Януш Камоцкий - Встречи с Индонезией

• Название: Встречи с Индонезией
• Автор: Януш Камоцкий
• Издательство: Наука
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1982

Книга представляет собой описание путешествия, предпринятого автором, научным сотрудником Краковского этнографического музея, в начале 70-х годов в Индонезию. Особый интерес вызывают этнографические зарисовки о жизни племен, населяющих места, удаленные от туристских маршрутов, а также картинки, отображающие быт, нравы и обычаи индонезийцев.

---

Вокруг рисовые поля. На различных участках рис посеян в разное время, и мы могли наблюдать все этапы его произрастания. Один участок залит водой, на нем по колено в воде стоит крестьянин и чинит запруду, на другом — женщины сеют рис, на третьем рис растет, желтеет, а немного дальше уже собран урожай — вдоль дороги на полотнищах сушится зерно. За рисом — поля, разбитые на ровные длинные грядки. Здесь растут какие-то корнеплоды, которые индонезийцы охотно употребляют в пищу. Время от времени среди рисовых полей встречаются обнесенные высокими стенами мусульманские кладбища. Неудачное место для захоронений: уж очень здесь сыро.

В деревнях спрашиваем дорогу, но понимают нас не всегда. Старики говорят только по-явански. Кладбище, на котором захоронены яванские султаны, находится на противоположном берегу реки, на холме. Поставив машину, идем осматривать могилы; вход оказался закрытым. Кладбище открыто для посетителей лишь дважды в неделю. В эти дни можно взять напрокат яванский костюм, так как туда не пускают в европейской одежде, а только в полном яванском облачении и в икате (мужской головной повязке). Тогда мы решили, не теряя времени, подняться на холм и осмотреть окрестности.

Лестница насчитывает 360 ступеней. По дороге то и дело натыкаемся на небольшие кладбища, где похоронены простые граждане, жители кампунгов (деревень), пожелавшие покоиться рядом с останками своих правителей. Ворота, ведущие на главное кладбище, на самом верху. Как мы выяснили, здесь находятся могилы султанов Джокьякарты и Соло. Обе династии родственны между собой и делят кладбище пополам. Отсюда открывается великолепный вид на соседние красноватые холмы и на сверкающий за рисовыми полями Лаутан Хиндиа — Индийский океан.

Нас приглашают осмотреть здешние мастерские по производству батиков (местные батики очень хвалят), но мы отказываемся, не надеясь увидеть что-либо новое. Очень уставшие спускаемся с холма и прощаемся с проводниками — к концу прогулки к нашему проводнику присоединился еще один, и теперь оба требуют платы. Садимся в машину и трогаемся в обратный путь. Навстречу нам попадаются женщины с неприкрытой грудью и мужчины в национальной одежде на дамских велосипедах: в юбках, какие они обычно носят, ехать на велосипеде с рамой было бы невозможно. Дамские велосипеды преобладают не только в деревнях, но и в городах.

На следующее утро еду в Академию изящных искусств. Знакомлюсь со студентами, которые интересуются, откуда я приехал. Узнав, что из Польши, начинают расспрашивать о польском искусстве. На мое счастье, их волнует прежде всего живопись (если бы речь зашла о скульптуре, я вряд ли смог бы удовлетворить их любопытство). Отвечаю на множество самых разнообразных вопросов, рассказываю о направлениях в польском искусстве, об академиях изящных искусств. Удивляются: подумать только — несколько академий, а у них только одна. Выставка живописных работ студентов отнюдь не привела меня в восторг. Плакаты, плакаты, призывающие к разного рода деятельности, направленной на экономическое и техническое развитие страны в рамках пятилетнего плана. Как при помощи плакатов развивать народное хозяйство, мне лично не вполне ясно.

После выставки нас ведут в мастерскую, где трудятся резчики по камню, создавая главным образом статуи национальных героев. Сейчас полным ходом идет работа над памятником какому-то генералу. Знакомлюсь с одним из преподавателей ваяния, о котором мне с гордостью сообщают, что он является автором памятника в честь воссоединения Ириана и монумента, установленного перед зданием гостиницы «Индонесиа». На мой вкус это далеко не шедевры. Для меня наибольший интерес представляют мастерские резьбы по дереву и металлопластики. Здесь завязывается бурная дискуссия о космополитизме и национальном искусстве. Мне показалось, что слушатели согласились с моим замечанием о связи их творчества с национальной традицией.

С Магдой мы встретились у кратона, дворца джокьякартских султанов. Передвижением туристов здесь руководит какой-то мужчина-полиглот, национальность которого трудно определить. Билетов, как и везде, не продают. Просто вы платите 100 рупий, служащий вписывает в книгу число людей с указанием страны, из которой те прибыли, а руководитель назначает гида из числа дворцовых стражников, которые носят саронги, на голове — платки и вооружены крисами; караульные у ворот держат в руках копья. Самостоятельно, без гида здесь ходить не разрешается. Он не только дает пояснения, но и следит за тем, чтобы посетители не ходили, куда не следует. Поскольку Магда сказала что-то по-индонезийски, распорядитель приставил к нам гида, не владеющего английским языком. Это был яванец, вежливый и приветливый, как и все его сородичи. Именно этими качествами они отличаются от жителей Джакарты. Да еще гостеприимством и, я бы даже сказал, некоторой приниженностью. Я думаю, это в какой-то степени наследие феодальной эпохи. Интересно, что в языке яванцев значительно больше возможностей для передачи иерархических различий, чем в языке сунданцев. Кроме того, яванцы более строги в соблюдении традиций, особенно религиозных.

Должен признаться, от кратона я ожидал большего. В стоящий на резных столбах коронационный павильон, который нам снаружи очень понравился, нас не впустили. Наш гид, проходя мимо него, склонился в низком поклоне. В зале гамелана, оркестра традиционных ударных музыкальных инструментов, шла репетиция яванского мужского хора. Что еще мы увидели во дворце? Паланкины, клетки с петухами, несколько витрин с изделиями из стекла, несколько старинных портретов султанов, фотографии членов султанских семей…

По внутренним помещениям кратона бродит множество каких-то полуобнаженных людей, внешний вид которых никак не соответствует нашим представлениям о благопристойности, особенно если учесть, что дело происходит в резиденции монарха, ибо султан, как сообщил нам гид, является истинным монархом, потомственным губернатором провинции, пользующейся финансовой автономией. Султан осуществляет свою власть через заместителя губернатора, должность которого также передается по наследству.

Перед входом во дворец находится павильон судебного трибунала, а в стороне — небольшая мечеть без каких бы то ни было украшений внутри. Впечатление запущенности усиливает старый барабан, лежащий у двери. На нем некогда отбивали полдень. Истлевший и прогнивший, с продырявленной кожей, он служит теперь складом для молитвенных циновок. По словам гида, эта мечеть предназначена для дворцовых слуг. Султан молится в самом кратоне, в особом зале, куда посетителям входить не разрешается.

Наш поезд на Джакарту отправляется после полудня. Нам взяли билеты второго класса (экономия!). Однако Магда и Тшебский хотят их обменять. Оба боятся тесноты и неудобств.

— Будем ехать с курами на головах, — сказала Магда.

Подчинившись большинству, меняю билеты. Вагон первого класса весьма комфортабельный, оборудован кондиционерами и обставлен раскладными диванами. Можно ехать, сидя в креслах (купе становится четырехместным) или лежа на диванчиках (тогда купе делается двухместным). По европейским меркам удобно, но тесновато. Проводница, в зеленом костюме и темносиней пилотке, разносит чай. Позднее она подает кофе с молоком и булочки с джемом и с яйцами на стеклянных тарелочках. А кроме того, маленький пакетик с орешками. Надпись на пакетике: «селамат датанг» («добро пожаловать») и «терима касих» («благодарим»). Завидная вежливость!

Я, конечно, заглядываю в другие вагоны, в том числе во второй класс. Здесь действительно тесновато, не так светло и чисто. Но если мне случится ехать одному, обязательно поеду вторым классом и с удовольствием вместо булочек погрызу печенье.

Неприветливая Cуматра

Моя поездка на Суматру, которую я ждал с таким нетерпением, откладывалась несколько раз. Сначала я получил приглашение посетить Медан, где специалисты из Польши построили сахарный завод. Предполагалось даже лететь на его открытие самолетом, который должен был доставить в Медан сотрудников посольства ПНР, высоких индонезийских чиновников, журналистов, ну и меня. Однако по каким-то неизвестным мне причинам поездка не состоялась.

После того как возможность поехать в Медан отпала, осталась Южная Суматра (Суматера Селатан), куда меня пригласил тамошний губернатор.

Итак, готовлюсь посетить Южную Суматру, собираю в Индонезийском университете, ведущем джакартском высшем учебном заведении, материалы, весьма, к сожалению, немногочисленные, о племени кубу, обитающем на территории южносуматранских провинций.

И вот я на борту самолета. Билет, который стоит очень дорого, достался мне бесплатно. Если бы не это обстоятельство, моя поездка сорвалась бы. Бортпроводница в хлопотах: продает сигареты и газеты, разносит коробочки с завтраками, кофе и джеруки (мелкие индонезийские апельсины). В иллюминатор хорошо видны маленькие островки, при этом просматривается не только надводная, но и подводная их часть. Иногда можно увидеть дом, одиноко стоящий на острове в окружении пальмовых деревьев. Над Суматрой картина меняется. Джунгли сверху выглядят малопривлекательно. Мутные реки — вижу устье одной из них (впадая в море, она оставляет в морской воде длинный грязный след); их русла напоминают обомшелые деревянные корыта. Поляны среди джунглей похожи на коричневые ржавые лишаи. Не очень-то туда тянет.