знати негоже присутствовать на забаве простолюдинов… — прохрипел однорукий и, откашлявшись, неспешно добавил: — днем, в придворных нарядах и без накладных усов.

Принц раздраженно скрипнул зубами, не иначе, как составляя мысленно список под заголовком «казнить завтра утром».

— Ах, Вяз, Вяз… — укоризненно улыбаясь, покачал лысой головой владелец Арены. — Если бы у тебя было с полдюжины рук, я бы тебя еще понял…

— Иногда я сам себя не понимаю, хозяин, — хмыкнул атлан, и друзья впервые увидели его улыбку.

Было с чем сравнивать лишь Агафону и Иванушке: из семерых только они встречались с шерстистой акулой.

* * *

Големы и их сражения превзошли все ожидания друзей.

Схватки шли одна за другой с редкими и короткими перерывами: рукопашные, на мечах, на топорах, с булавами и кистенями, на алебардах и трезубцах, с щитами и без… Каменные и железные монстры самых невообразимых и ужасающих видов выходили на арену парами, кланялись публике и друг другу, показывали арбитру оружие, и по его свистку набрасывались друг на друга с искусством записных фехтовальщиков и неутомимостью машин.

Вокруг разлетались осколки камня и металла, песок, поднятый в воздух ногами и телами бойцов брызгал на первые ряды подобно сухой крови, зрители, вскочившие на ноги еще в начале первого боя, выли, свистели и орали, подбадривая выбранного монстра, а големы с сосредоточенной молчаливостью сражались, словно делали очень важное дело, точно от этого зависела их если не жизнь, которой никогда не было и быть не могло, то что-то очень важное, если таковое для них существовало…

Баталии заканчивались, как правило, одинаково: одно из чудищ падало на песок, поверженное ударом противника, и если тот успевал приставить к его горлу оружие или поставить ногу на грудь, то раздавался двойной свисток арбитра. Под разочарованное улюлюканье поставивших на него болельщиков побежденный уползал на четвереньках за кулисы.